Первая мысль, пришедшая в голову — пожар — заставила их подскочить со своих гамаков. Тюфяков, ставшим уже автоматическим движением, схватил дипломат и прижал его к груди. Оглядевшись Ядвига и Роберт заметили, что на девиц, валяющихся в углу комнаты, звуки не произвели никакого впечатления. Они продолжали сладко спать. Вероятно, вой сирены здесь были делом привычным, вроде звонка будильника или автомобильных клаксонов. Ядвига выглянула в темный коридорчик, швейцара на табурете не было.
Тюфяков, который время от времени, пытался брать инициативу на себя, вспоминая, что именно он, — представитель сильной половины человечества произнес:
— Пойдем к шерифу и найдем какую-нибудь власть острова. Мы им объясним, что мы подданные другой страны и случайно, в результате катастрофы оказались на их острове. Скажем, что мы представители красного креста (Роберт, решил, что это будет самым убедительным доводом в их пользу), с важной миссией. Они должны, просто обязаны нам помочь.
— Ага, — иронично улыбаясь произнесла девушка, — А на каком языке ты с ними разговаривать будешь? «Писи-писи»— передразнила она его, напомнив об их встрече.
— Ну?… — об этом Тюфяков, если честно, подумать не успел., — А интернациональный язык на что? — нашелся он.
— Это который, эсперанто что ли? Не уверена, что жители этого острова им владеют.
— Я имею в виду язык жестов! — обиделся на нее Тюфяков, — если ты такая умная, то может свои соображения выскажешь? — поинтересовался он.
Мальвина вплотную придвинулась к Тюфякову и шепотом произнесла:
— У них тут маленький двухместный самолетик есть, я когда-то на таких училась летать. Предлагаю потихоньку покинуть остров, там горючки хоть до Ферска, хоть до твоей Южной страны хватит (если быть точным, то горючего хватило бы только до ближайшего государства, но посвящать в такие подробности Тюфякова, Ядвига не собиралась. Главное покинуть остров с чемоданчиком и Тюфяковым у которого на шее ключ).
— Да ты что, — это же угон! — воскликнул Роберт, — за такое знаешь что бывает?
Мальвина испуганно оглянулась по сторонам:
— Тише, ты придурок! Сейчас сюда весь поселок сбежится.
Роберт с возмущением смотрел на девушку:
— Слушай, как тебе не стыдно, а еще учительница начальных классов. Чему же ты детей учишь?…
— Ладно-ладно, успокойся, это я от отчаяния. Бывает. Пошли на улицу, я думаю, что тот мужик с косичкой и есть «администрация» поселка.
Ядвига и Роберт вышли из отеля, но не успели пройти и двух шагов как были окружены толпой местных жителей. Они в полном молчании, плотным кольцом обступили парочку, настороженно разглядывая. Местные очень смахивали на бандитов, перекошенные рожи, необезображенные интеллектом, грязные немытые и нечесаные.
— Ду ю спик инглишь? — выловив из своей памяти английскую фразу, дрожащим от волнения голосом произнес Роберт. (Хотя фраза эта была абсолютно бесполезной. В любом случае при положительном и отрицательном ответе они ничего бы не поняли. Если местные говорят по английски, Роберт с Ядвигой на нем не разговаривают. Если нет, тогда тем более…)
— Ну и где же твой хваленый интернациональный язык жестов, — съязвила девушка. — Попытайся на нем объясниться с этими местными людоедами.
— Тю, Сэмен, так это ж баба! — вдруг произнес на русском языке один из самых безобразных «островитян» стоявших ближе всего к Ядвиге: одноглазый, со шрамом через правую щеку, и выбитыми спереди зубами.
Ядвига и Роберт в изумлении уставились на говорившего: они говорят на одном языке. «Островитян» удивил совсем другой факт, тот, что Ядвига была женщиной. К девушке сразу же потянулись грязные лапы, кто-то бесцеремонно ухватил за грудь, кто-то ущипнул за ягодицу. Ядвига взвизгнула, взмахнула ногой, рукой, расчищая себе небольшой проход в людском кольце. Она схватила истуканом стоящего Тюфякова и прорвалась через кольцо.
— Бежим придурок, — крикнула она, увлекая его за собой. Они кинулись вперед, не разбирая дороги, стараясь воспользоваться минутой форы. Сзади их уже нагоняли, отчетливо был слышен топот, прерывистое дыхание, непристойные выкрики.
Ядвига достала пистолет, мельком она увидела расширенные от ужаса и удивления глаза Роберта, теперь он ни за что не поверит, будто она — учительница начальных классов. Да и фиг с ним! Возможно у них не будет даже времени поговорить на прощание, Ядвига понимала, что живыми их с этой пиратской базы (в этом она уже нисколько не сомневалась) не выпустят.
Не останавливаясь, они выскочила на площадь, на которой вчера веселилось местное население, с другой стороны площади, навстречу им, то же бежала толпа. Отступать было некуда, девушка обернулась, дверь самой здоровой хижины была распахнута настежь, приглашая войти.
— Давай туда, — приказала она Тюфякову, указывая на дверь, — будем отстреливаться, а там посмотрим!
Роберт, за ним девушка рванули внутрь, махом перескочив три ступеньки, они захлопнули дверь, заперев ее на здоровенный чугунный засов.
— Кажется, все, — вздохнув, сказал Роберт, опуская дипломат на пол, рядом с собой.
— Милости просим, гостям всегда рады, — произнес сзади них зычный насмешливый голос.
Роберт и Ядвига резко обернулись. Напротив них за грубосколоченным деревянным столом сидел вчерашний борец сумо. Ядвига вскинула руку с пистолетом, но жест этот был запоздалым. Из под стола, дулом на них, торчал «узи».
— Брось, это плохая игрушка для такой хорошенькой девушки, — произнес здоровяк и хотя он улыбался, в голосе его звучала угроза.
В дверь с той стороны настойчиво затарабанили.
— Брось оружие, открой дверь, — приказал толстяк, вытаскивая из-под стола «узи».
Ядвиге пришлось подчиниться. В хижину ворвалось несколько местных, они оттеснили Ядвигу с Робертом от стола «шефа», пихая и толкая их в угол комнаты. Роберт пытался загородить девушку от откровенно-похотливых взглядов отморозков, но его бесцеремонно отпихнули, как ненужную вещь. Теперь уже Тюфяков жалел, что проявил «малодушие» и принципы, надо было мотать с острова на самолете, лучше уж за угон попасться, чем погибнуть от рук…
Местные тем временем приступили к более «близкому» знакомству с девушкой, сопровождая грязными намеками.
— Какая киска, — произнес один из них, пытаясь ущипнуть Яну за щеку.
Девушка отшатнулась.
— Карамелька моя, посмотри меня для тебя что-то есть, — мерзким тоном произнес другой, пытаясь прижать девушку к себе.
Яна отпихнула его.
— Горячая, сучка! — восхищенно добавил другой.
— А грудь, грудь у нее настоящая? — поинтересовался третий, пробуя дотянуться до интересующего его предмета.
В этот момент дверь отварилась и на пороге появились две девицы из гранд отеля, только теперь при близком рассмотрении и дневном свете было видно, что никакие это не девицы.
Один или одна из них, пытались протиснуться поближе к Ядвиге, что бы разглядеть, чем это все заняты.
— Пусти, противный, — протяжно-писклявым голоском произнес он, вращая бедрами.
Но на него никто не обращал внимание. Сегодня бы не его звездный час. Мужская половина поселка забавлялась видом настоящей женщины. После долгих попыток ему удалось подобраться ближе. Он с отвращением взглянул на девушку и плюнув на пол произнес:
— Фу, уродина какая, на каком болоте ее жаба родила? С какой мусорки вы ее притащили…
Однако ревниво-критический голос «девицы» потонул в гуле мужских восторженных.
Ядвиге сделалось дурно, она отчетливо представила себе, что ее ожидает. Перспектива была не из приятных. Отчаяние придало ей силы, она начала вырываться, пытаясь дотянуться до одного из этих уродов ногой, но увы. В такой тесноте было просто невозможно сделать маховое движение ногой. Тюфяков, пытался выступить на защиту достоинства и чести подруги и даже пару раз размахнулся дипломатом, но его тотчас же повалили на пол, отняли чемоданчик, и хорошенько отпинали. Для острастки, на всякий случай.
— Кончай базар, — произнес вдруг «борец сумо», доселе спокойно наблюдавший происходящее. — Все вон, дверь с той стороны закрыть.
Взбудораженная толпа неохотно последовала его приказу, мужчины расступились и медленно двинулись к выходу, тихонько поругиваясь. Эта неторопливость была расценена как непокорность, шеф поднял ствол к потолку и дал короткую очередь вверх. Мужики ломанулись к дверям, кто-то упал, кто-то перешагнул, кто-то на кого-то наступил, кто-то кого-то зацепил. Через секунду хижина опустела. Остались только два здоровяка с лицами дегенератов, вооруженные до зубов, вероятно, охранник.
Ноги Ядвиги ослабели и она опустилась на глинобитный пол, рядом с лежащим в отключке Робертом.
«Борец» выдвинул ящик стола и достал толстую мохнатую сигару, и крохотные щипчики. Откусив кончик сигары, он с наслаждением закурил. По комнате распространился аромат гаванского табака. Ни Ядвига, ни хозяин хижины не спешили нарушить молчание.
