Про родных Лиза сказала на всякий случай. На самом деле после смерти Витальки из родни у нее осталась одна только тетя. Но Верунчик упорно не выходила на связь. Так что предупреждать Лизе было бы вовсе некого. И тут она очень кстати вспомнила про Маришу.
– Я переезжаю жить к Толе, – сказала она ей, набрав телефонный номер.
– К Толе? К какому еще Толе?
– Я тебе про него вчера рассказывала.
– Это тот парень, который спас тебя от маньяка?
– Он самый. А сегодня он еще раз меня спас!
– Снова маньяк?
– Теперь его сообщники.
– Сообщники?
– Да, этот негодяй подговорил бомжей из нашего подвала, чтобы они напали на меня. Представляешь?
– Какой мстительный маньяк, – встревожилась Мариша. – Пожалуй, тебе в самом деле лучше пожить в другом месте.
– Вот именно.
– Только стоит ли тебе ехать к Толе? У меня ты устроишься ничуть не хуже.
– А твой муж? Что он скажет?
– Он приедет только через несколько дней. А когда и приедет, то ничего плохого не скажет.
Но Лиза вовсе не была уверена, что ее проблемы решатся так быстро.
– Нет уж, поживу у Толи, – сказала она.
– Ну, как знаешь.
Возражать и спорить Мариша не стала. Хотя лично она предпочла бы, чтобы Лиза пожила у нее, а не у какого-то там Толи.
– И что это за человек такой? – задумчиво пожала плечами Мариша. – Откуда он взялся? Странно как-то. Ох, как странно.
И она в задумчивости уставилась на телефон, словно он мог подсказать ей ответ на мучавший ее вопрос.
Но саму Лизу никакие сомнения не мучили. Она была уверена в правильности своего поступка. У нее будет свой собственный персональный защитник! Ура! И какой классный! Толя уже дважды продемонстрировал Лизе, на что он способен. И Лиза была от его подвигов в настоящем восторге.
– А как ты сегодня оказался у моего дома?
– Что значит, как? К тебе хотел зайти.
– А почему не позвонил?
– Я звонил. Но у тебя что-то с телефоном.
– Верно, – кивнула головой Лиза. – Вот и своей тете я никак не могу дозвониться.
Но беседовать с ней про тетю Толя не стал. Его больше интересовали другие вещи.
– Ты говорила, что твоего мужа убили.
– Да. И его любовницу тоже.
– Ни фига себе! А теперь и за тебя принялись?
Лиза тоже подумывала, а не связаны ли между собой убийства и нападения на ее скромную персону?
– Как-то одно с другим не очень вяжется. Витальке и Эмилии просто дали по голове. А на меня было совершено уже два нападения – и оба неудачно. И по голове меня не били.
– Если бы не я, вполне возможно, тебе тоже дали бы по голове.
– Думаешь, Витальку и Эмилию убил тот тип, который напал на меня?
– А где их убили?
– Дома. Мужа у нас дома. А его любовницу в квартире, которую она снимала.
– Значит, тоже дома?
– Да.
Толя покачал головой:
– Похоже, что эти убийства из другой оперы. Если бы тебя тоже хотели убить, то пришли бы к тебе домой.
Лизу передернуло от одной мысли о подобном исходе. И она поспешно сказала:
– Как хорошо, что я переезжаю к тебе.
– Знаешь, я тоже рад.
И Толя одарил Лизу таким теплым, таким ласковым и одновременно страстным взглядом, что у той мурашки побежали по всему телу. Но теперь это были приятные мурашки. Предвещавшие еще более приятные ощущения.
Квартира у Толи в самом деле оказалась большой. Помимо двух изолированных комнат в ней еще был холл, огромная кухня, одновременно служившая и столовой. И еще несколько подсобных помещений. В том числе и гладильная комната – восемь метров, широкое окно и минимум мебели. Хозяйственная Лиза тут же прикинула, что из этой комнатки вышла бы отличная спальная для нее.
– Не похоже, – сказала она Толе, – что ты часто пользуешься этой комнатой.
– Вообще не пользуюсь. Я ведь холостяк. Стирать и гладить свои вещи и белье я отдаю в прачечную. Эта комнатка мне без надобности.
– Тогда, если ты поставишь в эту комнату раскладушку или диванчик, то я могла бы тут пожить, совсем тебя не стесняя.
Но Толя возмутился.
– Об этом и речи быть не может! Для тебя уже приготовлена другая комната!
И, распахнув соседнюю дверь, он продемонстрировал замершей от восторга Лизе ее комнату.
– Вот твоя комната. Нравится?
Лиза не могла даже говорить. Она нашла в себе силы только для того, чтобы кивнуть и замереть в восхищении. Это была не комната, а мечта! Настоящая мечта любой женщины. Розовато-персиковые шелковые занавески на окнах, белая с позолотой мебель. Такая же шелковая обивка. Пушистый ковер на паркетном блестящем от лака полу. Нейтрально серо-розовые обои в крохотный цветочек и цветочные бутоны.
– Нравится?
– Какая красота!
Лизе показалось, что Толя вздохнул с облегчением. Она мимолетно удивилась, почему его это так волнует, но тут же ее новый знакомый предложил:
– Давай немного перекусим? А то, если честно, я пока сражался с этими тремя типчиками, здорово проголодался.
– Ой! У меня же целых две сумки с продуктами.
– Свои продукты оставь. Съедим их позднее. У меня уже все готово.
Он провел Лизу на кухню. Где словно фокусник смахнул со стола легкую скатерть.
– Вуаля! Кушать подано!
В полном обалдении Лиза таращилась на стол. Чего тут только не было! И салат из свежих овощей! И зелень! И соленая бамия, черемша и огурчики. И светлая, нарезанная крупными кусками осетрина – такая свежая, что на ее плотном белом мясе выступила влага.
– Осталось разогреть только горячее. Но оно за три минуты будет вполне съедобным.
И Толя нажал на кнопку послушно загудевшей микроволновки.
– И все это ты приготовил своими собственными руками?
– Конечно. А чему ты удивляешься?
Лиза только покачала головой. Толя даже цветочки на стол поставить не забыл. И салфетки положил.
– А вот мой муж никогда не баловал меня таким образом. Даже в наш медовый месяц.
– Значит, он был дурак. Ой, прости, пожалуйста! Я же забыл, что он умер!
– Ничего, – покачала головой Лиза. – Как говорится, слова из песни не выкинешь. И мой муж действительно был не самым лучшим человеком.
– Забудь о нем.
Говоря это, Толя откупоривал бутылку красного вина.
– Мы будем пить? – удивилась Лиза. – Днем?
– Один бокал за наше воссоединение под этой крышей, ничего страшного. В ближайшие часы у меня нет никаких дел, ехать никуда не нужно, за руль садиться тоже не нужно. Значит, бокал вина мне не повредит.
– Ну, как знаешь.
Лиза не призналась, но ей ужасно хотелось выпить. Или даже напиться. Все-таки она сегодня в подъезде, пока бомжи волокли ее в свой подвал, натерпелась изрядно страху. Тогда она этого не поняла. Потом надо было быстро собирать вещи, ведь у дверей ее ждал Толя. И у Лизы не было времени распускать нюни. Но сейчас, оказавшись вдали от места, где она чуть не лишилась в очередной раз жизни, в уюте и безопасности Лиза почувствовала, что у нее наступила реакция. На глаза навернулись слезы. А потом теплая влага потекла по лицу, скапливаясь на кончике носа.
– Эй! – встревожился Толя, который как раз в этот момент поставил на стол сковороду с жареным крупными кусками мясом и так же крупно нарезанной картошкой с луком. – Ты чего сырость разводишь? Что случилось? Тебе плохо?
– Спасибо тебе огромное! – прорыдала Лиза. – Это я от облегчения плачу!
– Ты теперь в полном порядке. И я позабочусь, чтобы так оно и оставалось впредь.
– Ты себе не представляешь, сколько я всего натерпелась за последние дни.
– Еще как представляю!
– Извини меня, Толя!
– Все в порядке. И не нужно тебе извиняться. Такое бы не всякий мужчина выдержал, а ведь ты всего-навсего слабая девочка.
– Тоже мне девочка! Какая уж я девочка! Скорей, тетенька!
– Нет, именно девочка. Милая, нежная и очень ранимая.
И подсев к ней, Толя обнял ее за шею, поднял заплаканное Лизино лицо и неожиданно поцеловал ее прямо в губы. Лиза не отшатнулась и не оттолкнула Толю. В его поцелуе не было ничего пошлого или противного. Он просто слегка коснулся своими губами ее губ и улыбнулся:
– Ты вся соленая. Так бы и съел тебя в качестве закуски к свежим огурчикам.
– Ой! – спохватилась Лиза. – Ты ведь голодный. Прости меня, пожалуйста. Сижу тут, нюни распустила. Мешаю тебе.
– Ты мне не мешаешь. И знаешь что, перестань извиняться по каждому пустяку.
– Извини… Ой!
Лиза кинула на Толю виноватый взгляд. Но тот лишь покачал головой.
– Ну, и гад же был твой муж, вот что я тебе скажу! – произнес он и добавил: – Садись к столу и ешь!
Лиза сомневалась, что сможет проглотить хотя бы кусочек. Но оказалось, что может. И даже не один кусочек, а очень и очень много кусочков. Она ела так, словно провела последние месяцы на необитаемом острове, питаясь исключительно жесткими насекомыми и противными пресмыкающимися. И теперь отрывалась за все дни воздержания.
– Если ты во всем проявляешь такую страсть, как в еде, – усмехнулся Толя, – то я совершенно не понимаю твоего мужа.
