– Это средство помогает? – решила я уточнить.
– Покупают хорошо, – лениво пояснила девица.
– Как им пользоваться?
Нехотя, словно делая мне огромное одолжение, она встала, открыла ящик, вынула упаковку и стала читать вслух аннотацию.
– Распылять в открытый рот в течение одной-двух минут.
Я с сомнением посмотрела на баллончик.
– Другие лекарства есть? Ну чтобы в чай налить или в таблетках?
– Только «Антипей», – отрезала фармацевт.
– Давайте, – тоскливо сказала я, – похоже, альтернативы нет.
– Тысяча пятьсот семьдесят два рубля три копейки, – сообщила девчонка.
– Сколько?! – подскочила я.
– Тысяча пятьсот семьдесят два рубля три копейки, – с легким раздражением повторила продавщица.
– Но почему так дорого!
– А я откуда знаю! – обозлилась аптекарша. – Берете или нет?
В моей душе началась борьба. С одной стороны, цена невероятная, с другой – баллончик большой, небось его надолго хватит, с третьей – денег осталось совсем мало.
И тут зазвонил телефон.
– Лампа, – заорала Лиза, – ну где же ты? Юрий из окон стулья выбрасывает!
– Давайте, – быстро сказала я фармацевту, – вот деньги.
– Еще три копейки, – без всякой улыбки вымолвила девчонка.
Я принялась рыться в кошельке. Три копейки при сумме в одну тысячу пятьсот семьдесят два рубля – это умилительно.
Дети встретили меня во дворе. Магдалена, скрючившись, сидела на скамейке, прижав к себе Мулю. Лизавета стояла возле гаража, ее гневный голос разносился по участку.
– Как ты мог нас бросить?!
– Так я не знал, что он опять буянит, – оправдывался Кирюшка.
Увидав меня, они перестали ругаться и закричали в один голос:
– Наконец-то! Сейчас же успокой его! Вызови милицию!
Я хотела было сказать, что стражи порядка не собираются бросаться нам на помощь, но в эту самую минуту в окне второго этажа появился всклокоченный, красный Юрий и с воплем: «А ну… держи… на фиг!..» – метнул вниз настольную лампу.
Раздалось жалобное «дзынь», по асфальтовой дорожке разлетелись осколки. Я вытащила из сумки баллончик.
– Всем внимание! Слушать меня! Ставлю задачу: следует поймать Юрия, открыть ему рот и в течение двух минут распылять туда «Антипей».
– Ну и кто будет проводить эту операцию? – вытаращился Кирюшка.
– Папа ни за что не станет сидеть с открытым ртом, – пискнула Магдалена.
– Ну уж и купила лекарство, – покачала головой Лизавета. – Вечно ты, Лампа, выпендриться хочешь, нет бы таблеточек приобрести или капли.
– Папа ничего есть не станет, – вновь ожила Магдалена, – даже предлагать не надо!
Я рассердилась:
– Других медикаментов не нашлось! Какой смысл сейчас зудеть, лучше придумайте, как воспользоваться волшебным средством «Антипей»!
Дети усиленно зашевелили мозгами.
– Запереть его в комнате и распылить лекарство в воздухе, – предложил Кирюшка.
Лиза мигом лягнула его.
– Ты чем слушаешь, а? Надо в рот прыскать!
– Дать ему палкой по башке, – выдвинул новое предложение Кирюшка, – а когда упадет без сознания…
– Нет-нет, – испугалась я, – пожалуйста, без членовредительства.
– Может, попросить его? – предложила Лиза. – Подойти и вежливенько так сказать: «Уважаемый Юрий, не соблаговолите ли открыть ротик для впшикивания туда лекарства?»
– Я думала, ты что-нибудь дельное предложишь, – вздохнула я.
Лизавета прищурилась:
– Вечно ты всем недовольна! По башке – грубо, ласково попросить – плохо! Сама что-нибудь придумай! Легко других критиковать! – Ну, – замялась я, – право, не знаю, сложная задача. Может, взять гречку, распылить в нее «Антипей» и угостить дядьку?
– Бред, – фыркнул Кирюшка. – Тут написано, только на слизистую, в рот!
Лизавета потрясла ярко мелированной головой.
– Ну слизистая не только во рту есть! Может, пойти другим путем?
– Каким? – удивился Кирюшка.
– С черного хода, – хихикнула Лизавета.
Мы уставились на девочку.
– Что ты имеешь в виду? – полюбопытствовала я.
Лиза вздохнула.
– Господи! Это же так понятно! Если не получается через рот, надо действовать через попу!
Я потеряла дар речи от злости. Лизавета, как все подростки, абсолютно неадекватна! В ситуации, когда следует проявить находчивость и сообразительность, она начинает идиотничать!
– Прикольно, – захихикал Кирюшка, – только как до его попы добраться?
– Штаны стащить, – не дрогнула Лизавета.
– Папа ни за что не даст снять с себя брюки, – забубнила Магдалена.
– Несговорчивый какой, – покачал головой Кирюшка, – рот не откроет, штаны не расстегнет. Интересно, а как, ваще, этим лекарством другие пользуются?
Я посмотрела на баллончик. Действительно, как?
– У вас на лестнице лежит дорожка, – тихо сказала Магда.
– Ага, – кивнул Кирюшка, – зачем только постелили! Она ездит по ступенькам.
– Это Лампа купила, – не упустила момент «ущипнуть» меня Лизавета, – паласик бросила, а о прутьях не подумала!
– Вечно ей в голову славные идеи приходят, – запел в унисон Кирюшка, – помнишь спрей для обуви?
Лизавета захохотала. Я опять разозлилась. Пару месяцев назад я купила средство для краски обуви. У Кати на новых туфлях появилась «ссадина», и я решила закрасить содранное место. Ну кто же мог знать, что хваленая краска не станет держаться на ботинках, зато прочно осядет на паркете и руках? Теперь у нас в углу, возле вешалки, темно-вишневое пятно, и все гости немедленно спрашивают:
– Кого вы убили в коридоре?
Самое противное, что Лизавета и Кирюшка, услыхав этот глупый вопрос, мигом отвечают хором:
– Это Лампа, вы на ее лапы гляньте!
Руки у меня и впрямь довольно долго имели бордовый оттенок. Мигом исчезнувшая с туфель краска никак не смывалась с моей кожи.
– Обрати внимание, – серьезно заявил Кирюша, – и тогда, и теперь она приобрела средство в баллончике! Лампу заклинило на аэрозолях!
Понимая, что они сейчас начнут со сладострастием вспоминать все допущенные мною за год промахи, я нахмурилась, но сказать ничего не успела, потому что из окна второго этажа донесся вопль, а затем перед нами шлепнулся стул.
– Классно, – отскочила в сторону Лизавета.
– На лестнице лежит дорожка, – робко продолжила Магдалена.
– Ну и чего? – перебил ее Кирюша.
Девочка замолчала.
– Говори-говори, – приободрила ее я.
– На лестнице лежит дорожка…
– Да слышали мы уже, – отмахнулась Лизавета.
Магда захлопнула рот.
– Дайте человеку сказать все до конца, – вздохнула я.
– Пусть не жвачится, – отбрила Лиза.
– На лестнице лежит дорожка…
– Дальше!!! – заорали мои невоспитанные дети. – Быстрей говори!
– Надо выманить отца на ступеньки, а потом дернуть ковер. Папа упадет, разинет рот, а мы ему туда «Антипей» и напшикаем.
Я с удивлением глянула на Магдалену. Однако у этой чрезмерно воспитанной и излишне тихой девочки в голове бродят кровожадные мысли.
– Стебно! – подскочил Кирюша. – Значит, так! Юрка идет по ступенькам, Магда и Лизка стоят сбоку, я дергаю покрытие, Юрка летит вниз, девочки садятся ему на ноги, Лампа прыгает на грудь и пуляет спрей в рот.
– Вечно мне приходится хуже всех, – не выдержала я.
– Так ты самая старшая! – возразили негодники.
Через пять минут, слегка поспорив, мы приступили к действиям. Кирюшка, стоя у подножия лестницы, громко крикнул:
– Эй, Юрий, тут бутылка стоит.
Мужик мигом высунулся со второго этажа.
– Где?
– Здесь, – Кирюшка ткнул пальцем в сторону кухни, – гляди, «Гжелка», очень вкусная!
Я судорожно вздохнула. По-моему, о водке нельзя сказать, что она очень вкусная. Но у Юрия, очевидно, было другое мнение по этому вопросу, потому что, постояв пару секунд на площадке второго этажа, мужик обвел нас мутным взглядом и стал, сопя, спускаться по лестнице.
– Дергай, – завопила Лизавета, когда Юрий добрался до середины, – чего ждешь!
Дорожка рывком прыгнула вперед. Юрий взмахнул руками и упал. С громким воплем «йес» Кирюшка и Лизавета сели ему на ноги. Магдалена без толку суетилась рядом.
– Лампа! – заорала Лиза. – Скорей, он вырывается!
Я ринулась вперед, но в ту же секунду растерянно спросила: – Но как же пшикать? Он лежит на животе!
– Переворачивай, – взвизгнул Кирюшка.
Юрий начал вырываться. Мы с детьми тщетно пытались перекатить его на спину, не тут-то было. Тело его оказалось каменно-тяжелым. Еще очень мешали суетящиеся под ногами собаки. Мопсихи решили, что хозяева затеяли невероятно веселую игру, и с лаем носились взад-вперед по гостиной. Спасибо хоть Рейчел и Рамик не вмешивались. Стаффордширская терьериха сидела в углу и молча наблюдала за происходящим, повернув набок свою крупную морду.
– … – выл Юрий.
– … – ответил Кирюшка.
– Не смей ругаться, – пропыхтела я, удерживая пьяницу, – в присутствии женщин это крайне неприлично!
