Конюх послушно соглашался. Бридж похлопал его по плечу, сел в машину, сказал шоферу адрес и укатил.
Автомобиль проехал через Сен-Жерменский лес, миновал Версаль и двинулся в направлении Шеврез. Проезжая мимо убогой заброшенной фермы, машина вдруг остановилась. Бридж вышел и направился к воротам. Он явно нервничал.
Поглядев на него сейчас, трудно было узнать того довольного лошадника, который утром поглаживал Каскадера и предсказывал ему победу. Лицо его было напряжено, губа закушена.
– Фабер! – позвал он. – Папаша Фабер!
– Кто там? – раздался голос.
Из глубокого кресла, стоящего возле потухшего очага, поднялся старый крестьянин.
– А, это вы, господин Бридж, – проговорил он, попыхивая трубкой.
– Да, я.
– Зачем пожаловали?
Бридж пожал плечами:
– Вам должно быть известно.
Крестьянин удивился:
– С чего бы это?
– Как? Значит, вы не получили моего письма?
– Почему же, получил. Ну и что с того?
Бридж снова закусил губу. Папаша Фабер оперся на спинку кресла и спокойно его разглядывал. Бридж побагровел и резко спросил:
– Как он?
Крестьянин выпустил клуб дыма:
– Все в порядке. Тренировка прошла прекрасно. Мы с каждым днем делаем успехи! Но – хорошего понемногу. Не стоит его переутомлять.
Бридж облегченно вздохнул.
– Конечно-конечно, вы правы, – пробормотал он и добавил почти застенчиво: – А где он? Могу я его увидеть?
– Конечно, – улыбнулся папаша Фабер. – Как вам будет угодно.
Они вышли из дома и направились к убогого вида зданьицу, служившему конюшней. Однако убогим оно казалось только снаружи. Внутри же размещались три стойла, убранных настолько роскошно, что они нисколько не уступали апартаментам Каскадера в Мезон-Лафит. Два из них пустовали, но третье… Да, в третьем находилось поистине великолепное животное.
Это был серый в яблоках жеребец благородных кровей. Глаза его метали огонь, тонкие ноги нетерпеливо подрагивали, чуткие ноздри раздувались при каждом звуке. На широкой груди перекатывались мышцы.
Бридж вошел в стойло.
– Да, черт возьми, – прошептал он, с нежностью глядя на жеребца. – С ним я выиграю!
С величайшей осторожностью, чтобы не потревожить животное, он потрепал его по холке и провел рукой по бокам:
– Это настоящий победитель!
– Да, это победитель… – повторил Фабер.
Мужчины вышли из конюшни.
– Поздравляю вас, мой друг, – обратился Бридж к крестьянину. – Бодри не ошибся, поручив вам тренировку. Животное в отличной форме. О'кей, вы получите свою восьмую часть.
– Восьмую часть? – переспросил старик. – Позвольте узнать, чего?
– Как чего? Первого приза!
Бридж говорил уверенно, но в интонациях его угадывалась напряженность.
– Вы отлично натренировали лошадь, папаша Фабер, и вам полагается награда. Восьмая часть от первого приза – это куча денег!
Старый крестьянин скрестил руки на груди и рассмеялся.
– О, мсье, как вы добры! Как вы заботитесь о папаше Фабере! Но мне не нужна благотворительность. Я предпочитаю получить все.
Прошло некоторое время, прежде чем до Бриджа дошел смысл этих слов.
– Вот как… – медленно произнес он. – Что вы хотите этим сказать?
– Именно то, что и сказал. И вы меня прекрасно слышали.
Бридж сжал кулаки.
– Да, я вас слышу, – проговорил он с тихой яростью. – Но не понимаю.
Он заглянул старику в глаза:
– Эта лошадь моя!
– Нет, – меланхолично ответил крестьянин.
– Не валяйте дурака, Фабер! – взорвался Бридж. – Я купил эту лошадь! Я заплатил за нее деньги, и она моя! Никто не может помешать мне ее забрать, поняли?
– Вы так думаете? – спросил с издевкой крестьянин, набивая трубку.
Лошадника охватила ярость. Откинув голову назад, он прогремел:
– По какому праву вы позволяете себе говорить со мной в таком тоне?
Папаша Фабер молча пожал плечами.
– Вы что, не знаете, что я заплатил за нее тридцать тысяч? – наступал на него Бридж.
Старик вытянул руку вперед:
– Знаю, знаю. Но я знаю и кое-что другое!
Бридж задохнулся от ярости. Казалось, он собирается ударить собеседника.
– Что вы несете? – прошипел он с ненавистью. – Заткните глотку!
Крестьянин холодно усмехнулся.
– Заткнуть глотку? – переспросил он. – С какой стати? Мне нечего скрывать!
– Мне тоже!
– А вот в этом я не уверен!
От флегматичности папаши Фабера не осталось и следа. Весь подобравшись, он медленно двинулся на Бриджа. Тот машинально сделал шаг назад.
– Слушайте, вы! – заговорил крестьянин. – Эта лошадь здесь, в моей конюшне. Каждый день я провожу с ней тренировки. Любой пастух в округе подтвердит, что она моя. Вам прекрасно известно, что покойный Бодри не афишировал, что владеет этим животным. И вот поэтому…
– И вот поэтому заткните глотку, а то не получите вообще ни су! – заорал Бридж. – Мне наплевать, что там думают ваши знакомые пастухи. Эта лошадь принадлежит мне, я купил ее за тридцать тысяч франков. И у меня есть расписка, что Рене Бодри эти деньги получил!
Крестьянин расхохотался.
– Что тут смешного? – ощерился Бридж. – Я все могу доказать!
Папаша Фабер пренебрежительно махнул рукой и процедил:
– Возьмите себя в руки, Бридж, вы ведь не малое дитя. Может, вы и сумеете доказать, что Бодри продал вам эту лошадь, только сдается мне, что вам не захочется кому-нибудь показывать расписку. К тому же промокашка из-под нее уже в полиции…
– Я тоже читаю газеты, – высокомерно бросил Бридж. – Ну и что?
– И правильно делаете, что читаете, – усмехнулся папаша Фабер. – Полезная штука. Вот и я, как прочел про эту промокашку, так сразу все и понял…
В его голосе было столько спокойной уверенности, что Бридж вздрогнул.
– Что вы такое могли понять? – пробормотал он. – Вы просто старый болван!
Старик захихикал:
– Старый болван? Может быть, может быть… А понял я вот что. После встречи с вами бедняга Бодри больше никуда не заходил. Его подвесили ночью в лесу. И ведь какие честные бандиты – ни бумажника не тронули, ни часов не сняли. Одна загвоздка – никаких тридцати тысяч при нем не оказалось.
Фабер выпустил клуб дыма:
– Вы хитрец, мсье Бридж. Да только и я не дурак. Не в ваших привычках легко расставаться с денежками. Вот вы и заплатили их Бодри, а потом прикончили беднягу. Ведь как удобно – теперь при вас и лошадка, и деньги, а о сделке никто не знает. Да только на вашу беду нашлась промокашечка…
Бриджа затрясло.
– Старая сволочь! – прошипел он и, казалось, хотел наброситься на старика.
Однако ничего не вышло. Папаша Фабер железной хваткой сдавил ему запястье, и Бридж со стоном упал на одно колено.
– Негодяй! – хрипел он. – Вы обвиняете меня в убийстве! Да я уничтожу вас! Вы будете гнить в тюрьме до конца жизни!
Старик отпустил его и отступил на шаг.
– Убийца, – четко произнес он. – Подлый убийца. Еще вчера я, может, в этом сомневался, но сегодня абсолютно уверен.
Он снова затянулся:
– Собираетесь засадить меня за решетку? Что ж, попробуйте. Кто я такой? Одинокий старый человек, живу уединенно, воспитываю лошадок. Ни разу в жизни полиция не имела ко мне никаких претензий. Да, мы с покойным Бодри порой прокручивали кой-какие дела, но попробуйте, докажите это! Зато я могу в любой момент доказать, что вы убийца.
С этими словами старик схватил Бриджа за плечо и втолкнул в помещение фермы.
– Вы неосторожны, дорогой мой, – продолжал он. – Вот ваше пальто. А в нем бумажник, верно? А там, в бумажнике…
Бридж хрипло вскрикнул.
– Ага, – усмехнулся папаша Фабер, – там, в бумажнике, расписка несчастного Бодри. И я сейчас возьму ее, отнесу в полицию и потребую вашего ареста. А вы пока посидите тут взаперти. Представляете, как обрадуются полицейские?
За время этого монолога глаза старого крестьянина сузились, он перешел на хриплый свистящий шепот. Неожиданно он размахнулся, и Бридж оказался на земле, корчась от боли.
– Ты, богач, прикончил Бодри из-за денег! – прошипел он. – А я всю жизнь гнул спину на вас, толстосумов! Теперь я тоже хочу стать богатым. И эту лошадку я сохраню. А ты пойдешь на гильотину. Пусть свершится правосудие!
Бридж застонал, на глазах его выступили слезы бессильной ярости. Зачем он снял пальто? Почему не переложил револьвер в карман брюк! Одним выстрелом можно было бы покончить… А врукопашную ему с этим стариком не совладать. Несмотря на годы, тот сильнее, а главное, храбрее и решительнее. Почва уходила из-под ног Бриджа. Он пропал, все кончено!
– Вы думаете, я лишусь моей лошадки, когда вам отрубят голову? – продолжал папаша Фабер. – Нет, не надейтесь. Я немало потренировал лошадей на своем веку и тоже обучился кое-каким хитростям. Мне ничего не стоит заставить жеребчика похромать с недельку, да так, что за него и десятки никто не даст. А потом все почему-то проходит! Три месяца спустя все забывается, а через полгодика бац: появляется новая лошадь и завоевывает главный приз. Для меня!
