– Точно – повторная кража! – поддержала своего компаньона Лола, также выбравшаяся из-за шторы.
– Да какая кража… – ныла уборщица. – Это я для сватьи своей, для Николаевны… день рождения у нее, а без подарка как-то нехорошо, не по-людски…
– А воровать – по-людски?! – наседал на нее Маркиз. – Фамилия?
– Огурцова я! – призналась уборщица. – А сватьи фамилия – Бабочкина…
– Так, – оживился Маркиз, – значит, кража совершена по предварительному сговору группой из двух или более лиц, то есть воровской шайкой. А это уже совсем другая статья, это уже сорок седьмая, пункт четыре, до десяти лет…
– Господи! – Уборщица осела прямо на свое ведро. – Да что же это такое творится? Пожалейте вы старого человека!
– Это можно, – кивнул Леня, – только при условии полного раскаяния и чистосердечного признания своего преступления…
– Я признаюсь… я чистосердечно… – Огурцова часто закивала. – Бес попутал… думаю, все равно это никому не нужно…
– Как давно вы совершаете эти хищения?
– Дак, наверное, год… или полтора…
– Перечислите все, что вы за это время похитили!
– Дак где же мне все упомнить-то? – пригорюнилась кающаяся уборщица. – Много всего было…
– Значит, систематические кражи в особо крупных размерах! – подала голос Лола.
– Да ничего там не было особо крупного! – захныкала Огурцова. – Особо крупное в ведре-то не вынесешь! Самое крупное, что было, – это кофеварка, а остальное и вовсе мелочь…
– Вот как раз о кофеварке попрошу подробнее! – насторожился Маркиз. – Какая кофеварка? Когда украдена? Куда дели? Давайте признавайтесь, гражданка Огурцова, только чистосердечное признание облегчит вашу участь!
– Дак я разве не признаюсь? Я признаюсь… А кофеварка – она и есть кофеварка… какая она? Обыкновенная… не знаете, какие кофеварки бывают?
– Вопросы здесь задаем мы! – сурово проговорил Маркиз.
– Цвет! Какого она была цвета? – взволнованно спросила Лола.
– Дак какого же цвета? – Уборщица задумалась, потом огляделась по сторонам. – Да вот примерно такого! – И она показала на одну из многочисленных ваз, дружными рядами выстроившихся на полке.
Ваза была цвета распускающегося шиповника.
– Розовая! – воскликнула Лола. – Точно, это она, та самая кофеварка!
– И куда же вы, гражданка Огурцова, сбыли украденную вами кофеварку? – продолжал допрос Леня.
– Ничего я не сбыла! – обиделась уборщица. – Не имею такой глупой привычки! А только я имею очень плохое материальное положение. Пенсия у меня копеечная, и здесь, в школе, мало платят…
– Сложное материальное положение, гражданка Огурцова, не оправдание для воровства! – строго проговорил Маркиз.
– Да какое же это воровство! – снова заныла уборщица. – Тут этого добра столько – девать некуда, она и не заметила ничего… если, где много, отнять немножко – это не кража, а дележка!
– Ладно, гражданка Огурцова, не надо нас агитировать! Мы с лейтенантом Курочкиной, – Маркиз покосился на Лолу, – мы с лейтенантом можем принять во внимание ваш возраст и бедность, но только вы должны все нам рассказать…
– Так я уж и так все рассказала! – пригорюнилась уборщица. – Все как есть… и пенсия копеечная…
– Хватит! – не выдержал Маркиз. – Не начинайте по новой!
– То все рассказать, то хватит… – проворчала Огурцова. – Не поймешь вас!..
– Хватит про свою пенсию, а скажите, куда подевали эту самую розовую кофеварку.
– Так я же говорю – пенсия маленькая…
– Опять! – взвыл Маркиз.
– …пенсия маленькая, вот я эту кофеварку и продала…
– Кому?! – в один голос воскликнули Лола с Маркизом.
– Так разве ж я помню? – заюлила уборщица. – Мужчине продала, это точно. Вот как сейчас помню – мужчине… вроде вас, к примеру! – И она преданным взглядом уставилась на Маркиза.
– Что значит – вроде меня? – не сдавался тот. – Такого же возраста или такого же роста? Или тоже сотруднику милиции?
– Бог с вами! – Огурцова замахала руками. – Зачем же сотруднику? От этого одни неприятности будут… а насчет возраста точно не скажу, может, и постарше вас… или помоложе…
– Так почему же вроде меня? Чем он на меня похож?
– Чем похож? Так что мужчина… опять же, интересный… – И гражданка Огурцова стыдливо потупилась.
– Да!.. – Леня помрачнел. – Под такое описание в нашей стране подходит миллионов двадцать, а может быть, и тридцать персонажей… ну так, может, вы вспомните, где вы его встретили? Где продали эту самую кофеварку? Ведь не просто на улице вы к нему подошли? И не в общественном транспорте?
– Зачем на улице? – Уборщица к чему-то прислушалась и вдруг, понизив голос, проговорила: – А вот я вам сейчас что-то покажу… может, тогда вы и узнаете, кто этот мужчина…
– Что именно? – насторожился Леня, с понятным недоверием глядя на уборщицу. Но та ничего не отвечала, а только с загадочным видом отступала к дверям директорского кабинета, жестами призывая «сотрудников милиции» следовать за собой.
Маркиз переглянулся с Лолой, но та только пожала плечами – мол, ты главный, тебе и принимать решение.
Огурцова уже подошла к двери, ведущей в школьный коридор. Леня догнал ее и пошел рядом, чтобы хитрая тетка не ускользнула. Уборщица открыла дверь кабинета, вышла в коридор, внимательно огляделась и прижала палец к губам.
– В чем дело? – осведомился Маркиз, невольно тоже понизив голос.
И тут он услышал.
Снизу, с первого этажа, приближался уже знакомый нарастающий гул. Сначала он напоминал отдаленную грозу, потом – звук приближающегося к станции тяжело груженного состава, затем – грохот надвигающейся лавины…
Тут Маркиз все понял, схватил Лолу за плечи и подтащил ее к дверной нише.
Он успел это сделать в самый последний момент перед тем, как на них накатилась лавина, волна, настоящее цунами – орущая, гримасничающая, машущая руками и ногами толпа старшеклассников, пятиклассников, первоклашек…
Это возвращались в школу после отбоя тревоги эвакуированные ученики.
Волна прокатилась по коридору и растеклась по классам и залам. Наступила необыкновенная, звенящая тишина. В коридоре остались фантики от конфет, упаковки от жевательной резинки, банановые корки, мятые журнальные страницы и прочий мусор, а также – оглушенные, растрепанные и растерянные Лола и Маркиз.
Уборщицы Огурцовой нигде не было видно.
– Перехитрила нас старая ведьма! – в сердцах проговорил Маркиз. – Улизнула!
– А все потому, что кое-кто слишком падок на грубую лесть! – с самым невинным видом отозвалась Лола.
– Это ты о чем? – насупился Леня.
– Да так, ни о чем… – Лола скромно опустила ресницы. – Эта, как ты выразился, старая ведьма назвала тебя интересным мужчиной, ну ты сразу и потерял бдительность…
– Лолка, да ты что! – возмутился Маркиз. – Как ты могла подумать! Ей же не знаю сколько лет… больше, чем мумии фараона Тутанхамона! Это, в конце концов, оскорбительно!
– Дело не в возрасте, – проворковала Лола, – дело в грубой лести и ее воздействии на примитивную мужскую психику!
– Может быть, хватит взаимных оскорблений? – проворчал Леня. – Если мы начнем считаться…
– Вот именно! – перебила его Лола. – Ты меня всю дорогу обвиняешь во всех смертных грехах! Как будто только я совершаю ошибки! Как будто я глупая, бездарная, ни на что не способная!.. А я тоже человек, мне, может быть, обидно… – Она отвернулась от своего компаньона, подошла к окну, бессильно сгорбилась и прижалась лбом к стеклу. Плечи ее опустились, узкая спина вздрагивала.
– Лолка, – раздраженно проговорил Маркиз, – прекрати немедленно этот концерт по заявкам! Я же прекрасно изучил все твои театральные приемы и знаю, как здорово ты умеешь разыгрывать горе, слезы, оскорбленную невинность… Эти твои штучки на меня давно уже не действуют!
Лола ничего не ответила, только спина задрожала еще трагичнее.
Маркиз запыхтел, как закипающий чайник. Он хотел развернуться и уйти, оставив Лолу с ее обидами… но эти опущенные плечи, эта вздрагивающая спина… Нет, это не театральный прием! В этом чувствовалось настоящее, невыдуманное горе!
Он шагнул к Лоле, хотел погладить ее по спине, утешить…
Как вдруг спина перестала дрожать, напряглась, и Лола совершенно другим голосом, в котором вовсе не было прежней обиды и разочарования, выпалила:
– Ленька, вон она идет!
– Кто? – удивленно переспросил Маркиз, которого совершенно обескуражило мгновенное превращение компаньонки. Она снова умудрилась преподнести ему сюрприз!
– Да эта твоя Огурцова!
Леня подскочил к окну и увидел то, на что показывала ему Лола.
По улице, воровато оглядываясь по сторонам и прижимая к себе битком набитую хозяйственную сумку, семенила в сторону ближайшей автобусной остановки хитрая школьная уборщица.
– Скорее! За ней! – выпалил Маркиз и стремглав бросился вниз по лестнице.
