Сейчас глаза Равиля были холодными и неприязненными.
– Постойте, – сказал он Кеше, как не родному, – вот этот человек сказал, что вы только что вытащили у него бумажник, – с этими словами охранник показал на хорошо одетого мужчину лет тридцати пяти, с приятной, но не запоминающейся наружностью. Незнакомец криво усмехнулся, как бы подтверждая обвинение.
– Что за бред, – огрызнулся Кеша и попробовал вырваться, но Равиль держал его плечо словно клещами.
– Позвольте проверить ваши карманы, – проговорил охранник, слегка встряхнув Кешу, – тогда все выяснится…
– Вы не имеете права… – проблеял Кеша, оглядываясь по сторонам в надежде, что кто-то придет к нему на помощь.
– Конечно, не имею, – охотно согласился Равиль, плавно скользнув свободной рукой во внутренний карман Кешиного пиджака.
– Это ваше? – спросил он мерзкого незнакомца, показав ему крокодиловый бумажник.
Незнакомец скромно кивнул.
– Я не виноват! – запричитал Кеша. – Я ничего не брал! Этот бумажник лежал на полу… Равиль, ты что, не узнаешь меня?
– Не узнаю, – безжалостно ответил охранник, – но теперь я тебя запомню… и больше ты в наше казино не войдешь! Только сначала мы с тобой разберемся… – и он, поудобнее перехватив Кешино плечо, потащил его к служебному выходу.
Кеша пришел в ужас. Он совершенно не выносил боли, а все шло к тому, что сейчас его будут бить. Он приоткрыл рот и оглядывался по сторонам, неизвестно, на что надеясь…
Но помощь пришла с той стороны, откуда он ее совсем не ждал.
Тот самый неприметный незнакомец, хозяин бумажника, из-за которого разгорелся весь сыр-бор, осторожно тронул Равиля за плечо и негромко проговорил:
– Командир, подожди минутку!
Охранник замер и оглянулся. Во взгляде его читалась готовность к взаимопониманию.
Незнакомец ловко щелкнул пальцами, и в его руке неизвестно откуда появилась стодолларовая купюра. Интересно, что Равиль по части фокусов оказался нисколько не слабее незнакомца: он тоже чуть заметно взмахнул рукой, и купюра растворилась в воздухе.
– Командир, – продолжил незнакомец. – Тебе эта головная боль нужна? – он кивнул на безвольно обвисшего Кешу. – Мне она тоже не нужна. Оставь ты этого козла… я с ним сам поговорю немножко, и больше он так делать не будет…
– Как скажете! – Равиль послушно поднял обе руки и отступил в сторону.
Кеша облегченно вздохнул и хотел броситься наутек, но незнакомец схватил его за то же самое плечо. Рука у него оказалась такая же твердая и тяжелая, как и у Равиля.
– Куда же ты, Иннокентий? – проговорил он с многообещающей интонацией. – А поговорить?
Кеша понял, что его неприятности только начинаются.
Незнакомец, обхватив Кешу за плечо, как лучшего друга, провел его в бар, усадил в уголок и заказал два сухих мартини. Дав Лютикову отдышаться, он пригубил свой коктейль и укоризненно проговорил:
– Нехорошо, Иннокентий!
– Чего надо? – отозвался Кеша, у которого испуг преобразился в агрессию.
– Нехорошо старых людей обижать! Бабушка тебе в детстве сказки читала, носочки вязала, сопли вытирала – а ты на нее воров навел!
– Слушай, ты кто такой? – Кеша криво оскалился, как загнанная в угол злобная дворняжка, давая понять, что дорого продаст свою жизнь. – Ты что – моя старенькая учительница? Мораль мне читать пришел? Сам, небось, тоже на бабкины бриллианты облизываешься?
– Я стариков никогда не обижаю! – незнакомец покачал пальцем перед Кешиным носом. – Но ты прав, мораль читать тебе поздно, ты уже не в том возрасте, когда это может принести свои плоды. Так что давай прямо: или я тебя сдам для дальнейшей обработки Равилю, или…
– Или? – настороженно переспросил Кеша.
– Или ты со мной поделишься кое-какой информацией.
– Смотря какой! – Кешины глаза испуганно забегали. Он почувствовал, что дело непременно коснется ювелира Арнольда и истории с бабкиным перстнем.
Однако этот сюжет незнакомца, похоже, не интересовал. Он достал из кармана маленький снимок, на котором был изображен вальяжный мужчина с породистым лицом и густыми, хорошо уложенными седыми волосами.
Эту фотографию Леня Маркиз сумел сделать при самой первой встрече с Вячеславом Сергеевичем, воспользовавшись крошечным японским фотоаппаратом для микросъемки. Так, на всякий случай.
– Знаешь этого человека?
Кеша недолго раздумывал. Признание ему, в общем-то, ничем не угрожало.
– Ну, допустим, знаю.
– Ну и кто же это такой?
– Какой-то старый козел… бабку мою иногда навещал. То ли какой-то дальний родственник, то ли просто знакомый…
– Фамилия, имя, адрес?
– А я откуда знаю? – Кеша снова сделался агрессивен. – Бабка его Славой называла… а до его фамилии мне дела не было!
– Ну, может, еще что-нибудь про него интересное вспомнишь? – настаивал упорный незнакомец.
– Что я с тобой – в «слабое звено» играю? – огрызнулся Кеша.
– Жаль, – со вздохом проговорил незнакомец, – есть такие люди, которые хорошего отношения не понимают… Они принимают его за слабость… ну, придется отдать тебя Равилю…
– Э нет, мужик, – снова забеспокоился Кеша. – Зачем Равилю? Лучше мы с тобой договоримся… ну подожди, я постараюсь что-нибудь вспомнить…
– Да уж постарайся, – в голосе незнакомца зазвенел металл.
Кеша замолчал. Он несколько минут смотрел перед собой остановившимся взглядом и наконец неуверенно проговорил:
– Один раз он с бабкой разговаривал возле окна и говорит: «Вид у вас отсюда хороший». А она ему на это: «У тебя-то, Слава, еще лучше – Никольский собор прямо за окнами». А этот мужик ей: «За это и терплю пятый этаж без лифта».
– Ничего не перепутал? – незнакомец сверлил Кешу неприязненным взглядом.
– Вот те крест! – ответил Кеша фразой из какой-то старой книги.
– Ты не очень-то! А больше ничего не помнишь?
– Ничего. – Кеша в растерянности развел руками.
– Ну и черт с тобой!
Кеша моргнул, а когда открыл глаза, никого рядом с ним не было. Он удивленно завертел головой, но странного незнакомца и след простыл. Кеша подумал было, что весь инцидент ему просто померещился, но на столике перед ним стояли два пустых бокала из-под мартини, а под один из них была подсунута стодолларовая купюра. Кеша радостно схватил зеленую бумажку и стремглав бросился к кассе, чтобы разменять ее на фишки.
Однако кассирша Лиза вложила купюру в определитель банкнот, и ее лицо сделалось холодным и неприступным. Она нажала на кнопку, и рядом с Кешей тут же возник Равиль, как будто он и не уходил никуда.
– Равиль, – нараспев проговорила Лиза, нарочито игнорируя Кешу, – тут у нас доллары неплатежные…
– Я тебя предупреждал? – прошипел Равиль, надвигаясь на Кешу неотвратимо, как кариес. – Я тебе говорил, чтобы ноги твоей здесь не было?
– Го… говорил, – испуганно признался Кеша, вжавшись спиной в стенку кассы, – пре… предупреждал…
Он понял, что на этот раз его все-таки будут бить, и ничто его не спасет.
– Равиль, только не здесь! – раздался за спиной у Кеши голос кассирши.
Маркиз свернул с Садовой, переехал Екатерининский канал и остановился возле голубой громады Никольского собора. Действительно, приятно видеть его каждый день из окна!
Леня вышел из машины и огляделся. Справа от него стояло серое шестиэтажное здание. Как сказал Кеша, повторяя слова Вячеслава Сергеевича? «За это и терплю пятый этаж без лифта». Из окон этого дома виден Никольский собор, но вот лифт в нем имеется. В этом Леня убедился, заглянув в подъезд.
Стало быть, нужно искать дальше.
Маркиз перешел площадь и оказался возле пятиэтажного дома из красного кирпича. Он легко справился с кодовым замком и вошел в парадную.
Лифта здесь действительно не было, хотя подъезд внутри был красивый и даже довольно чистый. Лестничные окна украшали чудом сохранившиеся витражи, на первом этаже радовал глаз отделанный лепниной камин.
Наверху хлопнула дверь, и послышались голоса спускающихся вниз людей. По-видимому, это были муж и жена, продолжавшие на лестнице начатую дома вялотекущую ссору.
– Видела я эту Люсю, – раздраженно говорил женский голос, – образина редкостная! Где ты только такую отыскал? Очень, видно, постарался! Одно слово – швабра синтетическая!
– Ну Лапсик, – оборонялся мужчина, – неудобно же! Люди услышат…
– Да кто здесь услышит! – отозвалась женщина и увидела поднимающегося по лестнице Маркиза.
Однако ей хотелось оставить за собой последнее слово, и она, неприязненно поджав губы, прошипела:
– А мне стыдиться нечего! Я чужих мужей не отбиваю!
Разминувшись с этой счастливой ячейкой общества, Леня взбежал на верхний этаж и остановился. Перед ним были две двери: одна – обитая вишневым дерматином, другая – стальная, с круглым глазком в середине.
Леня колебался недолго: дерматиновая обивка, в лучших традициях семидесятых годов прошлого века, не вязалась в его представлении с покойным Вячеславом Сергеевичем, с его безупречной элегантностью и дорогой, подчеркнуто респектабельной одеждой. Ему гораздо больше подходила стальная дверь.
