Несколько дней я просидела в своей комнате и никуда не выходила, просто валялась на кровати да таращилась в телевизор. Настроение было настолько мерзопакостное, что никого не хотелось видеть. От тоски, которая так и не проходила, готова была волком завыть. Мой оптимизм с каждым часом улетучивался, как тот туман: скорее всего я больше никогда не увижу свою подружку. Ищи-свищи её по стране, да и где искать? Нас все же разделяли тридцать лет. Она осталась в шестидесятых, а я вернулась в конец своих восьмидесятых. Мое призрачное богатство тоже не состоялось, так и оставшись призрачным.
Если ничего не изменилось, то Людка или её дети и внуки через лет двадцать станут очень богатыми людьми. Но это будет не скоро, уже в двадцать первом веке. Хотя, если принять во внимание недавние события, то это произойдет весьма скоро. Если раньше мне страшно было подумать, что будет через десять лет или через двадцать, то теперь время вовсе не пугало, потому что я знала: оно мягкое, как пластилин, и может то растянуться, то сжаться, а может и вовсе порваться, образовав дыру.
Так что о потерянных деньгах я ни капельки не сожалела, зато страшно скучала по Людке. Ладно, будем считать, что она просто вышла замуж и уехала далеко-далеко. Впрочем, почему будем считать? Так оно, в сущности, и произошло.
– Ксанка! – за дверью послышалось шарканье. – Открой! Знаю, что ты дома.
Я нехотя встала с кровати и открыла Серафиме Степановне. Она держала в руках колоду гадальных карт и загадочно улыбалась:
– Скинем?
Я вяло улыбнулась и согласилась:
– Скинем.
Она и раньше нам гадала, но, помнится, я так и не встретила своего короля, а вот Людка…
Серафима Степановна деловито, по-хозяйски, подошла к столу, по привычке смахнула рукавом несуществующие крошки, уселась на стул и неторопливо разложила карты. Я лениво следила за ней, а чего напрягаться, когда и так ничего не светит.
– Значит так, моя бубновая дама, – сказала она. – Ожидает тебя нечаянный король.
Я подпрыгнула на стуле и с удивлением уткнулась в карты. Опять нечаянный король!
– Вот он, голубчик, прямо на пороге, – добавила она, улыбнулась и многозначительно мне подмигнула.
Я разочарованно хмыкнула и посмотрела на часы:
– Какой такой нечаянный король? Откуда ему взяться в одиннадцать вечера? Да и осень вон на носу, все курортники как тараканы разбегаются.
– Не веришь мне? – она обиженно засопела и добавила: – А вот увидишь: придет он, обязательно придет, мои карты правду говорят, не врут. Будет у тебя, девка, счастье, когда ждать отчаешься и надежду потеряешь, сюрпризом, так сказать, счастье к тебе придет в виде этого самого нечаянного короля, и будет он твоей судьбой.
Она помолчала, поводила руками по картам, потом сгребла их в кучу и добавила:
– Ну, пойду я, – также неторопливо встала и направилась из комнаты.
– Сюрприз, – проворчала я, тряхнула головой и крикнула ей вслед: – Какой там еще сюрприз!
И вдруг в дверь снова постучали.
– Проходите, Серафима Степановна, – громко сказала я и вздохнула, наверное, бабулька решила продолжить душещипательную тему. Но, к моему удивлению, никто не вошел, а снова постучался. Я с недовольной миной соскочила с места и резко рванула дверь.
– А-а-х! – выдохнула я и застыла в оцепенении или в столбняке, впрочем, подобное состояние описал в свое время Николай Васильевич Гоголь в бессмертной комедии «Ревизор».
Вы когда-нибудь читали комедию Гоголя «Ревизор»? А зря, что не читали. Так вот там есть финальная сцена, когда… Короче, шок, который я испытала, был почище любого «Ревизора», потому что на моем пороге в одиннадцать часов вечера стоял обалденный мужчина – высокий, широкоплечий и, как по заказу, красавец – блондин. И что самое главное – он обворожительно улыбался м н е своей красивой белозубой улыбкой. Улыбался м н е, а никому-то другому.
А я? Я…я…в стареньком халатике, без макияжа, со всклоченной шевелюрой…Да, Баба Яга отдыхает.
Красавец вежливо шаркнул ножкой и сказал:
– Простите, я не совсем вовремя. Вы Оксана? Ксана?
Я, обретя дар речи, только и смогла вымолвить:
– Я? Что? Что вы сказали?
Он снова улыбнулся мне, обнажив ряд белых жемчужных зубов, и повторил:
– Вы Ксана?
– Да, да, то есть, нет…, – понесла я какую-то несусветную чушь. – Ой, что я говорю, конечно, Оксана, Ксана, проходите, пожалуйста.
Он вошел, а я, с тоской окинув беспорядок в комнате, посмотрела на него взглядом побитой собаки. «Боже мой! – пронеслось в голове. – Сама на швабру похожа, так еще и в комнате бардак».
– Александр, Саша, – представился он.
– Оксана, – почти шепотом ответила я и добавила: – Ксана...
– А я знаю, – ответил он и весело подмигнул мне. – Вот, это вам…тебе мама передала.
Он протянул мне старенький потрепанный чемодан. Бьюсь об заклад, что буквально пару дней назад я разочарованно рассматривала содержимое точно такого же. Его собрат хранился теперь под моей кроватью.
Я автоматически протянула руку и, видимо, нажала на какую-то кнопку, потому что чемодан с треском раскрылся, и из него посыпались зеленые купюры. Я, не обращая внимания на рассыпавшиеся деньги, так и стояла, идиотски улыбаясь, и в упор смотрела на Александра, мужчину моей мечты, у которого были самые чудесные в мире глаза – синие, с поволокой, как у его мамы.
– Вот тебе и сюрприз…из прошлого, – проговорила я.
– Что-что? – переспросил он.
– Ничего, не обращайте внимания.
Деньги абсолютно не интересовали меня, а вот Александр, тот самый сюрприз, который преподнесла мне подруга через…тридцать лет – это было главнее всего на свете. Значит, карты все-таки не соврали? Пока я стояла и размышляла, Саша собрал деньги, уложил их обратно в чемодан.
А потом… Потом мой сюрприз из прошлого шагнул ко мне, обнял за плечи и тихо попросил:
– Ксана, можно я останусь с тобой?
