– Что там случилось? – спросила Надежда тревожно.
Проводница растерянно взглянула на нее, махнула рукой и скрылась в тамбуре.
Надежда снова выглянула в окно.
Теперь ей было хорошо видно – впереди поезда, совсем близко, прямо на путях полыхала машина, большой громоздкий грузовик. Машинист сумел остановить состав буквально в нескольких метрах от горящего автомобиля. Надежда вздрогнула, запоздало испугавшись, и бросила взгляд в другую сторону – вдоль изогнувшегося на повороте длинного суставчатого тела поезда. И тут она увидела, что из соседнего вагона кто-то выпрыгнул на насыпь, съехал по ней, настороженно огляделся и припустил в темноту – пригнувшаяся фигура, осторожные крадущиеся движения. В руке какой-то прямоугольный предмет – чемодан или портфель. В стороне от путей дважды мигнули фары машины и тут же погасли, человек побежал в том направлении и вскоре скрылся в темноте.
Странно, подумала Надежда, что машина посреди ночи стоит с потушенными фарами…
Впрочем, она тут же забыла об этом.
В коридор один за другим выползали заспанные, перепуганные пассажиры. Все спрашивали друг друга, что случилось, и самое удивительное, что через несколько минут по вагону уже курсировала информация, что на путях впереди поезда застряла горящая машина, и придется стоять, пока ее не уберут с дороги.
Одной из первых в коридоре появилась Галина Ивановна. В отличие от остальных попутчиков она совершенно не выглядела заспанной. Казалось, она готова в любую минуту взять ситуацию под контроль. Мало этого – всем окружающим тут же захотелось встать навытяжку и послушно ожидать ее приказаний.
Оглядевшись и мгновенно выяснив причину неожиданной остановки, Галина Ивановна отправилась в первый вагон, чтобы получить верную информацию.
Когда в коридоре собрались почти все пассажиры, через вагон быстрым шагом прошли два рослых парня в форме железнодорожной полиции. Пассажиры бросились к ним с вопросами, но полицейские придали своим бесхитростным лицам выражение «знаю, да не скажу» и скрылись в тамбуре.
Надежда Николаевна хотела уже вернуться в свое купе, но в это время произошла новая неприятность.
Какая-то полусонная женщина в шелковом халате выплыла из туалета, прошла по коридору и открыла дверь купе.
И тут же дико завизжала. Выскочив в коридор, она, не переставая визжать, налетела на лысого коренастого мужчину, оказавшегося, к счастью, ее мужем, и разразилась у него на груди бурными рыданиями.
Муж поглаживал ее по спине, пытаясь успокоить, и спрашивал, что ее так напугало.
– Там… там… – повторяла женщина сквозь рыдания, показывая на полуоткрытую дверь купе.
Муж открыл дверь пошире, заглянул туда и попятился.
Надежда Николаевна почувствовала характерное покалывание в кончиках волос, которое случалось у нее всякий раз, когда она сталкивалась с преступлением.
Не удержавшись, она заглянула в купе через плечо мужчины.
Увиденная картина отчетливо запечатлелась в ее мозгу, как, бывает, темная комната или ночной сад ярко и отчетливо выхватывается из темноты фотовспышкой.
На столике валялась опрокинутая бутылка виски (видимо, упала в момент торможения), рядом лежала открытая коробка швейцарского шоколада. Диваны были застелены, один – пуст, сбившиеся простыни сползали на пол. Но второй…
На нем, вольно раскинувшись, лежала красивая молодая девушка с широко открытыми глазами.
В первый момент Надежде показалось, что на ней надета темно-красная ночная сорочка. Но потом она поняла, что по нежно-розовой ночнушке растеклось огромное пятно крови.
Муж рыдающей женщины торопливо задвинул дверцу купе и отступил в сторону. Однако через минуту ужасная новость распространилась по всему вагону.
Оказалось, что перепуганная женщина спросонья толкнулась в чужое купе и там увидела окровавленный труп. Подлинные события быстро обрастали немыслимыми подробностями, и скоро какая-то пожилая дама, увешанная бриллиантами, как новогодняя елка игрушками, страстным возбужденным шепотом рассказывала Надежде, что в закрытом купе произошла перестрелка между двумя криминальными группировками, и там сейчас лежат семь трупов, а единственный уцелевший бандит сбежал, для чего и остановил поезд. Надежда сочувственно покачала головой и удалилась в свое купе, подальше от суеты и пустых разговоров. Правда, открывая дверь, она вспомнила таинственную фигуру, сползающую по насыпи, мигнувшие дважды автомобильные фары…
Но тут же обо всем этом забыла.
Среди ночи она проснулась, села, отбросив одеяло, потому что было ужасно жарко, и невыносимая тяжесть давила на грудь. Она смутно помнила, что снова приснился кошмар. Ей часто снились кошмары, с тех пор как умер отец. Обычно они были трех видов. В этот раз приснился самый знакомый.
Она идет по длинному коридору того самого бизнес-центра, где находится ее издательство. Идет быстро, так что мимо мелькают одинаковые двери, выкрашенные зеленой краской. Все двери плотно закрыты, никто из них не выходит. Коридор пуст, никто ее не обгоняет и не попадается навстречу. Она знает, что идет в бухгалтерию – оттуда звонили и велели срочно явиться. Поэтому она так торопится – чтобы успеть до обеда. Однако время проходит, она чувствует, что устала, а бухгалтерия все еще далеко. По-прежнему мелькают по бокам двери, сливающиеся в одно зеленое пятно. Она смотрит на часы и видит, что обед уже скоро, и она не успеет, но продолжает бежать. И вдруг осознает, что коридор изменился – нет аккуратно покрашенных сероватых стен, и потолка с встроенными галогенными лампами, и двери уже не зеленые, а разномастные – где-то железная, неприятного рыжего цвета, где-то – рассохшаяся дубовая, покрытая облупившейся масляной краской, где-то старинная арабская, какую она видела в Тунисе, – резная, бирюзового цвета, усеянная фигурными заклепками. Коридор понемногу расширяется, уже не видно стен, и потолок теряется в высоте. Она понимает, что зашла не туда и что нужно вернуться, ее пугает темнота впереди, однако почему-то она продолжает идти туда.
И вот, когда темнота обволакивает ее своими щупальцами, кто-то бесшумно приближается к ней и хватает за горло. Это не призрачное прикосновение, она знает, что человек абсолютно реален, он сильный и злобный. Она пятится и упирается спиной в каменную шероховатую колонну. Человек наклоняется ближе, и она чувствует в его дыхании запах подсолнечных семечек. Внезапно он отпускает ее горло, она пытается вдохнуть, но тут в сердце возникает резкая боль, и она проваливается в темноту…
Она уставилась на прямоугольники ночного света на полу, медленно приходя в себя. Кошмар был знакомый и привычный, она не слишком его боялась, как не боишься всего хорошо знакомого. Иногда ей даже удавалось убедить себя во сне, что это неправда, что это понарошку. Тогда темнота не подползала, она пробиралась по пещере на ощупь, едва не налетая на бесчисленные каменные колонны, и видела в темноте неясное пятнышко света. После этого она вдруг оказывалась в том самом бесконечном коридоре с зелеными дверями по бокам и понимала, что в бухгалтерию безнадежно опоздала.
Но сегодня было что-то иное. Эти сильные и страшные руки у нее на шее, резкая боль в конце – и провал в бездонную темноту, откуда нет и не будет возврата. Что это было? Она прислушалась к себе. Сердце как будто не болело и билось ровно, руки не дрожали, испарина на лбу высохла. Боли не было, однако осталась память о ней. И еще – страх и ощущение невосполнимой потери.
Закрыв за собой дверь купе, Надежда Николаевна застыла, почувствовав спиной чье-то присутствие.
Впрочем, для этого не требовалось никаких сверхъестественных навыков или особенной чуткости: за спиной у Надежды было слышно хриплое дыхание и какой-то странный ритмичный звон – примерно такой издает на стыках рельсов ложечка в чайном стакане.
«Только не паниковать!» – приказала себе Надежда и медленно обернулась.
Сбоку от двери, тесно вжавшись в угол купе, стоял бледный испуганный мужчина. Он хрипло, неровно дышал, как будто только что пробежал стометровку, и трясся мелкой дрожью. Тот ритмичный звон, который услышала за спиной Надежда, издавал металлический замочек молнии на его полурасстегнутой куртке. Все его лицо оплыло от страха, как восковая свеча, и поэтому Надежда не сразу узнала своего бывшего однокашника.
Зато Бегунов на этот раз ее узнал.
– Надя, это ты?! – прошептал он испуганным свистящим шепотом. – Тише, ради бога, тише! Не кричи!
– А я и не собираюсь, – проговорила Надежда вполголоса. – А что это с тобой? Что ты тут делаешь?
– Прячусь, – честно признался Виктор.
И только тут до Надежды Николаевны дошли две совершенно очевидные вещи: во-первых, что купе, в котором нашли зарезанную женщину, – то самое, в котором ехал Бегунов. И во-вторых – что жертва преступления и есть вчерашняя спутница Виктора.
