class="p1">Мне показалось, что он на секунду остановился, проходя мимо моей кровати, но сразу же пошел дальше и вышел из комнаты, не закрывая дверь.
— Подушки и одеяла в шкафу, — сказала я ему вслед. — Я не думаю, что сегодня они… Они же знают, что ты здесь. Так что ложись спать.
— Я подумаю, — ответил мне Ваня из гостиной.
Через несколько минут в гостиной тоже погас свет. Я закрыла глаза, а когда открыла, было уже позднее утро.
Глава 11, в которой на сцену выходит Орлиный глаз
На кухонном столе лежала записка: «Доброе утро! Ночь прошла без происшествий. Как проснешься, звони». Внизу подпись и время — 9.05. Это чтобы я знала, что он ушел, когда мне уже нечего было бояться… А чего я боялась вчера? Невозможно поверить, что мой дом, такой родной, знакомый и любимый, так пугал меня вчера вечером. Или я действительно схожу с ума на радость моим «циркачам»? Пора все это прекращать. Или оно уже само собой прекратилось?
— Привет, соня, — услышала я голос Вани в телефонной трубке.
— Привет, — радостно ответила я. — Только я не соня. Я уже давно проснулась.
— А чего же тогда не звонишь?
— Боялась тебя разбудить. Я же не знаю, сколько ты сегодня ночь спал.
Почему-то мне было немного неловко говорить на тему сегодняшней ночи.
— Я спал достаточно, — быстро ответил Ваня, не вдаваясь в подробности. — Ну что, едем?
— Куда? — удивилась я.
— Как куда, к Степану Пантелеевичу, конечно. Мы же вчера договаривались.
Ага, договорились, вспомнила я. Только меня никто ни о чем не спрашивал. Так что, кто с кем договаривался, непонятно. Но я не стала поднимать мятеж. К Степану Пантелеевичу, так к Степану Пантелеевичу. Почему нет? Вдруг что-то интересное узнаю.
— Что, прямо сейчас? — я на всякий случай тянула время.
— Можно и не сейчас, если есть какие-то причины откладывать…
— Есть, — сказала я. — Мне нужно голову вымыть. И высушить феном. А то я на пугало огородное похожа.
— По-моему, ты замечательно выглядишь.
— Ты что, видишь меня?
— Я вчера тебя видел…
— Так это вчера. А сегодня у меня на голове черт ногу сломит.
— Ну хорошо, назначай время.
— Через час, — сказала я. — Нет, лучше через два. Ой, — неожиданно вспомнила я. — А как мы туда доберемся? У меня в прошлый раз бензин почти закончился, когда мы с Белкой в Мальцево ездили. И где его тут взять, непонятно.
— Не волнуйся, — успокоил меня Ваня. — Поедем на моем тракторе.
— На чем? А, ну да, ты же у нас тракторист…
Пока я мыла голову, в природе произошли существенные изменения. Солнечная ясная погода сменилась проливным дождем. Лило как из ведра в самом прямом смысле. Дождь громко барабанил по крыше, перебирал листья деревьев и выстукивал марш на перевернутом жестяном ведре, которое лежало кверху дном возле беседки.
Я позвонила Ване.
— Все отменяется?
— Почему это? — удивился он.
— Ты в окно смотрел?
— Ну.
— Думаешь, там асфальт проложен, к этому хутору? Что-то я сильно сомневаюсь. Завязнем в грязи и будем сидеть, пока не наступит глобальное потепление и не превратит болото в пустыню…
— Да мы ж на тракторе! — воскликнул Ваня. — Забыла?
— Забыла.
— Значит, ты уже готова?
— Почти.
— Я буду через пятнадцать минут.
— Ага.
Я высушила волосы, надела сарафан, плащ, резиновые сапоги и, на всякий случай, намазала губы блеском оттенка «персиковый соблазн». Только я полюбовалась в зеркало на результат — стук в дверь. Да что там стук, чуть дверь с петель не слетела. Открываю — Ваня. В джинсах и маечке. Видно, крыша у трактора не протекает. Распахивает галантно дверь и говорит:
— Прошу.
Я вышла на порог и остановилась. Стою, смотрю. А у калитки — что-то среднее между танком и вездеходом, черное, блестящее, с огромными колесами. «Хаммер» называется.
— Это что? — спрашиваю я грозно.
— Это мой трактор, — говорит Ваня и улыбается во весь рот.
Наверное, мечтал полюбоваться, как у меня челюсть отвиснет. Но я усилием воли удержала свою челюсть в нормально положении. Трактор так трактор.
Я надеялась, что дождь быстро закончится, но он только усилился. Теперь он шел сплошной пеленой, стекал по стеклу потоками, с которыми почти безуспешно боролись дворники. Я видела, как из-под колес машины летят грязными фонтанами брызги, и больше ничего. Как Ваня находил дорогу — совершенно непонятно. Через несколько минут мы проехали по тому самому мосту, возле которого я остановилась в нерешительности, направляясь в Васильки. Подумать только, тогда мимо меня проехал Ваня, а я и представить себе не могла…
Кажется, небо чуть-чуть расчистилось, потому что я увидела камень с надписями, а потом мы свернули на какую-то из дорог и оказались в лесу. Здесь казалось, что дождь не такой сильный, но лес от этого вовсе не выглядел дружелюбнее. Он был темным, нахохлившимся и неприветливым. Деревья неторопливо покачивались, кусты ощетинились, как огромные, свернувшиеся в клубок ежи.
Мне почему-то вспомнилась ворона, прогнавшая меня из леса. Может, зря мы едем на этот хутор? Тем более в такую погоду. Там ведь никто нас не ждет, и неизвестно, будут ли нам рады…
Когда мы добрались до хутора, дождь совершенно прекратился. Но тучи на небе не рассеялись, и воздух был так наполнен влагой, что его, при желании, можно было бы черпать половником. Ваня затормозил перед невысоким деревянным забором, из-за которого была видна крыша обычного деревенского дома.
— Ну что, пошли? — спросил он. — Или я сначала схожу на разведку?
— Или я?
— Что? — не понял Ваня.
— Я схожу на разведку, — сказала я.
Ваня открыл рот, но слова застряли у него в горле и он снова закрыл его.
— Такого нахальства я даже от тебя не ожидал, — выговорил он, наконец.
— А почему, собственно…
— Потому что я мужчина. А ты — слабая женщина.
— А, вот оно что… Пошли вместе?
Ваня вздохнул и открыл дверь машины.
Калитка дома Степана Пантелеевича открывалась так же, как и все калитки в Васильках, Мальцево и других деревнях: нужно было просто просунуть руку и повернуть вертушку. А вот дальше все было совсем не так. Как только мы оказались внутри ограды, перед нами, как из-под земли, выросли два блестящих темно-коричневых добермана с цепочками на шеях. Они просто стояли и смотрели на нас, не издавая никаких звуков и не пытаясь причинить нам какой-либо вред, но мне было очень-очень не по себе. Я люблю собак и обычно легко нахожу с ними общий язык, но эти псины явно не стремились к общению. По их
