Первым, кто откликнулся на мой условный звонок, был Джерри. Он кинулся к калитке и завертелся вокруг нее.
– Джерри, Джеринька, это же я, Оля, – ласково проговорила я, всегда любившая собак.
Вскоре послышался стук двери, и во двор в тапочках на босу ногу и старых трико вышел сам хозяин. Увидев нас с Иркой, он несколько удивился, но явно обрадовался.
– Привет, Лелька, – отпирая калитку, проговорил он и тут же подал руку Ирке:
– Андрей.
– Ирина, – представилась та.
Я видела, что она просто с ног валится от усталости. Видимо, сказались стрессовая ситуация, а затем еще блуждание по темным переулкам с баулом в руках.
– Джерри, фу, – прикрикнул Дрюня на разошедшуюся собаку и провел нас через двор.
Мы прошли в дом. Там никого не было – ни Дрюниной жены, ни дочери.
– А где Елена? – спросила я.
– В деревне у себя, – ответил Мурашов.
– Опять, что ли, поругались?
– Когда это мы ругались? – поразился Мурашов так искренне, хотя сколько раз Елена бросала своего непутевого благоверного и «навсегда» уезжала к родителям, было не сосчитать.
И Дрюня всегда с гордостью сообщал, что сам наконец-то решил разорвать «исчерпавшие себя отношения». Однако, отдохнув недельку-другую и очнувшись от пьянства, он вдруг неизменно обнаруживал отсутствие денег.
Тогда, почесав несколько дней беспутную голову, он занимал у матери деньги, заправлял машину и ехал в деревню за женой. Что он ей там втирал – не знаю, но Елена, видимо, все-таки любила своего мужа, поскольку всегда возвращалась.
Она тут же устраивалась на работу на прежнее место, которое администрация, бывшая в курсе взаимоотношений в семье Мурашовых, на всякий случай оставляла за ней, после чего Дрюня успокаивался.
А вот Елена, через месяцок придя в себя, вдруг начинала смотреть на ситуацию другими глазами. И на ее резонный вопрос «А зачем ты, собственно, меня сюда привез? Кормить тебя, паразита?» неизменно отвечал, хлопая честными глазами:
– Так я ж тебя люблю!
Сам при этом на работу он и не думал устраиваться, поскольку ни одно из вакантных мест его не устраивало. Я считала, что в природе вообще не существует должности, которая могла бы устроить этого тунеядца. Ну, разве что ему предложили бы стать Президентом России. Но тогда, боюсь, таковое государство просто перестало бы существовать.
– Она за мясом поехала! – сообщил Дрюня. – мужа же родного надо кормить!
– Разумеется, – усмехнулась я. – А ты чего это в такой мороз полуголый расхаживаешь?
– Я закаленный! – гордо заявил Дрюня, болеющий ангиной по четыре раза за год.
– Правда? – поверила наивная Ирка.
– Да! – как можно убедительнее уверил ее Дрюня. – Да я… Я спортом занимаюсь, в проруби купаюсь…
Ирка хлопала глазами, а я, чтобы не слушать этот бред, ушла в комнату, оставив их в кухне.
– А вы, значит, ко мне в гости? – долетел до меня голос Мурашова. – Это вы здорово придумали! Сейчас мы быстренько что-нибудь соорудим. Лелька! – крикнул он. – У тебя деньги есть?
– Нет у меня денег, – ответила я, хотя у меня были. Просто я знала, что сейчас Мурашов затеет пьянку, а так как останавливаться вовремя он не умел, то деньги уйдут все. К тому же я очень волновалась из-за сложившейся ситуации, пить в которой считала совершенно неуместным.
Выйдя в кухню, я увидела, что Мурашов уже распушил хвост перед Иркой.
– У меня вообще-то денег-то полно, – небрежно говорил он, подкидывая в печку дров. – Просто их перечислить должны. Вот, жду, когда счет придет.
Счета Мурашову, насколько я знала, приходили только за свет и за воду. Но я не стала уличать его во вранье. Все-таки мы обратились к нему за помощью.
Ирка слушала и клевала носом.
– Так, – не выдержала я. – Давай-ка ты поспишь!
– А можно? – разлепила глаза Ирка.
– Конечно, можно! – с готовностью вскочил Дрюня. – Вон там спальня. Я и сам поспать собирался, – добавил он, выразительно глядя на меня, но я вмиг пресекла его грязные намерения относительно Ирки.
– Нет уж, друг, – решительно сказала я. – Пусть Ира спит, а мы с тобой тут посидим. Мне с тобой поговорить надо.
Дрюня вздохнул, но ничего не ответил.
Я проводила Ирку в спальню и уложила на кровать, накрыв покрывалом.
Вернувшись в кухню, я обнаружила Мурашова, сидящего на стуле и пьющего чай.
– Мог бы и мне сделать! – обиженно сказала я.
– Вон чайник – бери наливай! – недоуменно пожал плечами Дрюня. – Ты, Лелька, как в первый раз здесь!
Я налила себе горячего чаю и, сев на деревянный табурет, с удовольствием стала пить, чувствуя, как постепенно согреваюсь.
– Лелька, а это кто? – шепотом спросил Дрюня, кивая в сторону спальни.
– Это, в принципе, могло бы тебе подойти, – сказала я. – Только, боюсь, что ты ей не подойдешь – ты не из ее контингента. Девочка любит пожилых богатых дяденек. Правда, сейчас она на мели и ей негде жить, так что смотри сам. Только я тебе в этом деле не помощник, – предупредила я.
– Ладно, там разберемся, – потирая руки, проговорил Мурашов. – Ну, рассказывай, чего ты там хотела.
Я подробно изложила ему ситуацию.
– Ни фига себе! – присвистнул Дрюня. – Ну и дела! Вам действительно нужно пока перекрыться.
– Ну я надеюсь, ты нас не выгонишь?
– О чем базар, – пожал плечами Дрюня.
– Ты только смотри не трепись никому, что мы здесь! – предупредила я его.
– Леля, Леля, – с укором сказал Дрюня. – Разве я тебя подводил когда?
Я не стала напоминать Дрюне кучу случаев, когда все выглядело именно так – он, конечно же, скажет, что все вышло случайно, да еще и меня саму обвинит.
Мы долго сидели в кухне, пока Ирка спала, пока я не почувствовала какое-то беспокойство.
– Ты чего ерзаешь? – спросил Дрюня.
– Да что-то мне не по себе…
– Я говорю, выпить надо, – сказал Дрюня назидательно.
– Нет.
– Слушай! – Дрюня стукнул себя по лбу, – как же я забыл совсем! Мишка же сегодня приглашал к себе! У него там праздник какой-то. Ну, то ли трехлетний юбилей выдачи зарплаты, то ли еще что-то. Пойдемте? Может, ты хоть там дергаться перестанешь.
Я замялась, но Дрюня продолжал уговаривать:
– Сама подумай – здесь ты киснешь и нервничаешь, а там развеешься! К тому же там вас точно никто не найдет! Ну что, пойдем?
– Так Ира же спит… – попробовала откреститься я, хотя уже склонялась к тому, чтобы пойти. В самом деле, чего тут киснуть!
– А я уже не сплю, – послышался голос, и в кухню, потягиваясь, вошла Ирка.
Она плюхнулась на табурет, одарив нас своей детской улыбкой.
– Ой, как я классно выспалась, – протянула она.
– Вот Ирочка непременно захочет пойти с нами, верно, Иришка? – обнимая Ирку за плечи, спросил Дрюня.
– Куда пойти? – хлопая со сна ресницами, в свою очередь спросила та.
– К Мишке, к другу моему. Он приглашал.
– А это далеко? – поинтересовалась Ирка.
– Да что ты: через два проулка пройти!
– Ну, тогда можно, решила Ирка, вопросительно посмотрев на меня.
– Идемте, – согласилась и я. – Раз уж большинство за.
Мы оделись и побрели по переулкам. Я вспомнила, что Полине так и не позвонила.
– Дрюня, а у Мишки нет телефона? – с надеждой спросила я.
– Нет, Лелечка, вот телефона у него нет. Зато у него наверняка есть много водки и закуски.
– Ох, не нравится мне это! – покачала я головой. – Может, вернемся?
– Да ты что? – возмутился Мурашов. – Возвращаться – плохая примета!
И, нарочно подхватив Ирку под руку, потащил ее вперед. Я вздохнула и пошла следом.
Мишкин дом мало чем отличался от Дрюниного – такой же деревянный, покосившийся, только все же более ухоженный. И крыша у него была не зеленая, а коричневая.
Дрюня постучал, и через некоторое время нам открыл парень лет тридцати, с темно-русыми волосами, одетый в синюю олимпийку и черные брюки.
– Здорово, Мишка! – радостно закричал Дрюня, увидев его. – А мы к тебе!
– Ну… проходите, – окинув нас взглядом, несколько озадаченно произнес Мишка.
Мы прошли в дом. Я ожидала увидеть кучу народа, накрытый стол, услышать смех и звуки музыки вперемежку со скабрезными шутками – так всегда было у Дрюни, когда там царил праздник.
Однако у Мишки никого не было, а на столе стояла только пустая тарелка для хлеба.
– А чего это у тебя так тихо? – спросил Дрюня, усаживаясь за стол. – ты ж говорил – праздник!
– Да я и не приглашал никого особо! – пожал плечами Мишка. – Я и отмечать-то не собирался! Но вы располагайтесь, раз пришли. Сейчас мы что-нибудь организуем.
Мне было до смерти неудобно. По всей видимости, Мишка и Дрюню-то не приглашал, а тот мало того, что сам приперся, так еще и нас прихватил! Надо немножко посидеть и быстрее уходить отсюда.
