— С чего ты взял, что эту девку убил Дмитрий? — раздраженно спросил Константин, бросив неприязненный взгляд на друга.
— Как с чего? Разве ты сам не видишь, что нож-то у него в руке? Если я все правильно понимаю, это орудие убийства, вон, он в крови по самую рукоятку! И рука его тоже в крови…
— То, что нож в крови и его рука тоже, еще ни о чем не говорит!
— Как так, все же на виду?! Разве не понятно, что это…
— Слушай, Вадим, заткнись! — вспылил Костя. — Сейчас милиция приедет! Они и разберутся, что является орудием убийства, а что нет. И вообще: как этот нож здесь оказался, кому принадлежит, кто его сюда принес… и все остальное они выяснят, будем надеяться.
— А что ты так на меня рычишь? Я-то здесь при чем? — возмутился приятель.
— Вот и молчи, если ни при чем, и без тебя тошно, — произнес Константин и, резко развернувшись, ушел с места трагедии. Если бы кто-то взглянул в его хмурое лицо, то не узнал бы в нем Константина Незнамова. По коридору шел не весельчак и балагур, к которому все привыкли, а совершенно другой человек — серьезный, сосредоточенный и… злой.
Через двадцать минут в офис компании прибыла группа немедленного реагирования, началась следственная суета. Всех сотрудников попросили собраться в одном помещении. Следователь вызывал их по одному, чтобы снять первичные показания. Эксперт-криминалист осматривал тело потерпевшей, затем с такой же тщательностью он обследовал кабинет Князева. Он снимал отпечатки пальцев, упаковывал в пакетики окурки из пепельницы, бокалы и бутылку с остатками коньяка, окровавленный нож, а фотограф все это фиксировал на пленку. Только к трем часам ночи тело танцовщицы забрали в морг, а всех сотрудников отпустили по домам. Самого шефа компании, Дмитрия Анатольевича Князева, арестовали. Он так и не проснулся — даже тогда, когда два милиционера, подхватив под руки, потащили его в машину.
— Я была в такой прострации, что даже не сразу вспомнила о тебе и о братьях Чугункиных, — поминутно всхлипывая, говорила Катя. — Юль, ты же знаешь, как я его люблю! Я всегда с тобой делилась своими секретами, и только ты знаешь о моей неразделенной любви к шефу… еще моя мама, а больше ни одна живая душа не в курсе. Я все делала для того, чтобы на работе ни у кого и подозрений никаких не возникло. Мое сердце подсказывает, что он не виноват, а ведь сердце не обманешь. Я точно знаю, что Дима не мог этого сделать, он совсем не такой, он и мухи не обидит, а чтобы кого-то убить… это вообще нонсенс! Да он от вида капли крови сразу же синеет, а тут… ножом, да еще и в шею, бред какой-то! Говорят, столько крови было — просто ужас. Я уверена на двести процентов, что убил не он. И, как нарочно, все случилось именно тогда, когда я заболела. Я очень хотела на вечеринку пойти, но не смогла, меня так скрутило, что небо с овчинку показалось. Словно специально, — тяжело вздохнула девушка. — Ну почему это произошло именно в тот день?
— А что с тобой случилось? — спросила Юля. — Чем заболела?
— Сама не знаю, кажется, отравилась чем-то, — болезненно сморщилась Катя. — Мне накануне вдруг плохо стало, когда я еще на работе была. Никак понять не могла, что происходит, минералку пила, думала, может быть, отпустит. Вроде ничего такого не ела, только то, что было в столовой, но ведь там все девчонки из нашего отдела обедали, у них все в порядке, одна я… Дмитрий увидел, что я бледная какая-то, и отпустил меня домой. Ночь промучилась, а утром не смогла на работу пойти. Позвонила, отпросилась еще на один день. Таблеток наглоталась, думала, к вечеру лучше станет и я тогда на вечеринку смогу приехать, да какое там! Так и провалялась в постели до следующего дня, выворачивало так — думала, все внутренности наружу вылезут. Мама даже «Скорую помощь» хотела вызвать, но я не разрешила. Сразу бы в больницу забрали, да еще и в инфекционную отправили бы. Только к утру стало полегче, я на работу и поехала, а там… Господи, ну почему все так случилось? Почему меня не было на этой чертовой вечеринке? Если бы я там была, ничего бы такого не произошло! Я бы… я не знаю, что бы я сделала, но ни за что не оставила бы Дмитрия с этой девицей наедине. Господи, что же делать? — простонала она, уткнув лицо в ладони. — Юленька, что мне делать?
— Катюша, успокойся, водички попей, а потом расскажи все по порядку, не спеша и желательно в подробностях, — проговорила Юля, наливая минеральную воду в стакан. — А то бормочешь — люблю, убили, арестовали, не виноват. Я, если честно, ничего пока толком понять не могу. Нет, суть я, конечно, уловила, но хотелось бы узнать все детали.
— Конечно, обязательно расскажу, — кивнула Катя. — А где Чугункины? — спохватилась она. — Я ведь к ним потому и приехала, что мне больше некуда идти и не у кого просить помощи. Где они?
— Их пока нет.
— Юля, следователь сказал: если я приведу к нему настоящего убийцу, он отпустит Дмитрия.
— Иди ты! — удивилась Юля. — Прямо вот так и сказал? — усмехнулась она. — Я в нокауте. Катя, неужели ты приняла это всерьез? Он же наверняка просто пошутил.
— Я хочу, чтобы ребята нашли настоящего убийцу, ведь они профессиональные детективы, — проговорила Катя, не слушая, что ей говорит подруга, и продолжая всхлипывать. — Только они могут помочь, от милиции все равно никакого толку. У них, видишь ли, улики налицо, и этим все сказано. Да они даже и разбираться не стали, как положено! А где Чугункины? — растерянно спросила она, напрочь забыв, что только что уже задавала этот вопрос.
— Кирилла с Данилой пока нет, когда появятся, неизвестно, они уже третий день в засаде сидят, пасут кого-то, — терпеливо ответила Юля, понимая волнение девушки. — Но ты спокойно можешь мне все рассказать, я тебя внимательно выслушаю. Глядишь, что-нибудь и придумаем.
— Юля, представляешь, следователь сказал, что через три, максимум через четыре дня он передаст дело в суд, — возбужденно заговорила Катя, стуча зубами о край стакана. — Если за это время твои Чугункины не смогут Дмитрию помочь и найти настоящего убийцу, тогда — все! Его безвинно осудят лет на десять, не меньше. Я этого не переживу, просто не смогу пережить! — разрыдалась она.
Юля, посмотрев на Катю, решила, что не стоит мешать ей плакать, если начать ее утешать, будет только хуже.
«Пусть выплачется, после этого ей сразу полегчает, проверенный факт», — подумала она и на время ушла из приемной в кабинет братьев, оставив Катю одну.
Екатерина Сафронова работала в той же туристической компании «Вокруг Света» и была личным секретарем Дмитрия Князева. На протяжении трех лет девушка тайно любила своего шефа и тщательно скрывала свои чувства даже от него. Он был женат и, кажется, счастлив в браке, два года тому назад у него родился сын. Катя считала, что она не вправе показывать шефу свое не совсем служебное отношение к нему. Сотрудники компании тоже ничего не замечали и считали Екатерину просто карьеристкой и лизоблюдкой, видя, с каким рвением и педантичностью она относится к своим обязанностям личного секретаря босса.
В злосчастный день, когда произошло убийство стриптизерши, Кати не было на вечеринке. Но, едва узнав о происшествии, она тут же начала действовать. Катя ездила в прокуратуру к следователю по особо важным делам, обивала пороги высшего начальства, пыталась добиться свидания с подследственным, но все оказалось напрасно — ее никто не хотел слушать. Следователь постоянно был занят, и ей никак не удавалось с ним поговорить. Так как ее не было в тот вечер на празднике, а значит, она не являлась свидетелем, она не представляла для следователя интереса. Да и следствие, в общем-то, было закончено почти сразу же, как только оно началось. Все было предельно ясно с первой же минуты, поэтому показания Кати были совершенно без надобности. Через неделю этих мытарств девушка внаглую ворвалась к следователю в кабинет и заявила, что никуда не уйдет, пока он не выслушает ее. Следаку ничего другого не оставалось, как выполнить просьбу настырной секретарши подследственного.
— Я его очень хорошо знаю, Дмитрий Анатольевич не может быть убийцей, — говорила Катя следователю. — Это невозможно, вы делаете большую ошибку, подозревая его.
— Девушка, милая моя, я следователь со стажем, сидя в этом кресле, я такого навидался, что — мама, не горюй, — усмехнулся он. — Родственники и друзья никогда не считают подследственного виновным. Для них он всегда хороший мальчик, не способный и таракана раздавить, а когда выясняется, что он — настоящий преступник, эти люди удивленно хлопают глазами.
— Господи, да какое мне дело до каких-то преступников? — рассердилась Екатерина. — Я говорю о Князеве Дмитрии, которого вы обвиняете в убийстве, но он его не совершал! Я снова и снова буду утверждать, что он не мог убить, потому что знаю Дмитрия как никто другой.
— Вы его любовница? — спокойно спросил следователь.
