Ирина, которую Геннадий отправил сопровождать некоего богатого человека, оказалась в его квартире. Клиент много выпил и заснул. Девушка отправилась гулять по комнатам, забрела в спальню уехавшей отдыхать жены хозяина, увидела беспечно открытую шкатулку с драгоценностями, взяла ее и удрала.
– Велите дочери вернуть брюлики, – попросил Кривоносов, – если не получится, я подключу свою службу безопасности.
Федор побледнел и не смог ничего сказать, а Светлана заплакала.
– Понятия не имеем, куда эта дрянь подевалась! Она больше недели дома не показывается. Где ее искать, мы не знаем.
– Лады, сам найду, – кивнул Геннадий. – Оставлю у вас своего человечка на всякий случай, он на лестнице посидит. Вдруг мамзель прискачет домой? Мне шум не нужен, вам, наверное, тоже.
Перепуганные Пашкины согласились. Бандитского вида парни, сменяя друг друга, недели две сидели на подоконнике в подъезде. Потом наблюдение исчезло.
– Я догадывалась, что эта мерзавка к своему любовнику в Москву поскакала, – завершила рассказ Светлана, – но помалкивала. А теперь вы звоните! Значит, я правильно думала!
– Знаете его имя? – обрадовалась я.
– Филипп Игоревич Несмеянов, – сообщила собеседница, – лентяй, лоботряс, сын приятеля моего мужа. Ни работать, ни учиться не хотел. Представляете, мальчик из хорошей семьи начал торговать всяким фуфлом на рынке. Вместо того чтобы получить высшее образование, открыл на рынке палатку и торговал женским бельем. Отец Филиппа чуть со стыда не сгорел. Позор просто. Предъявил недорослю ультиматум: или тот прилично себя ведет, или он ему не родня. А Филька взял и уехал в Москву, с родителями он совсем не общается, но в Марманск приезжает. У него здесь торговый центр и пара клубов. Вот уж что запретить надо, так это шалманы, где оголтелая молодежь пьет водку и пляшет до утра. Где с ним Ирина познакомилась, понятия не имею, но она с Филиппом повсюду таскалась, в рот ему смотрела. Один раз я ей сказала:
– Нельзя приходить домой в пять утра, еле-еле стоя на ногах. Во-первых, это некрасиво, а во-вторых, опасно. Кто-нибудь увидит на пустой ночной улице окосевшую девицу в платье размером с носовой платок и изнасилует.
Ира ответила:
– Не твое дело. Меня на машине привезли.
Следовало промолчать, но ведь, если Ирину изуродуют, убьют, Федя с ума сойдет! Я попыталась образумить нахалку.
– Еще лучше! То, что опасно садиться в автомобиль к незнакомцам, девочки усваивают лет в семь!
Ирина такое лицо сделала.
– Ага! Первоклассники боятся, а десятиклассницы про страх забывают. И кто тебе сказал, что я ехала с посторонним? С Филом была. Он мой жених. Я его люблю.
Мы тогда крепко поругались!
Светлана умолкла, потом уже иным тоном спросила:
– И что теперь делать? В смысле с телом?
Я продиктовала Пашкиной телефон и предупредила:
– Пусть ваш муж соединится с Георгием Дмитриевичем Рагозиным, тот объяснит, как надо действовать. Но господину Пашкину придется прилететь в Москву для оформления документов.
– А могут ваши люди ее похоронить и ничего не говорить Феде? – попросила Светлана. – Необходимые деньги я пришлю. У супруга прямо комплекс, он считает, что во всем виноват. Думает, что у доченьки его распрекрасной душевная травма случилась из-за того, что она в нежном возрасте развод родителей пережила. Вот уж глупость несусветная! Тысячи детей в таком положении оказываются и только единицы по кривой дорожке идут. Неделю назад Федя сказал: «Ирина за ум взялась, замуж вышла, раз мне не звонит, денег не просит, значит, у нее все хорошо. Я очень рад, что дочь судьбу свою устроила». Федор такой наивный. Искренне полагает, что тридцатилетняя баба может измениться к лучшему. Он никогда о плохом не думает, вечно повторяет: «Все будет хорошо». Если муж узнает о смерти Ирины, он инфаркт заработает. Не говорите ему ничего.
Мне пришлось возразить:
– Простите, но это невозможно.
– Вам трудно, что ли? – разозлилась собеседница. – Деньги прямо через час получите. Закажите нашему несчастью гроб и отправьте его в крематорий.
– Ммм, – протянула я. – Не имею права брать у вас даже рубль. Простите, Ирина была замужем? Вы только что процитировали слова ее отца, он про мужа упоминал.
– Не зря народ говорит, что от полицейских помощи не жди, – закричала Светлана. – Вы понимаете, в какое положение меня поставите? Я сказала Феде, что его пакостница звонила, сообщила, что улетела в Америку на ПМЖ вместе с мужем. Да, я соврала! Но из благих побуждений. Хотела освободить супруга от чувства вины. А сейчас вы звоните и про ее смерть сообщаете! Не смейте нам докучать! Все! Чао!
Из трубки полетели частые гудки.
– Интересный человеческий экземпляр, – пробормотала Эдита, – некоторые люди на собак похожи.
Крапивин схватил последнюю ватрушку.
– Дита, где ты видела пса, который бросил своих хозяев и пошел пить водку с приятелями? Видела немецкую овчарку, ротвейлера, мопса, чихуахуа, которые шатаются пьяными по улицам? Встречала таксу, тойтерьера, способных настучать на приятеля ради получения должности? А вот люди все это проделывают с легкостью. Некоторые экземпляры человеческой породы не надо даже сравнивать с собаками, потому что животные умны и благородны, а двуногие глупы, злы и эгоистичны до омерзения.
– Какая у тебя собака? – спросила я.
– Лабрадор ретривер, – после небольшой паузы ответил Валерий, – нам с женой ее на свадьбу подарили.
– Вы же холосты, – удивилась я.
– В разводе, – поправил Крапивин, – но живем с бывшей супругой в одной квартире, остались друзьями.
– Бывает же такое, – восхитилась Эдита, – расплевались, разбежались, а живут вместе.
– Филипп Игоревич Несмеянов родом из Марманска. Имеет на родине один торговый центр «Ласка», а в Москве второй. Несмеянов не олигарх, но достаточно обеспечен, чтобы жить на широкую ногу.
Я подошла к стеклянной доске и взяла фломастер.
– Давайте предположим, что Ирина забеременела от Филиппа и решила использовать свое интересное положение, чтобы стать законной женой Несмеянова. Но он не желал иметь супругу-воровку.
– Аборт она не сделала, – принялась развивать мою мысль Аня, – небось молчала в тряпочку месяцев до четырех-пяти, пока живот виден не стал. А затем вылила новость на голову любовника. Тот в загс не помчался, однако стал давать Ирине деньги. Ясно теперь, зачем она в «Ласку» пришла: за звонкой монетой. А в тот день Несмеянов устроил вечеринку. Ему надоела побирушка, и он…
– Напоил ее коктейлями, знал, что Ира пьет антидепрессант, несовместимый с водкой, – заржал Валера. – Анюта, мой двоюродный брат Родион работает на кабельном телеканале, там сериалы часто показывают. Женщины от них в восторге, прямо прилипают к телевизорам. Хочешь, познакомлю тебя с Родей? Ты ему то, что нам сейчас рассказала, озвучишь и гору денег за сюжет для телемыла получишь. Шикарная многосерийка получится, бабы обрыдаются. Но, извини, это ж полная фигня!
Аня поджала губы, а я постучала карандашом по столу.
– Спокойно. В любой, даже самой невероятной на первый взгляд версии есть рациональное зерно. Если верить Светлане Ивановне, то Ирина была любовницей Филиппа. Она могла приехать с ним в Москву и в день смерти прийти в «Ласку». В магазине в этот момент находилась Гортензия. На тему, как она там очутилась, что делала, думать не станем. Ирина нечиста на руку, она украла сумочку Горти, в которой лежала кредитка. Могло так быть?
– Ну да, – пожал плечами Валерий.
– Добрый день! – громко сказал Александр Викторович, врываясь в комнату с двумя большими коробками в руках.
– Да уж вечер скоро, – хмыкнула Аня.
– С утра я с разными людьми беседовал, – сообщил профайлер. – По дороге проголодался, подумал, вы тоже есть хотите, прихватил пиццу. Поскольку пока не знаю ваших вкусов, взял одну с колбасками, а другую с морепродуктами.
– Готов слопать обе, – потер руки Валерий.
– Обжора, – кокетливо заметила Аня.
– Хороший аппетит признак отличного здоровья, – возразил Крапивин, – доброты души и хозяйственности, поэтому я сейчас заварю всем чай-кофе.
– Что вы интересного узнали? – спросила я профайлера, взяв кусок пиццы.
Ватагин встал и начал ходить по комнате.
– Меня заинтересовало, почему Галина Сергеевна так боялась за Гортензию. Да, бывают мегатревожные матери. Есть несколько причин, которые побуждают их водить ребенка на строгом ошейнике. Первая. В ранней юности мамаша наделала глупостей, ну, допустим, родила в четырнадцать лет, одна заботилась о ребенке, хлебнула горя и теперь не желает, чтобы дочь повторила ее судьбу. Вторая. Мать когда-то подверглась насилию, она не послушалась своих родителей, пошла гулять с малознакомым парнем, и все закончилось плохо. Девочка никому о своей беде не рассказала, сама справилась со стрессом. И вот теперь, повзрослев, зная, чем может обернуться беспечность, никуда не отпускает дочь. Третье. Глубокий родительский эгоизм. Мать, всегда жившая при хорошем муже, посвятила себя семье, занималась исключительно хозяйством, воспитанием детей и внезапно стала вдовой. Ее жизнь теряет смысл. Супруг умер, что ей делать? О ком заботиться? О дочери! Но ведь девочка тоже может уйти из жизни. Например, попадет под машину или заразится смертельной болезнью. Значит, надо оберегать ее изо всех сил. А теперь давайте вспомним, что сумасшедшей мамашей Галина стала после смерти Валентина Петровича. До этого, по словам Карины, она не давила на Гортензию. Полагаю, в нашем случае мы имеем последний вариант. Галина Сергеевна панически боится остаться одна и поэтому не отпускала от себя Гортензию. Но спросим теперь…
