— Ну дела… — протянул Сойка, — вот что, пиши официальное заключение, я попозже зайду…
Перед поездкой к Аветисову Маркиз должен был особенно тщательно поработать над своей внешностью — там его, скорее всего, могли «срисовать» люди Богомолова и приставить к нему профессиональное наружное наблюдение. Кроме того, он совсем не хотел, чтобы сам Аветисов узнал в своем посетителе бравого сержанта ГИБДД Снегиренко, попортившего ему немало крови на загородной дороге.
Собственно, работать над ним предстояло Лоле.
Она усадила Леню в кресло и внимательно осмотрела его.
Ленина внешность идеально подходила для создания любого образа — лицо правильное, незапоминающееся, лишенное особых примет и характерных отличий.
Первым делом Лола вложила небольшие тампоны ему за щеки, утяжелив нижнюю часть лица и сразу сделав немного старше. Затем нанесла на кожу легкий тональный крем, придав ей нездоровый желтоватый оттенок, нарисовала тени под глазами и занялась морщинами.
Это была долгая, кропотливая работа — ведь обычно театральный грим рассчитан на то, что разглядывать лицо будут издали, из зала, при ярком и неестественном свете софитов, а сейчас Лола создавала образ, который должен был выдержать естественное освещение и взгляд вблизи, почти в упор.
Наложив последние штрихи, Лола внимательно оглядела результат своего труда и надела на Леню парик — темно-русый, слегка вьющийся, с намечающейся сединой.
Теперь из зеркала на Маркиза смотрело лицо утомленного жизнью и замученного непрерывными проверками бизнесмена средней руки в возрасте чуть за пятьдесят — именно то, чего он и хотел добиться.
Маркиз подъехал к унылому обшарпанному трехэтажному зданию бывшей школы. Вспомнив описание Лолы, уверенно поднялся на третий этаж и пошел по длинному полутемному коридору. Большая часть тоскливых люминесцентных светильников давно уже не работала, и это было даже к лучшему: при слабом освещении не так бросались в глаза выношенный до дыр протертый линолеум, облезлая масляная краска на стенах, облупившиеся двери.
Дойдя до небольшого холла, Леня наконец увидел табличку с названием фирмы «Алиби». Он толкнул дверь и вошел в приемную.
Худая коротко стриженная грымза с торчащими вперед крупными зубами уставилась на него с плохо скрытым раздражением и осведомилась, попытавшись придать своему резкому, скрипучему голосу какое-то подобие любезности:
— Чем я могу вам помочь?
Маркиз окинул ее долгим неодобрительным взглядом и с явным сомнением проговорил:
— Боюсь, что лично вы — ничем. А вот ваша фирма, возможно, могла бы. Только, знаете ли, вопрос у меня конфиденциальный…
— Я вас понимаю, все наши клиенты заинтересованы в безусловном сохранении коммерческой тайны, — проскрипела секретарша и даже, поднатужившись, выдала некое подобие улыбки.
Лучше бы она этого не делала! Крупные длинные зубы, высунувшись изо рта, сделали ее похожей на престарелого вампира. Леня даже вздрогнул и невольно отступил подальше от стола.
— Наша фирма гарантирует полную конфиденциальность! — продолжала разливаться секретарша. — Вы можете изложить мне все ваши пожелания…
— Нет уж, я хотел бы поговорить с вашим шефом, чтобы как можно меньше людей было в курсе…
— Как вам будет угодно! — секретарша пожала плечами и, недовольно скривившись, нажала клавишу переговорного устройства:
— Николай Афанасьевич, тут у меня клиент, который хочет иметь дело исключительно с вами! Да, хорошо, я провожу его к вам.
Однако провожать Маркиза секретарша не стала, ограничившись тем, что приподняла свой тощий зад на несколько сантиметров над стулом, продемонстрировав тем самым служебное рвение, выдала еще одну устрашающую улыбку и проскрипела, указав на дверь в глубине комнаты:
— Николай Афанасьевич вас примет!
Леня вошел в кабинет. Здесь обстановка была куда приличнее, чем в приемной, — новый комплект офисной мебели, мягкие удобные кресла, на стенах — цветные гравюры с видами Петербурга.
В кресле за обширным столом восседал Николай Афанасьевич Аветисов собственной персоной. Вежливо приподнявшись навстречу посетителю, он указал ему на удобное кожаное кресло и заговорил, не дожидаясь Лениной реплики:
— Судя по тому, что вы хотите иметь дело исключительно со мной и настаиваете на соблюдении тайны, речь идет не об открытии, а о закрытии фирмы, причем об экстренном закрытии.
— Да вообще-то… — попытался Леня вставить слово, но Аветисов продолжил, не давая ему открыть рта:
— Это вполне понятное желание. Многие клиенты обращаются к нам в фирму достаточно поздно — прямо перед нежелательной налоговой проверкой или внеплановым аудитом — и мы, тем не менее, оказываем им необходимую помощь. Дело в том, что существуют два способа закрытия предприятий…
— Да я, собственно… — снова попробовал вклиниться в монолог Аветисова Маркиз, но хозяин кабинета плотно сел на своего любимого конька и не собирался добровольно с него слезать.
— Первый способ — это закрытие предприятия, так сказать, в лоб, напрямую, по официальной схеме. Мы помещаем в какой-нибудь газете объявление о ликвидации вашей фирмы, чтобы все заинтересованные лица и организации могли предъявить вам свои претензии, извещаем налоговую инспекцию. Налоговая инспекция проводит полномасштабную проверку… все вместе занимает примерно полгода и неизвестно чем может закончиться… Вам это надо?
— Нет, — честно ответил Маркиз.
— Поэтому большинство наших клиентов предпочитает ликвидацию по второму способу. Этот способ заключается в том, что ваша фирма как бы и не ликвидируется, а продается новому владельцу, который отныне несет за нее всю ответственность. Вы спросите, для чего это ему?
Леня ничего не спрашивал, поскольку сам отлично знал ответ, но Аветисов продолжал разливаться соловьем:
— Новым владельцем вашей фирмы станет неимущий житель маленькой отдаленной деревни в Ленинградской области, который возьмет на себя всю дальнейшую ответственность за достаточно скромное вознаграждение. Если, не дай бог, вашей фирмой заинтересуется налоговая полиция — не к ночи будь помянута, — они узнают, что новый владелец предприятия живет в каком-то медвежьем углу и вряд ли захотят туда ехать. А если даже и захотят, вряд ли они чего-то добьются от этого человека. От него собственная жена ничего не может добиться последние десять лет…
Аветисов захихикал своей собственной дежурной шутке и взглянул на посетителя, как бы приглашая того посмеяться вместе с ним.
— Я к вам по совершенно другому делу! — повысил голос Маркиз, чтобы прервать разговорившегося Аветисова.
— Да? — наконец расслышал тот. — А что же вы…
— Да вы мне слова не дали сказать!
— А по какому же вы вопросу?
— Вам что-нибудь говорит фамилия Богомолов?
— Как, простите? — переспросил Аветисов, и глаза его испуганно забегали, а руки принялись нервно вертеть красивую дорогую американскую ручку. — Как вы сказали? Боголюбов?
— Богомолов. Сергей Никитич Богомолов.
— Нет, простите, никогда не приходилось слышать.
Глаза Николая Афанасьевича остановились, и в них застыла взрывоопасная смесь подозрительности и страха.
— Врете, Николай Афанасьевич! Вы очень даже хорошо знаете, кто такой Богомолов — председатель комитета по финансам…
— Ах, этот! — глаза Аветисова снова забегали. — Ну, конечно, кто же о нем не знает! Его все в городе знают, и я тоже… не лично, конечно, он слишком большой человек, а только понаслышке…
— Опять ведь врете! Вы его очень даже лично знаете и пытались одно время шантажировать…
— Ничего я не знаю! — взвизгнул Аветисов. — Что вам от меня нужно? Вы проникли ко мне обманом, под видом клиента…
— А вот и нет! — Леня повысил голос и подбавил в него металла. — Я вовсе вам не говорил, что я потенциальный клиент, это вы меня даже слушать не стали… А насчет того, что мне от вас нужно — это пожалуйста, это ради бога. Между прочим, Николай Афанасьевич, я вам хочу помочь.
— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи! — Аветисов перешел с визга на полузадушенный хрип.
— И опять ошибаетесь! Боюсь, что без моей помощи вам угрожает очень большая опасность!
— Убирайтесь прочь! Кто вы вообще такой, откуда взялись на мою голову?
— Ну вы уж, Николай Афанасьевич, как-нибудь определитесь, — Леня сделал вид, что собирается встать и уйти, — либо вы хотите, чтобы я немедленно ушел, либо задаете мне свои вопросы.
— Кто вы такой? — повторил Аветисов.
— А вот это вас должно интересовать в последнюю очередь, — Леня криво усмехнулся, — гораздо важнее сейчас другое. Вы шантажировали Богомолова…
— Никого я не шантажировал! — прохрипел Николай Афанасьевич, но Леня только брезгливо поморщился и продолжил:
