– Ты что-нибудь придумай. А когда будут результаты, сразу же звони мне!
Залесный повесил трубку, а Инга задумалась. Хорошо ему распоряжаться, а ей каково? Каким образом она станет добывать эти самые результаты? Вдруг артисты не захотят с ней разговаривать про Аделаиду? Судя по тому, что рассказывал старик консьерж, в театре у молодой примадонны полно завистников, которые спят и видят, как бы избавиться от соперницы.
– Так, может быть, в этом все дело?
И перед Ингой мгновенно вырисовалась целая цепочка. Вот завистники и злопыхатели сообща скидываются и нанимают исполнителя своего зловещего плана. А возможно, в дело вступила прелестная юная обольстительница, и тогда основным доводом для злодея были не деньги, а любовь, вернее, страсть. Любовь – это возвышенное чувство, оно способно двигать человеком лишь во благо. А вот страсть зачастую бывает темной и ведет к пороку.
Залесный в разговоре с Ингой умолчал о появлении у шофера некоей невесты, в которую он был сильно влюблен, так что этот вывод о возможном участии в деле исчезновения Аделаиды и ее мужа некоей дамы Инга сделала совершенно самостоятельно.
– Тогда мне нужно вести себя очень осмотрительно. Если я права, и ноги у этого преступления растут из театра, то никто не должен знать о моем интересе к Аделаиде и ее исчезновению.
Где-то в глубине души у Инги оставалась крохотная надежда, что Аделаида никуда не делась, а спокойно продолжает трудиться на сценической ниве и все исчезновения лично ее не коснулись, но сыщица понимала, насколько призрачна эта надежда.
Ведь они были у Аделаиды дома. И даже если бы у Пухликова обнаружилось еще одно гнездышко, куда они с Аделаидой бы и перебрались, по каким-то личным соображениям предпочтя провести свой медовый месяц именно там, а не в турецком отеле и не в шикарной квартире новобрачной, то все равно Аделаида должна была время от времени наведываться к себе домой. Да и весь этот торжественный помпезный отъезд с многочисленными чемоданами тоже плохо укладывался в схему.
– Нет, не найду я Аделаиду в театре, – удрученно прошептала Инга, открыв тяжелую дубовую дверь, и оказалась права.
Прямо над кассами было установлено объявление о замене актрисы, играющей главную роль в спектакле.
– Вместо Аделаиды Пышной в роли Сюзанны выступает Изольда Блотова, – прочитала Инга, и сердце у нее упало.
Она сунула голову в окошко кассы и жарко прошептала:
– А как же Аделаида? Я мечтала увидеть ее в роли Сюзанны!
– Простите, моя милая, – добродушно пробормотала безукоризненно аккуратная пожилая дама, – но актеры тоже люди, и они тоже болеют.
– Значит, Аделаида занемогла?
– Увы.
– И она не вышла замуж и не улетела со своим мужем в теплые страны?
– Бог мой! – изумилась дама. – С чего вдруг такие дикие предположения?
– Отчего же дикие? Вы сами сказали, актеры тоже люди. Они могут и болеть, и любить, и выходить замуж.
– Несмотря на свою молодость, Аделаида опытная актриса. Она прекрасно знает, что вся личная жизнь актера проходит во время каникул. Отмена спектакля или замена ведущей актрисы по причине личного характера просто недопустима. Ведь на Аделаиду идут зрители, они хотят видеть любимую актрису. И только тяжелый недуг может послужить оправданием для замены, которую мы были вынуждены сделать.
– Но мне необходимо повидать Аделаиду! Где она? Дома?
– Она в больнице, разумеется.
– В какой?
Дама посуровела. Она нервно хрустнула пальцами, явно не зная, что сказать Инге еще.
– Девушка, я же вам объяснила: бедняжка Аделаида занемогла. Мы выставили замену. Ну, что еще вы от меня хотите?
– Я хочу отнести букет моей любимой актрисе!
– У Аделаиды аллергия на любые цветы.
– Я могу пригласить к ней лучшего профессора для консультации!
– Уверяю вас, Аделаида находится под прекрасным присмотром, у нее есть все необходимое и даже сверх того. Наше руководство заботится о своих актерах.
– Но как я могу вам верить? Возможно, это не так? Я хочу убедиться лично!
– Милочка, не будьте навязчивой!
– Но мне надо!
Было видно, что дама утомлена настойчивой и несговорчивой посетительницей. Она картинно прижала тонкие пальцы к вискам и простонала:
– Моя дорогая, я ничем не могу вам помочь. Я и сама знаю ровно столько, сколько сказала вам. Если вам так необходимо знать больше, обратитесь в администрацию.
– Я готова! – с азартом воскликнула Инга. – Куда идти?
Идти оказалось недалеко. Рядом с окошечком кассы была комнатка администратора. А администратором оказалась благовидная дама – точный клон старушки из кассы, только чуть моложе. Инга тут же вообразила, как некая престарелая актриса, так и не получившая ведущих ролей, сначала переходит в разряд администратора, а потом тихо перекочевывает в окошечко кассы, откуда ее выносят уже лишь вперед ногами и никак иначе.
Перед администратором Инга исполнила всю ту же роль исступленной фанатки Аделаиды Пышной. И добилась, что ее пропустили к директору. Администраторша, видимо, рассудила, что в ее обязанности не за такую уж большую зарплату не входит купировать такого рода скандалы.
Директором оказался упитанный дядечка, который с явной жалостью взглянул на Ингу.
– Голубушка, ну какая вам, в сущности, разница? – снисходительно прогудел он. – Та актриса или иная будет на сцене? Поверьте, Изольда опытная актриса, она не разочарует вас.
– Нет, нет, я хочу видеть в спектакле именно Аделаиду!
– Мне доложили, она серьезно больна.
– Где она?
– Этого я вам открыть не могу.
И директор как-то странно потупил взгляд, словно бы и сам не был вполне уверен в том, что говорил.
– Скажите, – взмолилась Инга еще громче, – что я могу сделать для скорейшего выздоровления моего кумира? У меня большие связи, и я готова задействовать их все!
Директор сцепил руки и задумчиво воззрился на Ингу. Она мысленно уже возликовала, но оказалось, что директор всего лишь раздумывал, как бы ему половчее спихнуть надоедливую визитершу. Не придумав ничего лучше, он призвал к себе на помощь все ту же администраторшу и велел ей вывести Ингу из театра.
– А если будет сопротивляться, позовите охрану.
Это было сказано хоть и вполголоса, но достаточно громко, чтобы Инга могла бы услышать. Разумеется, ей совсем не улыбалось быть выдворенной из обители Мельпомены, но в то же время она стремилась пообщаться с максимально большим кругом людей, знавших Аделаиду. Поэтому Инга не удержалась от собственного небольшого спектакля, который решила разыграть немедленно, потому что мешкать было уже никак нельзя.
Вдвоем с дамой-администратором они спускались по лестнице. Еще немного, и ее выдворят вон из театра. И Инга решилась. Она вцепилась в фонарный столб, сохранившийся тут еще с тех времен, когда театры освещались свечами и газовыми фонарями, и громко закричала прямо на оторопевшую администраторшу:
– Нет, я никуда не уйду, пока мне не скажут, где я могу видеть Аделаиду!
– Дама, не нужно истерик! – встревожилась администратор. – Никуда ваша Аделаида не денется! Сказано ведь вам: она идет на поправку!
– Но я хочу знать, что с ней! Вы скрываете от меня страшную правду! Где она? Ее похитили? Убили? Зарезали?
– Бог с вами! Какие ужасы вы говорите!
– Где Аделаида? – вопила Инга. – Я знаю, против нее строилось множество козней. Смерть Бориса Рудольфовича развязала руки многим злодеям! О-о-о! Я просто уверена, исчезновение Аделаиды – это ужасная тайна!
На крики Инги собралась даже небольшая толпа. И Инга с удовлетворением убедилась, что у многих ее вопли вызвали ответный интерес. Актеры перешептывались между собой, поглядывая на Ингу с большим сочувствием. Это заставило ее окончательно утвердиться в мысли, что в театре и сами толком не знают, куда подевалась Аделаида, и находятся в сильном смущении от этого.
Еще немного, и кто-нибудь из толпы актеров подошел бы к Инге. Она была в этом уверена. Но тут совсем некстати на помощь администратору явилась охрана. Ингу отцепили от столба, который она страстно оплела руками, и поволокли к выходу.
– Где Аделаида? – не сдавалась Инга до последнего. – Верните любимую актрису Бориса Рудольфовича на сцену. Это произвол! Я буду жаловаться!
Краем глаза она наблюдала за сгрудившимися актерами и видела, что на многих ее слова произвели сильное действие. И когда Ингу выпихнули из служебного входа, она не спешила уходить прочь с театральной площади. Несмотря на то что ей пригрозили: если она посмеет вновь сунуться в театр, ее сдадут в полицию – Инга чувствовала, что ей нужно подождать.
Чего именно, она и сама не знала. Тем не менее принялась прогуливаться вдоль театра, зорко поглядывая по сторонам. И вскоре увидела тоненькую девичью фигурку, которая появилась из дверей театра, закутанная в нечто, что вначале было принято Ингой за шерстяную портьеру. Но оказалось, что это плащ, под которым скрывается совсем не девушка, а миловидный юноша.
