Катюша пошла в медицинское училище, получила общее специальное образование, потом еще дополнительно освоила ремесло косметолога, устроилась на работу и в конце концов очутилась в частной клинике, где не только завоевала уважение коллег, но и обрела мужа. Он работал в больнице пластическим хирургом. Сыграли свадьбу, через два года родился сыночек Ванечка. Соня стала рьяно исполнять роль бабушки. Правду о своей жизни Катя мужу не рассказала. Сергей знал, что жена после того как ее мать умерла, воспитывалась в детском доме. Но это была вся выданная супругой информация.
— Я ничего не скрываю, — храбро заявила Катюша мужу, — но годы в приюте не самые лучшие в моей жизни, вспоминать их очень тяжело.
Сергей понял супругу, никогда не лез к ней с расспросами и считал Сонечку своей тещей. Соня бросила работу, преданно ухаживала за Ванечкой, несколько лет Катюша купалась в счастье, ее муж быстро обрел материальное благополучие и сделал жену лицом клиники. Катюша теперь не занималась клиентами, отвечала за пиар, а муж настаивал, чтобы именно Катюшу, а не модель, снимали для рекламы в глянцевых журналах. Никаких проблем с деньгами у Кати не было — сама она зарабатывала немного, но у них был общий с мужем кошелек. Сонечка вела домашнее хозяйство, Ванечка проявлял удивительные способности к языкам, а на службе Катерину окружали не больные люди, а совершенно здоровые, обеспеченные мужчины и женщины, хотевшие стать красивыми. Очевидно, человеческое счастье стало раздражать богиню судьбы, и она решила состроить Катюше козью морду.
Как-то раз в кабинет Кати зашла Галя, девушка с рецепшен, и сказала:
— Простите, пожалуйста, там какая-то женщина вас спрашивает. Говорит, что вы ее ждете.
Катерина бросила взгляд на Галю и кивнула.
— Наверное, она из журнала «Офисьель», проводи гостью сюда.
Спустя несколько минут в рабочую комнату вплыла пожилая дама, размалеванная как матрешка. Посетительница явно хотела выглядеть модно и молодо, но достигла противоположного эффекта. Катюша, которая часто встречала в клинике подобных особ, подавила вздох. Ну отчего некоторые женщины полагают, что, выкрасив волосы добела, выщипав брови и нарисовав их заново, наложив на лицо сантиметровый слой тонального крема, румян, пудры и помады, они превратятся в принцесс, к которым моментально прикатит на белом «Майбахе» богатый, знаменитый и щедрый жених? Одежда гостьи была под стать макияжу: облегающее красное мини-платье и бордовые туфли. Талию красотка подчеркнула белым ремнем, на шею повесила невероятное количество бус, а в руках держала большую сумку, расшитую бисером.
В секунду оценив внешность «супермодели», Катюша сообразила, что такая дама не может служить в журнале «Офисьель», который умно рассказывает о современной моде, и приветливо спросила:
— Чем могу вам помочь?
— Не узнаешь? — заулыбалась старуха, косящая под нимфетку.
— Мы встречались? — удивилась Катя.
— Долгое время жили вместе, — кивнуло чудовище.
Катерина решила, что в клинику забрела сумасшедшая, и уже собиралась позвать охрану, как нежданная гостья добавила:
— Вот она, дочерняя благодарность! Я твоя мать, Пелагея Суворова.
Разверзнись в кабинете потолок и спустись оттуда зеленый человечек — Катя не испугалась бы больше.
— Кто? — пролепетала она, цепляясь за край стола.
— Твоя родная мама, — преспокойно повторила Пелагея.
— Вы живы? — обмерла Катерина.
— С чего мне умирать? — вопросила Суворова.
— Что… что вам надо? — осведомилась Катюша.
— Денег, — без всяких экивоков заявила старуха. — Я тебя родила, кормила-поила, пришла пора платить по долгам. Много я не прошу, пока обойдемся тысячей долларов в месяц.
— Вы с ума сошли! — подскочила Катя. — Уходите прочь!
— Э нет… — засмеялась Пелагея, закинула ногу на ногу и вытащила из сумки сигареты.
— Сейчас кликну секьюрити, — пригрозила Катя. — Вы мне не мать! Я вас и в детстве-то редко видела, в интернат вы ни разу не приехали, потом тоже не волновались, где и как дочь живет. Убирайтесь подобру-поздорову!
— Неблагодарность — страшный грех, — сообщила Пелагея. — Хорошо, я уйду. Но ты подумала о последствиях? Значит, я тебе не мать? Поэтому я тоже могу не считать тебя своей дочерью. Что ж, руки у меня развязаны, язык тоже. Интересно, как отнесутся пациенты твоего мужа к известию о том, что жена их врача болела сифилисом? А Сергей? Ему понравится сия новость? Конец придет и семейной жизни, и карьере. Неужто твое счастье не стоит тысячи долларов в месяц? Смехотворная сумма!
Катя лишилась дара речи. Потом пришла в себя и прошептала:
— Вы лжете! Я на учете в диспансере не состою.
Пелагея кивнула.
— Конечно, карточку ты выкупила и успокоилась. Одно тебе в голову не пришло: в больнице, где тебя держали, в архиве остались документы, а в них много интересного — диагноз, сведения о том, чем лечили, какие процедуры проводили. Есть заключение невропатолога, в котором написано, что сифилис мог повлиять на головной мозг. Болезнь-то коварная, иногда спустя десятилетия дает рецидив.
— Неправда! — воскликнула Катя.
— Докажи обратное, — засмеялась Пелагея, — объясни людям. С тобой будут бояться за руку здороваться. Сифилис… Фу!
— Вы сами им болели! — закричала Катерина. — И наградили ужасным недугом своих детей.
— А где доказательства? — нежно пропела Пелагея. — Я в отличие от тебя в клинике не лежала, мне никаких диагнозов не ставили. Вы с Ленкой с детства развратницы, с малолетства спали с мужиками, по вокзалам шлялись, генетика у вас такая. Мне с супругами не везло, отвратительные экземпляры попадались, вы в них пошли, горе мне принесли. Я, когда про сифилис узнала, устроила детей в больницу, а сама с нервным срывом слегла, и на то документ есть — я пробыла год в клинике доктора Сердюка, там лечат психические расстройства. Вот так! А о тебе у меня на руках есть бумажка с диагнозом. И потом, я в пластической хирургии не работаю и мужа своего не обманываю.
— Я вам не верю, — Катя решила стойко держать оборону, — нет у вас моей истории болезни.
Пелагея закатила глаза.
— О боже! Почему вы такие одинаковые? Я никогда не лгу. Смотри!
Морщинистой рукой с ногтями, выкрашенными в ярко-красный цвет, Пелагея открыла сумочку, вытащила оттуда пачку сброшюрованных листов и швырнула на стол Кати.
— Любуйся, доченька, — сказала Пелагея, — вот она, истина.
Нервно пролистав странички, Катя схватила бумаги и сунула их в измельчитель.
— Очень глупо, — пожала плечами мамаша. — Это же копия, подлинник я отдала на хранение.
— Кому? — чуть не теряя сознание, спросила Катюша.
Пелагея опять вынула сигареты.
— Лучшему другу моей жизни, — сообщила она. — В общем, тебе до бумаг не добраться. Хватит чепуху молоть, давай договоримся: отстегиваешь тысячу долларов каждый месяц. Первый взнос сегодня. Я человек благородный, плату повышать в ближайшее время не стану, потом посмотрю. Можешь быть уверена в моем умении держать язык за зубами, никому не намекну о твоей позорной тайне. Пока ты помогаешь мне — я молчу. Ну так как? Отсчитаешь сумму или мне к Сергею пойти? Дорога не долгая, его кабинет рядом.
Катя отперла сейф, вынула купюры, приготовленные для корреспондента одного издания, в котором предполагалось разместить хвалебную статью о клинике, и протянула их Суворовой.
— Вот и ладно, — одобрила Пелагея Андреевна, — следующая выплата через месяц. Не пробуй меня обмануть, я имею все твои координаты: домашний адрес, телефон. Да, и не вздумай поменять мобильный! Сюда приехать легко, скрыться тебе не удастся.
Положив деньги в сумочку, Пелагея встала, помахала Кате рукой, дошла до двери и внезапно обернулась.
— Кстати! Хочу сообщить тебе одну деталь.
— Что вам еще надо? — в изнеможении прошептала молодая женщина.
— Если со мной случится несчастье, — угрожающе проговорила Суворова, — скажем, машина меня собьет или хулиган нападет, ножичком пырнет, то все документы моментально попадут в газеты. Тебе нужно молиться о моем здоровье! Поняла, доченька?
После этого Суворова ушла, оставив в кабинете аромат терпко-сладких духов. Катя, тупо глядя на закрытую дверь, поняла: это был не сон, к ней на самом деле приходила Пелагея Андреевна, она превратилась в разукрашенное чудовище, но по-прежнему пользовалась парфюмом фирмы «Кристель». От знакомого с детства аромата Катюшу затошнило. Она наклонилась над корзиной, и тут в кабинет вошел муж.
— Что случилось? — испугался он.
— Отравилась, — простонала жена, — мне надо уехать домой.
Войдя в квартиру, Катя бросилась к Сонечке и рассказала о визите Суворовой. Бывшая нянька обняла воспитанницу.
— Успокойся, я попробую к ней съездить и поговорить.
