— Пожалуй, хорошо, что вы пришли. Все это очень… — Вадим Алексеевич замялся, подбирая слово, — печально. Но мне почему-то действительно хочется о нем поговорить. — Стрельцов задумался. — Нестандартный человек. Штучная работа. Один из немногих, кому удается совмещать дружбу и бизнес. Точнее, наоборот, разделять.
— А разве дружба не повышает надежность, как бы это точнее, деловых контактов?
— Практически никогда. Дружеские отношения снижают уровень именно деловой ответственности. — В манере речи Стрельцова здорово чувствовался преподаватель — должно быть, вот так же размеренно он читает лекции. — И наоборот. Ведь нередко бывает: кто-то кого-то подводит или вынужден сказать «нет»… Если сюда примешивать человеческое — начинаются обиды, отношения портятся.
— А Виктор Петрович?
— Он всегда выдерживал границу и никогда не путал роли. Либо мы говорим о делах — и тогда надо забыть про то, что друзья, либо по-приятельски общаемся — и тогда никакого намека на дела. Так почти никто не умеет. Да вот, казалось бы, пустяк. Мы приятельствовали довольно близко, и выпивали вместе время от времени, не без того. Но — никогда во время переговоров. И не только в конторе, но и дома. Ему и в голову бы не пришло предложить собеседнику выпить. После завершения — возможно. Хотя и этого не любил.
— А если бы ему предложили? Если переговоры на чужой территории?
— Бывало. Он всегда отвечал, что не пьет во время работы.
— На него не обижались за такое?
— Некоторые считали, что это… как бы помягче… невежливо. Мы же в России живем и работаем. Но это не имело значения — Виктор всегда делал то, что считал нужным.
— Вадим Алексеевич, не сочтите вопрос бесцеремонным… Просто последние часы жизни, вы понимаете, как это в глазах читателя…
— Вы про наш последний разговор? Там большого секрета нет, могу рассказать, только подробностей не упоминайте.
— Как скажете.
— Может, это вам поможет его представить, очень характерная ситуация. В двух словах: у меня была необходимость в продлении кредита. Через две недели или, при очень уж неблагоприятных обстоятельствах, максимум через месяц мы расплатились бы без проблем. А сегодня… Скорее всего, встал бы вопрос о ликвидации фирмы. Я не собирался в «Прибрежный» ехать, хотел его в городе дождаться, хотя и сроки поджимали. Спасибо — Светлана надоумила.
— Простите?
— Светлана Михайловна, его секретарша. Мы с ней в одной школе учились, через два дома живем. Вечером частенько на собачьей площадке сталкиваемся. У нее, между прочим, лучший в городе серебристый дог. Вот она и подсказала, что к нему прямо в пансионат постоянно по делам приезжают, он специально одну комнату под кабинет отвел, чтобы отдых и работу не путать. И, знаете, у меня даже мелькнула шальная мысль, не сам ли Виктор ей велел о том намекнуть.
— А у него вы не спрашивали?
— Ну что вы! О таких вещах вслух не говорят. Так что приехал вроде бы не совсем специально, взял комнату на два дня, чтобы уж и отдохнуть от города.
— Вы сказали, что старые приятели. Он мог вам отказать?
— Запросто. Мало ли какие у него обстоятельства сложились. Так что я уже прикидывал, что делать, если услышу «нет».
— Как я понимаю, вы услышали «да»?
— Именно. Виктор посмотрел мою схему, согласился, что за две недели все обернется, а если совсем наперекосяк пойдет, то за месяц. Сказал «о кей, месяц у тебя есть». Даже позвонил Светлане, что будут, мол, интересоваться, так обо всем договорились, можно документы оформлять, он подпишет.
— Понятно… То есть, он ничего не делал наполовину?
— Вот именно. Может — сделает. Нет — голову морочить не будет.
— Вадим Алексеевич, только не сердитесь. Ходят слухи, что Виктор Петрович был… ну… не очень аккуратен с кредитами…
— Рита, забудьте, — он устало вздохнул и продолжил лекцию, по крайней мере, впечатление было именно такое. — Вы этой кухни не знаете, а потому попытайтесь понять: если жестко следовать букве закона — никакая машина вообще не поедет. Поэтому, как правило, все, в итоге решается одним-двумя людьми. Людьми, а не инструкциями. И так в этой стране будет еще долго.
— Я не хотела вас обидеть.
— Да вы и не обидели. Спрашивайте дальше.
— Голубь любил жену?
— Любил… Не знаю, в это слово каждый вкладывает свое. Он очень ценил ее. Знаете, у меня даже иногда было впечатление, что он с ней советуется по деловым вопросам. У Тины действительно светлая голова, я давно ее знаю.
— А сама она бизнесом никаким не занимается? Сейчас ведь нередко…
— Насколько я знаю — нет. — Стрельцов покачал головой. — Я думаю, у нее на это не хватит выдержки и многовато упрямства.
— То есть?
— Кроме умения быстро определить выигрышную идею, не менее, а может, и более важно умение вовремя от чего-то отказаться. Отойти от рулетки, не пытаясь отыграться.
— Мне говорили, что она нетерпелива…
— И это тоже. В ней очень сильно развито «я так хочу, значит, так и должно быть». К делам лучше относиться похолоднее. А для женщины, — Стрельцов мягко улыбнулся, — наверное, для женщины это совсем неплохо. Женские капризы… В этом мы с Виктором были очень похожи: от удовлетворения женских капризов можно испытывать колоссальное удовольствие.
— Вадим Алексеевич, я так понимаю, вы недолго с Виктором Петровичем разговаривали?
— Минут двадцать, не больше.
— А после вас к нему никто не заходил? — я все пыталась решить: говорить или нет про отравление. Собственно, если это он, ничего нового я ему не скажу. Так-то оно так, но в любом случае встает вопрос — откуда я про это узнала.
— Когда я поворачивал к своему коттеджу, мне показалось, что кто-то был у его двери.
— Мужчина? Женщина?
— Не знаю. Я вообще не уверен, что там кто-то был. Сумерки, могло и померещиться.
— Вадим Алексеевич, довольно личный вопрос. Вам не показалась эта смерть, ну, странной, что ли?
— Я вообще не понимаю, что произошло. Виктор совершенно определенно сказал Тине, что подойдет через полчаса, а вместо этого… Может, действительно кто-то к нему заходил, не знаю.
— Вы ведь его хорошо знали? Мне просто трудно представить ситуацию. Отчего такой мужчина, как Виктор, может вдруг ни с того ни с сего напиться?
— Не знаю, Рита. — Стрельцов долго думал. — Действительно, не знаю. Абсолютно невероятно, но…
— Ну хорошо, я не буду больше вас отвлекать. Только… Как вы думаете, можно мне будет со Светланой Михайловной встретиться?
— Не вижу препятствий. Хотя… Света — человек довольно-таки официальный… Я ей позвоню, а то, знаете, может и отказаться с журналистом разговаривать. Я надеюсь, вы материал перед публикацией покажете?
— Разумеется, это же личное.
— И добрый вам совет — к Светлане идите лучше завтра с утра, понимаете?
— Ну, конечно, — согласилась я, хотя, честно сказать, не очень понимала, чем завтрашнее утро отличается от сегодняшнего.
Истинная женщина прекрасна не тем, как она выглядит. По-настоящему имеет значение лишь тайна, которая в ней сокрыта.
Железная Дева
В середине летнего дня мысль о том, чтобы добровольно ринуться в раскаленное автобусное брюхо, кажется просто устрашающей. Горячая синтетика сидений испускает волны, которые вполне способны соперничать с «Черемухой». Дополнительное разнообразие вносят ароматы, кажется, всех имеющихся в продаже дезодорантов и, разумеется, бензина…
Впрочем, от Стрельцовского офиса до банка «Град» всего-то три квартала, двадцать минут ходьбы. Так что моей задумчивости хватило ровно на две минуты. Ну и что, что Вадим Алексеевич посоветовал зайти к Светлане Михайловне завтра с утра? На то и даются советы, чтобы им не следовать. В конце концов, что я теряю? Максимум полчаса на дорогу до банка. Так уж лучше прогуляться, но остаться в живых, нежели задохнуться в автобусном чреве.
В банке меня, однако, ничем не порадовали:
— Вряд ли Светлана Михайловна успеет с вами поговорить. В данный момент она занята, а через час уедет. Может быть, завтра с утра? Или, если у вас есть время, подождите в холле, если она освободится пораньше, я вас приглашу.
Я попыталась скрасить ожидание кроссвордом, но дело не пошло. Шарики крутились совсем в другом направлении. Нет, я прекрасно понимала, что убийство произошло взаправду, и игра в сыщики сейчас не очень уместна, да и не собиралась я ни во что играть. Просто все как-то цеплялось одно за другое. К черту кроссворд, попробуем систематизировать.
Начнем с чисто технических возможностей. Имеется бутылка, которая с очень большой долей вероятности послужила орудием убийства. Поскольку мадам продолжает пребывать в добром здравии, бутылку или ее содержимое, вероятно, подменили уже после того, как Тина пофыркала «какая гадость, мне хватит». Кто мог это проделать? В голубевском коттедже в нужный период времени поприсутствовали сам Голубь, Тина, Катюша и Стрельцов. Теоретически вполне возможно, что после этого там побывал еще кто-то, но попробуем разобраться хоть с этими.
