Произведения искусства, выставленные в галерее, еще не так давно украшали чью-то заброшенную дачу или совмещенный санузел в городской квартире, откуда были убраны ввиду морального устаревания и физического износа. Прямо напротив входа красовался выщербленный унитаз с уродливым деревянным сиденьем отвратительного светло-коричневого цвета. Скромная табличка возле унитаза сообщала, что это — «концепт номер четырнадцать». Должно быть, эту табличку повесили для того, чтобы какой-нибудь малообразованный посетитель, плохо разбирающийся в современном концептуальном искусстве, не принял концепт за обычный унитаз и не воспользовался им по назначению.
Рядом с «концептом номер четырнадцать» располагался «концепт номер девятнадцать», который Леня по серости принял за фрагмент дачного туалета, называемый в народе «дырдоска». Чуть дальше стоял кособокий стул с прорезанным в сиденье отверстием, под которым стоял эмалированный горшок блекло-голубого цвета с отбитой местами эмалью. Это был, как выяснил Леня, подойдя ближе к экспонату, «концепт номер двадцать один».
Номера, сопровождавшие каждое «произведение искусства», обнадежили Леню: среди них вполне мог найтись и «концепт номер сто восемь».
Маркиз углубился в галерею, переходя от наивного детсадовского горшочка с ягодками сбоку к бежевому больничному судну, и обойдя очередной «концепт», увидел наконец служительницу галереи. Высокая, утонченная девица с наголо выбритой головой, в стеклянных туфельках на полуметровом каблуке и длинном платье цвета «последний бойскаут», что-то увлеченно впаривала пузатому субъекту в тысячедолларовом костюме и с толстенной золотой цепью, обвивающей шею, как голодный удав.
— Этот шеде-евр, — говорила девица, томно растягивая слова, — может послужить украше-ением любой светской гости-инной, любого модного до-ома… художник выразил в этом концепте свои духо-овные искания…
Пузатый клиент с сомнением разглядывал выставленный перед ним фрагмент вокзального туалета — воронку из щербатого грязно-желтого санитарного фаянса с двумя упорами для ног по сторонам, и в сомнении чесал бритый затылок.
— Я, это, Лизке своей хотел сюрприз сделать, — выдавил наконец клиент, вклинившись в текучую речь девицы. — Она у меня по жизни всяким этим модным ик… скусством увлекается, но боюсь, как бы с этой штукой она меня не проперла… а это что — вправду круто?
— Спра-ашиваете! — девица воздела глаза к потолку, — еще бы не кру-уто! От этого вся Москва та-ащится…
— Москва? — недоверчиво переспросил покупатель. — А сколько этот толчок стоит?
— Этот концепт, — девица подчеркнула модное слово. — Оценен в сорок одну тысячу…
— Баксов? — уточнил клиент.
— Евро, — поправила его девица. — Кто сейчас на баксы считает?
— Ну, если такие бабки — значит, в натуре круто! — уважительно проговорил покупатель. — Возьму, пожалуй! «Визу» принимаете?
Пока клиент доставал бумажник, Леня привлек к своей скромной особе внимание утонченной девицы:
— Скажите, как нынче ценятся вокзальные концепты! — произнес он с наигранным уважением. — А для любителей современного искусства с более скромными запросами ваша галерея может что-нибудь предложить?
— Коне-ечно! — протянула девица несколько высокомерно. — Вот, например, «концепт номер тридцать два» выставлен за вполне доступную цену, — и она показала на обычный пластиковый кошачий туалет, наполненный серыми гранулами.
— Доступная цена — это сколько? — поинтересовался Леня.
— Это всего лишь восемь тысяч, — благосклонно ответила девица.
— Евро? — уточнил Маркиз.
— Конечно, — девица кивнула.
— Действительно, вполне доступно для пролетария умственного труда, каковым я себя считаю, —согласился Леня, вспомнив, что только накануне, заскочив в супермаркет за продуктами, видел там точно такой же туалет за тридцать восемь рублей.
— Только одна проблема, — продолжил он после секундного раздумья, — какой, вы сказали, номер у этого концепта?
— Тридцать два, — ответила девица.
— Понимаете… — Леня замялся. — Я очень верю в магию цифр… в счастливые и несчастливые номера…
— И что?
— Самый мой счастливый номер — сто восьмой. Я и квартиру поменял на сто восьмую, между прочим, с большой приплатой, и дачу купил на сто восьмом километре, хоть и далековато, а за сто восьмой номер для машины с меня в ГАИ такие бабки слупили, просто сказать страшно! Так что хотелось бы, сами понимаете, взглянуть на «концепт номер сто восемь». Если он удовлетворит, так сказать, моему эстетическому чувству, то подумаю о покупке…
— К сожале-ению, — девица разочарованно развела руками, — не могу вам помочь. Концепта номер сто восемь пока не существует. Маэстро Шишигин, автор всех этих замечательных концептов, дошел пока только до номера шестьдесят четыре.
— Что вы говорите! — Маркиз изобразил крайнее удивление. — Это что же — за всю свою творческую карьеру он создал только… э-э-э… шестьдесят четыре шеде-евра?
— Ну, отчего-о же? Не за всю карьеру, а только за ее последний, концептуальный период. Раньше ведь он был… — девица понизила голос и оглянулась, будто боясь, что ее подслушают, — он был реалистом!
— Что вы говорите! — Леня округлил глаза. — Никогда бы не подумал!
— И потом, вы же представляете, как много вре-емени занимает создание концептуального шеде-евра… нужно выработать конце-епцию, потом осмыслить ее, потом подобрать подходящее материальное выраже-ение…
— Могу себе представить, — Леня покосился на кошачий туалет. — Хотя за такие бабки можно и потрудиться…
— Не продается вдохновенье! — с чувством процитировала девица.
— Но можно унитаз продать, — закончил за нее Леня и добавил вполголоса. — Ну что ж, здесь не повезло, придется сходить в кино.
— Что вы сказали? — переспросила девица.
— Осторожнее спускайтесь по лестницам, — Леня показал на ее стеклянные туфельки. — Одна девушка в такой обуви как-то оступилась, так ей потом пришлось выйти замуж за принца. Сейчас, как вы понимаете, вместо принцев — олигархи, а за них выходить небезопасно…
Итак, галерея не оправдала Лениных надежд, и он предположил, что указанные в записке цифры были номером места в зрительном зале кинотеатра. Ряд десятый, место восьмое.
Ну что ж, значит, придется сходить в кино.
Леня подошел к кассе и узнал, что в этот день на нужном ему сеансе в кинотеатре «Черный квадрат» идет фильм «Пираты Карибского моря». Этот факт его обрадовал, поскольку к исполнителю главной роли Джонни Деппу Леня относился очень хорошо.
Он наклонился к окошечку кассы и сказал, что хочет купить билет на восьмое место в десятом ряду. Кассирша достала план зала, взглянула на него и сообщила, что это место уже куплено. Маркиз вытянул шею и рассмотрел план. На листе с изображением зрительного зала было обведено цветным карандашом нужное ему место и соседнее с ним, девятое. Причем два эти места были обведены в два приема, то есть можно было сделать вывод, что их купили в разное время незнакомые люди, что само по себе уже вызывает подозрения, поскольку нормальные люди ходят в кино парами. Леня хотел было купить место с другой стороны, седьмое, но неожиданно внутренний голос остановил его. Леня секунду поколебался и взял билет на восьмое место в следующем, одиннадцатом ряду. Он решил, что лучше будет видеть все происходящее сзади, оставаясь при этом в относительной безопасности.
Свет в зале погас, но место в десятом ряду все еще пустовало. Леня одним глазом следил за приключениями своего любимого актера, а другим — за тем, что происходит в зрительном зале. Наконец, когда с начала сеанса прошло уже минут пятнадцать, по десятому ряду, пригнуйшись и шепотом извиняясь перед зрителями, пробралась какая-то женщина и заняла восьмое место. Леня насторожился и попытался рассмотреть ее. В темноте кинозала это было не очень просто. Однако когда на экране показали море, и солнце, в зале стало значительно светлее. Маркиз вытянул шею и отклонился вбок, чтобы разглядеть сидящую впереди женщину. Она была привлекательна, это он понял сразу. Тонкий точеный профиль, пышные волосы, маленькое ушко. Ясно, что такие женщины не ходят в кино в одиночку, им это ни к чему. Такие женщины вообще редко ходят в кино, только в виде исключения, чтобы развеяться. Обычно они отдыхают на дорогих курортах, ездят в шикарных автомобилях и с рассеянной улыбкой принимают в подарок бриллианты. Все это Леня понял, глядя в полутьме зала на нежный затылок и вдыхая едва слышный аромат, исходящий от женщины. Аромат этот Леня квалифицировал как запах богатства и уверенности в завтрашнем дне. Что ж, приятно сознавать, что в наше тревожное время кто-то уверен в собственном благополучии…
