Келп раздражённо возразил:
— Мы профессионалы, майор, и вели операцию правильно. Мы провели уже четыре операции, и всё на отлично. Мы украли изумруд. Мы вытащили Гринвуда из тюрьмы. Мы проникли в комиссариат и вышли оттуда. И мы похитили Проскера из сумасшедшего дома. Нам всё удалось.
— Тогда почему же у меня нет изумруда «Балабомо»? — возмутился майор и протянул пустую ладонь, чтобы подчеркнуть свои слова.
— Обстоятельства, — ответил Келп. — Обстоятельства были против нас.
Майор насмешливо хмыкнул.
— Майор, — вмешался Чефуик, — сейчас вы в плохом настроении, и это совершенно понятно. Мы, кстати, тоже, и по той же причине. Я не хочу говорить о себе, но в течение двадцати трёх лет, что я занимаюсь этим делом, у меня была возможность изучить людей, с которыми я работал, и могу вас заверить: вы не нашли лучшей группы!
— Безусловно, — подтвердил Келп. — Возьмите Дортмундера. Этот человек — гений. Он организовал четыре операции за четыре месяца, и каждая из них удалась. Нет другого человека, который был бы способен так провести похищение Проскера, говоря уже о трёх предыдущих делах.
— И то, что Чефуик сказал о нас, ещё больше подходит к нему самому, — продолжал Гринвуд. — Потому что он не только лучший слесарь, но ещё и первоклассный инженер-железнодорожник.
Чефуик покраснел от удовольствия и смутился.
— Прежде чем вы продолжите восхвалять друг друга, — сказал майор, — позвольте вам напомнить: у меня нет изумруда «Балабомо»!
— Мы это знаем, майор, — ответил Дортмундер. — У нас тоже нет наших сорока тысяч долларов на каждого.
— Вы забираете их небольшими порциями, — злобно возразил майор. — Вы отдаёте себе отчёт, что я уже выплатил вам более двенадцати тысяч долларов только жалованья? Ещё около восьми тысяч пошло на экипировку и материалы для ваших операций. Двадцать тысяч долларов! А что взамен? Операция удалась, но больной умер!.. Так больше продолжаться не может. Не пойдёт.
Дортмундер медленно встал.
— Лично я согласен, майор, — сказал он. — Я пришёл сюда сделать последнюю попытку, но если вы хотите бросить дело, то я спорить с вами не буду. Завтра исполняется четыре месяца, как я вышел из тюрьмы, и всё, что я делал — это занимался этим проклятым изумрудом. Если хотите знать правду, я сыт им по горло, и если бы Проскер не стал тогда дразнить меня, я бы ни за что не согласился на последнее дело.
— Искренне раскаиваюсь, — отозвался Проскер.
— Заткнись ты! — бросил Гринвуд.
Келп встал.
— Дортмундер, не нервничай. Вы тоже, майор, это ни к чему не приведёт. Сейчас мы действительно знаем, где находится изумруд.
— Если Проскер не лжёт, — заметил майор.
— Я лгу?! — возмутился Проскер.
— Я велел тебе заткнуться! — закричал Гринвуд.
— Он не лжёт, — сказал Келп. — Он знает, что если изумруда в банке её окажется, мы вернёмся сюда и на этот раз церемониться с ним не будем.
— Умный адвокат знает, когда нужно говорить правду, — вставил Проскер.
Гринвуд наклонился вперёд и похлопал Проскера по колену.
— Ты, наконец, заткнёшься или нет?
— Факт в том, что на этот раз мы знаем, где камень, — повторил Келп. — Оттуда он никуда не денется. У нас есть человек, который может его взять, — и речи не может быть, чтобы выпустить его. Если мы, как всегда хорошо, выполним свою работу, изумруд будет нашим, и все расстанутся друзьями.
— Есть одна вещь, которой я не понимаю, Дортмундер, — сказал майор. — Вы утверждаете, что сыты этой историей по горло. Ваши друзья были вынуждены уговаривать вас, и мне пришлось пообещать вам более крупную сумму, чтобы вы довели дело до конца. А теперь вы вдруг готовы продолжать даже без уговоров, без требования дополнительной суммы, без малейшего колебания с вашей стороны. Честно говоря, я вас не понимаю.
— Этот изумруд, — сказал Дортмундер, — подобен камню на моей шее. Я надеялся, что смогу ускользнуть от него — но это просто невозможно! Я могу уйти отсюда, попытаться тратить своё время на что-нибудь другое, но рано или поздно этот проклятый изумруд вновь появится, и я окажусь в кабале… Когда Проскер сказал нам, куда его спрятал, я внезапно понял, что это судьба. Если я не получу этот камень, то он получит меня: я всё время буду думать о нём. Раз я не могу от него освободиться, то к чему бороться?
— Банк на Пятой авеню в центре Манхэттена, — проговорил майор, это не сумасшедший дом и даже не тюрьма в Лонг-Айленде.
— Я знаю, — ответил Дортмундер.
— Это может оказаться самой сложной работой в вашей трущей биографии.
— Безусловно, — подтвердил Дортмундер. — Банки Нью-Йорка оснащены самой совершенной в мире системой безопасности, сторожа там первоклассные и целая толпа полицейских перед входом. Потом ещё вечные пробки в центре города, котом могут помешать бегству.
— Вы знаете всё это и, тем не менее, готовы попытаться? — спросил майор.
— Мы все этого хотим, — указал Келп.
— Это вопрос чести, — вмешался Марч. — Мы должны закончить дело.
— Я хочу лишь сходить на разведку, — отрезал Дортмундер. — Потом уж решать.
— А пока вы будете принимать решение, хотите получать деньги? — едко спросил майор.
— Вы думаете, я здесь ради двухсот долларов в неделю?
— Не знаю, — ответил майор, — сейчас я уже ничего не знаю.
— Я дам вам ответ через неделю, — сказал Дортмундер. — В случае отказа вы потеряете лишь неделю оплаты. Пожалуй, майор, так как вы начинаете серьёзно действовать мне на нервы, и если я скажу вам «нет», то верну деньги.
— В этом нет никакой необходимости, — заверил майор. — Не стесняйте себя временем. Дело не в двухстах долларов. Я, конечно, нервничаю, впрочем, как и все вы. И по той же причине Келп прав, мы не должны ссориться.
— А почему нет? — с улыбкой проговорил Проскер.
Гринвуд наклонился вперёд и слегка ударил Проскера по уху.
— Опять начинаешь? — прикрикнул он. — Смотри у меня!
— А что с ним? — спросил майор, показывая на Проскера.
— Он сказал, где найти ключ от его конторы, — ответил Дортмундер. — Так что сам он теперь не нужен. Но отпускать его нельзя. У вас есть подвал?
Майор удивился.
— Вы хотите, чтобы я его сторожил?
— Временно, — сказал Дортмундер.
Проскер посмотрел на майора и сказал:
— Это называется соучастием.
Гринвуд не удержался и ударил ногой по голени адвоката.
— Ты никогда не научишься?!
Проскер повернулся к нему и сказал спокойно, но с явным раздражением:
— Довольно, Гринвуд.
— Мне, конечно, не по душе эта идея, — признался майор, — но, полагаю, иного выхода нет.
— Вот именно.
Айко пожал плечами.
— Что ж, ладно.
— До скорого, — сказал Дортмундер и направился к двери.
— Минуточку! — быстро вставил майор. — Подождите, пока я вызову подкрепление. Мне не хотелось бы оставаться с пленником наедине.
— Хорошо, — кивнул Дортмундер, и вся компания стояла у двери, пока майор отдавал распоряжения по селектору.
Проскер безмятежно развалился в кресле и благостно всем улыбался, засунув правую руку в карман пижамы. Вскоре в комнату вошли, два коренастых негра.
— Я дам вам знать, майор, — сказал Дортмундер.
— Отлично. Надеюсь на вас.
Дортмундер хмыкнул и вышел, за ним последовали остальные.
Майор на родном языке дал приказание людям, чтобы Проскера заперли в подвале. Они уже взяли адвоката за локти, когда тот небрежно бросил:
— Славные ребята, эти пятеро. Но очень наивны.
— Прощайте, мэтр, — сказал майор.
Проскер сохранил свой приветливый вид, когда два негра тянули его к двери.
— Вы отдаёте себе отчёт, — спокойно продолжил он, — что ни у одного из них не мелькнуло и мысли: а собираетесь ли вы им платить, когда получите изумруд?
— Moka! — рявкнул майор, и подручные остановились на полпути к двери. — Kamina loba dai, — приказал майор, и парни отнесли Проскера обратно в кресло. — Torolina, — велел майор, и его люди вышли из комнаты.
Проскер был сама улыбка.
— А вы поделились с ними этой мыслью? — спросил майор.
— Безусловно, нет.
— Почему?
— Майор, вы негр, а я белый. Вы солдат, а я адвокат. Вы африканец, а я американец. И между тем я чувствую, что между нами есть что-то общее, майор, то, чего нет между мной и ушедшими джентльменами.
Майор медленно сел за свой письменный стол.
— Вам-то какой интерес, Проскер?
Проскер продолжал улыбаться.
— Я надеялся, что вы мне это и объясните.
В среду, в девять часов вечера, два дня спустя после встречи у майора Айко, Дортмундер пришёл в «Бар-и-Гриль» и кивнул головой Ролло.
— Рад тебя видеть, — приветствовал тот.
— Остальные на месте?
— Все, кроме пива с солью. Твой стакан бурбона там.
— Спасибо.
Дортмундер прошёл в помещение, где вокруг стола сидели Келп, Гринвуд и Чефуик. В свете свисавшей с потолка на чёрном проводе лампы лежали многочисленные вещественные доказательства готовящегося преступления: фотографии, схемы и планы Пятой авеню. Сорок шестой улицы и банка.
