Нюся и широко зевнула, потому что спать действительно хотелось.
Придя домой, она отцепила с поводка все еще дрожавшего Тобика, стащила спортивный костюм и залезла под одеяло. Тобик тут же пристроился рядом. Вообще-то ему категорически запрещалось залезать на кровать, но пес сегодня перенес стресс, поэтому Нюся решила, что в небольшом отступлении от правил не будет ничего страшного, погрузила пальцы в шелковистую собачью шерсть и тут же уснула.
«Интересно все-таки, кто этот убитый парень?» – такой была ее последняя мысль перед тем, как провалиться в сон.
После пережитого потрясения ей снилось не море, а незнакомка с сухими красными глазами и бидоном в руке. Внутри сна она поворачивалась к Нюсе, начиная громко хохотать, широко разевая рот с заедами в уголках губ, а потом резко срывала крышку бидона, протягивала его Нюсе, показывая содержимое. Та не хотела смотреть, но против воли все-таки посмотрела и отпрянула в ужасе. Бидон был до краев полон крови. Густая и вязкая, она тяжело плескалась внутри.
* * *
Утро Насти Пальниковой началось так же, как каждое утро в последние несколько лет – с острого чувства счастья. Оно накрывало ее каждый раз, когда она просыпалась в квартире Дениса Менделеева, своего друга, возлюбленного и гражданского мужа.
Точнее, это была их, Дениса с сестрой, квартира, доставшаяся от родителей, и Денис вернулся в нее, когда его сестра Соня вышла замуж и переехала жить в дом к мужу. Настя, просыпаясь, поворачивалась к дышащему рядом во сне мужчине, закидывала на него ногу, для того чтобы снова и снова утвердить свою власть над ним. Он в ответ сквозь сон подгребал ее правой рукой к себе, прижимал сильно, но нежно. Настя, высвободившись чуть позже, с легкостью устраивалась у него на спине, мускулистой, словно вылепленной талантливейшим скульптором специально под нее, ее рост, изгибы ее тела, располагалась с максимальным удобством, обнимала его за крепкую шею и замирала, чувствуя, как тонкие иголочки счастья пронзают ее от макушки до пяток.
Каждое утро она замирала в тревожном ожидании, что это дивное чувство исчезнет, растает, что просыпаться рядом с лучшим мужчиной на земле станет привычно и рутинно, но счастье не сдавалось, а длилось, продолжалось и усиливалось, и это было прекрасно.
Вот и сегодня Настя привычным движением взлетела на рельефную спину, расположилась поуютнее, чуть не мурлыча от блаженства, обняла любимого и уткнулась носом в его кудрявую шевелюру, от которой исходил только одному Денису присущий аромат, втянула его и зажмурилась от счастья. Хорошо!
– Что? Уже пора вставать? – с легким стоном спросил мужчина ее мечты.
Работая шеф-поваром ресторана, он частенько был вынужден ложиться поздно, а потому регулярно не высыпался. Несмотря на то что ресторан работал с двенадцати, по утрам Денис вставал вместе с отправляющейся в офис к девяти Настей, чтобы приготовить ей завтрак, и сколько бы она ни возмущалась, что вполне способна сделать это самостоятельно, оставался непреклонен.
– Знаю я, как ты позавтракаешь. Съешь творожный сырок и запьешь кофе, а это неправильно.
Правильный завтрак, который поджидал Настю, когда она выходила из душа, заключался в пышном нежном омлете, кусочке слабосоленой семги на поджаренном тосте с творожным кремом и кружочком авокадо, стакане свежевыжатого сока, каждый день разного, а также сваренном в турке кофе со вкусом корицы. Иногда Насте полагались сырники с изюмом и курагой, иногда блинчики с икрой или той же семгой, иногда каша, сваренная таким хитрым способом, что Настя съедала ее в мгновение ока и чуть тарелку не вылизывала. Денис готовил просто классно, что неудивительно для шеф-повара крупного дорогого ресторана и победителя кучи международных конкурсов. Не «Золотого Бокюза», конечно, но тоже вполне престижных.
– Дэник, ты спи, тебе же не на работу, – прошептала Настя в ответ, прижав губы к идеальной формы уху. – Сейчас семь, а ты только в три лег. Я тихонько соберусь и уйду. Пожалуйста, поспи еще.
Денис вывернулся из-под нее, рывком поднял свое тело с кровати. Настя невольно залюбовалась. Какой же он красивый. Как же ей повезло.
– Не будем тратить время на споры, – сообщил ей идеал мужской красоты. – Я сейчас тебя покормлю и отправлю с богом на работу. Тем более что поспать все равно не получится, Феодосий назначил совещание по перспективам расширения бизнеса. Так что мне к десяти в офис. Ничего, на пенсии отосплюсь.
Феодосий Лаврецкий был начальником Дениса Менделеева и мужем его любимой сестры Сони. Познакомились они в ситуации, когда Лаврецкого пытались убить, Соня оказалась втянута в другую детективную историю, а все это в итоге привело к тому, что саму Настю похитили [1]. Ее мама, известная в городе журналистка Инесса Перцева, вспоминать события тех дней не любила, а Настя, наоборот, мысленно возвращалась к ним с удовольствием, потому что закончилось-то все хорошо. Соня вышла замуж за Лаврецкого, а они с Денисом стали жить вместе, только оформлять отношения не торопились. Им и так было прекрасно.
Окончив институт, Настя с упоением делала карьеру в адвокатской конторе Аркадия Ветлицкого, а потому детей пока не планировала. Денис же сначала заработал право стать партнером Феодосия Лаврецкого, а потом начал строить собственный дом, в котором и собирался жить с женой и будущими детьми. Дом стал его идеей фикс, до реализации которой он не считал возможным сделать любимой предложение.
Настя относилась к этому как к чудачеству и не обижалась. В любви Дениса Менделеева и его верности она не сомневалась и со штампом в паспорте не торопила. К счастью, маме дочкин статус замужней женщины тоже был неважен, а у Дениса с Соней родителей давно не было. Так что их «неправильная» совместная жизнь никого не волновала.
– Ладно, значит, мне опять повезло, – Настя откинула одеяло и встала, нащупывая на полу тапочки. – Хотя меня очень тревожит, что ты совершенно не высыпаешься. Что сегодня на завтрак?
– Кабачковые оладьи со сметаной.
Предвкушая удовольствие от очередного кулинарного шедевра, Настя отправилась в душ, откуда ее выдернул телефонный звонок. И кто это может быть в начале восьмого утра? Конечно, иногда беспокойные клиенты будили Настю и по ночам, но сейчас на экране высвечивалось слово «Соня» и это было странно. Сестра Дениса не из тех, кто названивает по утрам без серьезного повода. Да и звонила она не брату, а именно Насте.
– Да, Сонь, привет, – сказала Настя в трубку. – Что-то случилось?
– Похоже, что да, правда, я не могу оценить, насколько серьезное. Настюша, одной моей приятельнице нужна помощь. Ты ее знаешь, это Лена Золотарева, директор областной картинной галереи.
Да,
