— Мертвая? — спросил Мехреньгин упавшим голосом.
— А ты как думал? Мол, заснула девушка в машине, а мы, прежде чем вас позвать, разбудить ее не догадались? Ну ладно, Валентин, мы поехали, у меня теща с утра на взводе, а моя теща, доложу тебе, нашему начальнику управления сто очков вперед даст…
— Да погоди, Михалыч! — запротестовал Мехреньгин в слабой надежде отвертеться. — Может, не наше это дело… может, несчастный случай, или того… приступ сердечный…
— Ага, сердечный! — хмыкнул гаишник. — Именно что сердечный, и очень тяжелый — примерно девять граммов весу! — И он ткнул пальцем в дырочку с обгорелыми краями на куртке потерпевшей. Характерное пулевое отверстие.
— В общем, так, Валентин, сдаем вам красотку с рук на руки, и напоследок могу по большой дружбе добавить, что машина эта у нас два дня как в угоне числится и хозяин ее — гражданин Птичкин Андрей Михайлович…
— Тезка, значит, твой… — машинально отметил Мехреньгин.
— Что значит — тезка? — обиделся гаишник. — Меня, между прочим, Павлом зовут!..
— Ну, ты Михалыч, и он Михалыч…
— Гусь свинье не товарищ! — И гаишник с коллегами уехал.
А Мехреньгин повернулся к Жеке и проговорил унылым голосом:
— Вот тебе и весеннее настроение!
Машину обнаружила дворничиха Хафиза. С утра пораньше взялась она мести двор и улицу, привычно поругивая автовладельцев — понаставят свои транспортные средства, ни вымести, ни мусор убрать. А после уедут, и с кого управдом за грязь спросит? С нее, с Хафизы, и спросит, потому что дворник всегда крайний, ниже его никого нету…
Возле этой самой машины уронила Хафиза перчатку. Да прямо в грязь, так что расстроилась, нагнулась, да в окно и заглянула. А там — девица на заднем сиденье спит. Хафизе бы мимо пройти, а она вздумала в стекло стучать. Потому что вспомнила: участковый Павел Савельич как раз про похожую машину спрашивал, в розыске она по поводу угона… Ну и завертелось все…
Мехреньгин аккуратно записал показания дворничихи, а подошедший Жека сообщил, что, по показаниям жильцов, машина стоит здесь со вчерашнего вечера, но водителя никто не видел.
Эксперт навскидку сообщил, что смерть потерпевшей наступила не более суток назад.
Сумочки при убитой не нашли, а значит, никак не могли ее идентифицировать. В салоне машины тоже ничего интересного не нашлось, хотя, конечно, эксперты еще как следует все там обшарят.
Мехреньгин сделал над собой усилие и заглянул в мертвое лицо. Даже сейчас ясно, что при жизни девушка была красива. И при деньгах — одежда новая и дорогая.
— Классная телка! — сказал за его спиной грубоватый Жека. — Интересно, кто же ее так? И за что?
— О, ребята! — Эксперт протянул Мехреньгину картонный прямоугольник, вытащенный им из кармана модной курточки. — Это для вас!
— Уже кое-что! — оживился Жека. — Едем, Валентин! А после Птичкина вызовем!
Андрей Михайлович Птичкин явился в отделение без промедления.
Прочитав на дверях фамилии двух дружных капитанов, он вошел внутрь и представился.
— Садитесь, Андрей Михайлович, — проговорил Мехреньгин, показав Птичкину на свободный стул, и снял очки, чтобы собраться с мыслями.
— И лучше сразу во всем признайтесь, чтобы зря не тратить свое и наше время! — гаркнул из-за шкафа Жека, который по поводу наступившей весны наводил там порядок.
Это начальник, подполковник Лось, распорядился — разобрать все старые дела, сдать их в архив, заодно мусор бумажный выбросить и доложить потом. А он не поленится и проверит, как выполнено распоряжение.
Насчет последнего подчиненные сильно сомневались, однако Жека выворотил содержимое шкафа, и в крошечной комнате стало совершенно невозможно существовать.
— В чем признаться? — Птичкин вздрогнул и подскочил на стуле.
— Подождите, капитан! — Мехреньгин поморщился и надел очки. — Андрей Михайлович, машина «Рено», государственный номер такой-то — ваша собственность?
— Моя! — испуганно отозвался Птичкин. — У меня ее угнали два дня назад… то есть три… у торгового центра… я заявление подал в Госавтоинспекцию… то есть в ГИБДД…
— Что вы его слушаете… капитан? — снова высунулся из-за шкафа Жека. — Сразу видно, темнит!
— Постойте, капитан! — Мехреньгин выразительно взглянул на Жеку — мол, не мешай вести допрос.
Это они так договорились — называть друг друга официально и каждому вести свою линию: Жека будет плохим следователем, а Мехреньгин — хорошим, у него, дескать, все задатки — голос негромкий, вид интеллигентный, опять же очки. Способ был придуман задолго до того, как два капитана появились на свет, но неизменно давал хорошие результаты.
— Видно же, что темнит! — не уступал Жека. — И в показаниях путается… то два дня назад машину угнали, то вдруг три… и то у него ГАИ, а то ГИБДД… вы уж, гражданин, как-нибудь определитесь!
— Позвольте, капитан! — взмолился Мехреньгин. — Вы же знаете, что ГАИ переименовали… так, значит, гражданин Птичкин, ваша машина нашлась!
— Нашлась? Это же очень хорошо! — засуетился посетитель. — Значит, можно ее забрать?
— Ха! Забрать! — фыркнул из-за шкафа Жека, но на этот раз продолжения не последовало.
— Со временем, конечно, заберете, — проговорил Мехреньгин мягко. — Только сначала ответьте на несколько вопросов…
— Вопросов? Каких вопросов? — забеспокоился Птичкин. — И скажите — почему меня вызвали в отделение милиции, а не в… ГИБДД? Ведь угонами, кажется, там занимаются… А у меня угнали машину, позавчера, у супермаркета…
За шкафом послышалась возня и пыхтение — Жека с трудом сдерживал свой порыв. Мехреньгин громко кашлянул, чтобы удержать коллегу от необдуманных заявлений, и снова обратился к посетителю:
— Скажите, Андрей Михайлович, знакома ли вам Ольга Васильевна Муравьева?
— Первый раз слышу! — Птичкин развел руками.
— Так я и думал! — Мехреньгин помрачнел.
Имя потерпевшей они выяснили очень быстро.
Ни паспорта, ни водительских прав при ней не было, но в кармашке куртки оказалась дисконтная карта крупной парфюмерной сети. Мехреньгин с Жекой по дороге заехали в один из магазинов этой сети и показали карту продавщице. Та вставила карту в компьютер и сразу сообщила имя и фамилию владелицы карты. А еще адрес. Покойная проживала на улице Енотаевской, возле станции Удельная.
— Что вы его слушаете, капитан! — снова возник из-за шкафа взволнованный Жека.
— Постой, — отмахнулся Мехреньгин, и вдруг его осенило: — А вот эту гражданку вы случайно не знаете? — И он положил на стол перед Птичкиным фотографию потерпевшей.
Андрей Михайлович перегнулся через стол, взглянул на фотографию, и вдруг лицо его удивленно вытянулось.
— Н-не… не знаю… — проговорил он дрогнувшим голосом.
Однако капитан Мехреньгин, внимательно следивший за своим собеседником, заметил изменившееся выражение его лица.
— Подумайте, Андрей Михайлович. — Он положил кулаки на стол и пристально уставился на Птичкина. — Подумайте как следует!
— Да что ты с ним валандаешься! — Жека, не сдержав темперамент, выскочил из-за шкафа, навис над Птичкиным и гаркнул: — Лучше сразу признавайся, все равно правду не утаишь! За что убил девушку?
— Ка… какую девушку? — Птичкин зеленел на глазах и, очевидно, от страха заговорил тверже: — Знать не знаю никакой девушки! У меня машину угнали! Я заявил!
— Ах ты… — Жека в запале выговорил неприличное слово.
— Капитан, капитан! — предостерегающе проговорил Мехреньгин, постучав карандашом по столу. — Капитан, не горячитесь!
Птичкин опасливо покосился на Жеку, нервно сглотнул и обратился к Мехреньгину:
— Так я не понял — мне отдадут мою машину или как?
— Или как! — подал голос Жека. — Тебе вместе с трупом машину отдать или подождешь, пока похоронят?
— Я не понимаю… — теперь Птичкин побледнел до синевы, — при чем тут труп?
— Русским языком вам заявляют, гражданин Птичкин, — гремел Жека, — в вашей угнанной, как вы утверждаете, машине обнаружен труп гражданки Муравьевой О. В. Так что отвечайте немедленно, в каких отношениях вы состояли с трупом! То есть — тьфу! — с гражданкой Муравьевой!
— Постойте, капитан! — Мехреньгин взглянул на своего напарника очень выразительно, в то время как допрашиваемый Птичкин потихоньку сползал со стула на пол. — Я вас попрошу поговорить с гражданином Птичкиным… вежливо поговорить и записать все детали этого дела… все детали! Очень подробно! Вы меня понимаете?
Жека уставился на Валентина, недоумевая, и даже захлопал глазами, стараясь понять его мысль.
— А я должен ненадолго отлучиться по важному делу! — продолжил Мехреньгин, подчеркивая каждое слово. — Должен! Ненадолго! Отлучиться! И вернусь очень скоро, буквально через час! Самое большее — через полтора! А вы меня пока тут подождите! Понятно, капитан?
