Очень себе понравившись, тетя Каля удалилась в комнату Лолы и там переоделась в нарядное платье. Платье это было у нее не новое, но самое любимое. И там по темно-красному полю бежали черные тюльпаны. Платье было без рукавов, с большим вырезом. Умом тетя Каля понимала, что племянница это платье ни за что не одобрит, и решила покрасоваться в нем, пока никого нет дома. Она перенюхала еще весь ассортимент духов, что нашла в спальне, и выбрала духи с самым сильным запахом.
Пу И, сунувшись в спальню, два раза чихнул и дал задний ход. Кот, попавшийся навстречу, тут же застыл на месте и вежливо отошел в сторонку.
— Не нравлюсь, значит, — расстроилась тетя Каля.
— Пр-релесть! — закричал сверху попугай Перришон. — Яр-ркие кр-раски!
— От это птица! — громко поразилась тетя Каля. От это речистая какая птичка! И как верно все говорит!
Она приободрилась, и тут прозвучал звонок домофона. Консьержка говорила как-то неуверенно.
Она знала уже, что у Лени и Оли гостит тетка, и считала ее за хозяйку.
— Понимаете, Калерия Ивановна, — бормотала она, — тут пришел мужчина и очень хочет вас видеть!
— Ни боже мой! — энергично ответила тетя Каля, вспомнив наставления Лени, и тут же поинтересовалась:
— А какой мужчина?
— Такой… — консьержка слегка замялась, видно приглядывалась к визитеру, — вида солидного, одет хорошо, коренастый, крепкий…
— С бакенбардами? — взволнованно спросила Калерия Ивановна, вспомнив своего спасителя.
Бакенбарды как раз консьержке доверия не внушали, но раз Калерия сама их упомянула — тогда все в порядке.
— С бакенбардами! — с облегчением подтвердила консьержка. — Глаза темные, зовут…
— Георгий…
— Нахапетович! — загрохотало в трубке, видно у гостя лопнуло терпение, и он решил вмешаться. Дорогая Калерия Ивановна! Счел своим долгом навестить вас! И выразить почтение и всяческое уважение!
— Пускайте! — от смущения тетя Каля так рявкнула в трубку, как будто дала команду открыть забег дрессированных носорогов.
Забыв поглядеться в зеркало, она бодрой рысью помчалась открывать дверь.
Гость вошел и остановился на пороге, воззрившись на тетю Калю в полном восхищении.
— Какая женщина! — забормотал он. — Я такой женщины раньше никогда не встречал…
Щеки Калерии полыхали румянцем под цвет платью. Губы рдели. В волосах сверкал красный гребень. Казалось, еще немного и тетя Каля поднимет вверх мощные руки с кастаньетами и запоет, как народная артистка СССР Ирина Архипова:
— У любви как у пташки крылья, и ее нельзя поймать!
Тщетны были бы все усилья…
С трудом гость опомнился и протянул Калерии Ивановне большой букет темно-красных роз на длинных сочных стеблях.
Тетя Каля мобилизовала всю свою волю, чтобы соблюсти приличия. Она церемонно поблагодарила гостя и пригласила его в гостиную.
— Не мог пройти мимо! — заявил мужчина. То есть никак не мог забыть наше с вами случайное знакомство! Просто никак не мог! Вы поселились у меня в голове, как… — он немного запутался, но тетя Каля не обратила внимания на такой досадный промах, — как ветвь, полная цветов и листьев!
Тетя Каля зарделась пуще прежнего, ей очень понравился такой поэтический комплимент.
«Какой авантажный мужчина!» — подумала она, но тут в душе шевельнулась тревога.
«Калерия, будь осторожна, — мысленно приказала она себе, — вокруг тебя творятся страшные вещи. Не теряй головы!»
Но, как говорится, легко сказать, да трудно сделать. Взгляд незнакомца был так масляно ласков, черные глаза его смотрели на Калерию с такой страстью, что сердце затрепетало почти как в молодости, когда рыжий Изя Гринберг впервые поцеловал юную Калерию, которая, надо сказать, была тогда раза в три легче и меньше в объеме, чем теперь. Однако тете Кале привиделось сердитое лицо племянницы Ольги, она взяла себя в руки и раздумывала теперь, как бы половчее расспросить визитера, кто он такой и вообще откуда взялся на ее голову.
Гость между тем жестом фокусника развернул коробку бельгийского шоколада и раскрыл бутылку французского коньяка. Тетя Каля была не из тех женщин, которые жеманятся и машут руками при виде крепких напитков, она лихо хлопнула рюмку и закусила конфетой. Разговор потек живее.
— Калерия Ивановна, — задушевно начал гость, вы верите в любовь с первого взгляда?
Хотя в вопросе не было ничего сложного, его собеседница с ответом несколько замешкалась. Ответив «не верю», она не оставляла надежды своему гостю, если же сказать «да, верю», то не посчитает ли он ее слишком легкомысленной? Калерия Ивановна три раза была замужем и знала себе цену.
— Давайте еще выпьем! — предложила она, чтобы уйти от ответа.
— Вот это так женщина! — весело восхитился Георгий Нахапетович, — вот это так характер!
Очень, Калерия Ивановна, вы мне симпатичны, просто душевно близки!
Они выпили еще, и снова тетя Каля закусила конфеткой.
— А скажите, Калерия Ивановна, — снова заговорил гость после некоторого молчания, — вот бывало с вами когда-нибудь такое, что вот увидели вы человека в первый раз, и точно знаете, что никогда с ним раньше не встречались, а у вас такое чувство, как будто вы с ним знакомы давно-давно и все уже про него знаете, и он про вас тоже?
Тетя Каля была женщиной крепкой, и две рюмки коньяку едва ли могли ее сломить. Но в этот раз она находилась в непривычной обстановке, а не у себя дома. И еще: гость смотрел так откровенно, что Калерия даже поежилась. Раньше смутить ее. было практически невозможно, но тут тетя Каля, что называется, дала слабину. Она первой отвела глаза и пробормотала что-то невразумительное.
Гость тут же пересел к ней поближе и перешел к активным действиям. Для этой цели он взял ее за руку своей горячей рукой и принялся поглаживать кисть и переходил уже выше к локтю.
Тетя Каля сделала попытку отодвинуться, но дальше диван уже кончался, и она наткнулась на боковину.
— Расскажите мне о себе! — страстно попросил Георгий Нахапетович. — Я хочу знать о вас все!
Этим он противоречил сам себе, потому что не так давно утверждал, что и так все про тетю Калю знает. Но она ничего не заметила. Чтобы сгладить двусмысленность, тетя Каля оживилась и начала рассказывать, что сама она всю жизнь прожила в городе Черноморске, и никуда оттуда не выезжала, а теперь вот приехала к племяннице погостить и еще по делам. Все же осторожность перевесила, и тетя Каля не стала рассказывать малознакомому человеку о неожиданном наследстве и обо всех странностях, что произошли с ней в Петербурге.
— 'Был у меня один друг… задумчиво протянул Георгий Нахапетович, — жил он несколько лет в Черноморске… Рассказывал много про этот город, нравилось ему там.
— От у нас в городе Черноморске хорошо! — мечтательно протянула тетя Каля. — От у нас весной все цветет и пахнет! От у нас море теплое, на набережной красиво, фонтаны опять же… А люди у нас какие!..
Чтобы не дать тете Кале прочно оседлать своего любимого конька, гость поспешно перебил:
— Анатолий мне тоже очень много хорошего рассказывал! Люди там отличные! Жена у него была в Черноморске — чистое, говорил, золото, а не женщина!
— Да, у нас в городе Черноморске женщины все как на подбор! — с гордостью подтвердила тетя Каля. — И красивые, и работящие!
— Вроде вот как вы! — вкрадчиво вставил Георгий Нахапетович.
Калерия Ивановна снова зарделась, хотя и так уже щеки ее напоминали цветом алое пионерское знамя.
— Да будет вам, Георгий Нахапетович! — смущенно прошептала она.
То есть это она хотела прошептать, но при всем желании голос тети Кали не был приспособлен для шепота. Так что получилось что-то среднее между задушевным рокотом прибоя и звуком мотора землечерпалки, работающей на холостом ходу.
— А я не голословно утверждаю! — воскликнул гость, и даже бакенбарды его зашевелились от обиды. — Друга моего уж на свете нет, а я точно помню все его слова!
— Анатолий, говорите… — тетя Каля вздохнула, имя мне привычное, много с ним связано, — она поникла головой.
— Я извиняюсь за настойчивость, — спросил гость, — но ведь вижу, что у вас какое-то горе. Вы потеряли близкого человека?
До тех пор пока Калерия Ивановна не приехала в Санкт-Петербург, жизнь ее была безоблачна, не считая мелких неприятностей в делах и плохого отношения первой свекрови. Муж ее Степан Свириденко умер четыре года назад от удара — в жаркий день выпил ледяного пива и надумал выкупаться. Тетя Каля устроила ему пышные похороны и искренне горевала положенное время, но не в ее характере, было предаваться скорби всю оставшуюся жизнь. Так что на данный момент никакого горя у нее не наблюдалось. Были неприятности, и большие, учитывая смерть нотариуса и охоту за самой тетей Калей. Но, чтобы придать себе большую таинственность, Калерия Ивановна согласилась, что у нее горе, и что не так давно она потеряла мужа, — Мужа! — вскричали бакенбарды. — Как я вам Сочувствую!
