— Кто — она? — Лола мгновенно посуровела. — Опять эта твоя пассия, долбанная любительница оперы?
— Давай уж все по порядку, — проговорил Маркиз, — расскажи с самого начала про свой визит к Крылову.
— Ну если по порядку.., во-первых, это точно он.
— Что — он? — не удержался Маркиз, поскольку пауза слишком затянулась.
— Это он отравил свою жену, — сообщила Лола страшным шепотом.
— Точно? — таким же шепотом переспросил Леня.
— Видел бы ты его лицо, когда он прочитал письмо! Говорю тебе, это точно он! Он побледнел, как будто увидел привидение! И так меня расспрашивал: видела ли я ее своими глазами, как она выглядела, во что была одета… Он был просто в ужасе!
— Ну, в общем, его можно понять — сам, своими руками отравил жену, а она вдруг воскресла или с того света прислала такое выразительное письмецо…
Леня на секунду замолчал, потом снова поднял на Лолу глаза:
— А он тебя не запомнил?
— Да он меня вообще не разглядел! Он так трясся, что наверняка даже не понял, женщина к нему приходила или мужчина! А вот я его очень хорошо разглядела, и точно тебе говорю — он на тебя ужасно похож! Если еще немножко подгримировать — мама родная не различит!
— Вот-вот, — обреченно проговорил Маркиз, — и она сказала буквально то же самое.., что родная мама не различит…
— Ну-ка, рассказывай! — Лола подскочила к нему, размахивая кулаками. — Значит, меня ты отправил в логово матерого убийцы, а сам бросился к своей любвеобильной подружке! Вот как ты понимаешь партнерство и равноправие! Подвергать беззащитную женщину смертельной опасности — как это на тебя похоже!
— Никуда я не бросался! — воскликнул Леня, защищаясь от Лолиных кулаков. — Выслушай, прежде чем бить! И ты сама только что сказала, что этот «матерый убийца» трясся, как осиновый лист!
— Ничего не хочу слушать! — продолжала кричать Лола. — Очень многие преступления совершаются от страха! Загнанный в угол заяц становится опаснее льва! И какого черта ты в такой серьезный момент потащился к своей старой потаскухе?
— Говорят тебе — не таскался я к ней!
— Ты же только что сам в этом признался! Только что!
— Да можешь ты меня, наконец, выслушать?
— И слушать ничего не хочу! Немедленно все рассказывай! — выпалила Лола с настоящей женской логикой.
— Меня похитили, — трагическим голосом начал Леня и подробно рассказал своей боевой подруге о сегодняшних удивительных событиях.
— Ну, теперь-то ты, наконец, убедился в моей правоте? — торжествующим голосом заявила Лола, внимательно выслушав его историю.
— Что ты имеешь в виду? — осведомился Маркиз, давно усвоивший главное правило в общении с женщиной: никогда ни в чем не сознаваться.
— Ты прекрасно знаешь, что я имела в виду! — ответила Лола, закипая быстро, как электрический чайник. — Что ты как всегда вляпался со своей очередной пассией! Что она оказалась настоящей пираньей, больше того — помесью пираньи с коброй и японской рыбой фугу!
— Рыба фугу совершенно безобидная! — вставил Леня реплику. — Она сама ни на кого не нападает, только если ее съесть не под тем соусом, можно отравиться!
— Значит, для твоей Аллы это комплимент!
А главное — ты убедился, что она тебя подцепила нарочно, заранее все обдумала, поставила капкан и ты попался как.., как глупый тетерев!
— Почему именно тетерев? — искренне удивился Маркиз.
— Потому что я представляю, как ты перед ней распустил хвост и токовал, токовал… Тьфу, даже думать противно!
— Ну, ладно, — Маркиз покаянно склонил голову, — ты действительно была права , я вел себя как последний дурак… Но что же делать теперь?
Как мне выпутаться?
Как ни странно, стоило Лене признать ее правоту, Лола тут же перестала на него злиться.
— Кто же она такая, — задумчиво проговорила девушка, — если на нее работает целая организация? И тогда, в театре, ее ложу охраняли. К ней заходили такие серьезные мужчины для доклада…
Она что — криминальный авторитет? Вообще, на нее это очень похоже…
— Женщина не может быть авторитетом, — со знанием дела возразил Леня, — авторитету даже жениться нельзя…
Растерянное молчание, в которое погрузились компаньоны, было прервано донесшимися из Лениного кармана первыми тактами «Маленькой ночной музыки». Достав мобильник и поднеся его к уху, Маркиз услышал взволнованный голос Рудика Штейнмана.
— Привет, старик! — быстро и тихо проговорил Рудик. — Для тебя есть важная новость. Разговор, естественно, не телефонный. Сможешь подъехать на пересечение Московского и Киевской?
— Буду через пятнадцать минут, — ответил Леня и бросился к дверям под негодующим взглядом Лолы.
— А я? Что мне делать? — вскричала она. — Эти негодяи изведут меня совсем! Ты вернешься и найдешь мой хладный труп! И они еще обглодают его до последней косточки!
— Не думаю, — невозмутимо ответил Леня, — сейчас они сыты, а я скоро вернусь. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, послушай-ка, что там происходит у безутешного вдовца Альберта. Он теперь находится в страшных сомнениях насчет своего вдовства. Как там дела с микрофоном, все прошло гладко?
— Уж как-нибудь, — обиделась Лола, — не в первый раз…
Она тщательно заперла входную дверь за своим компаньоном, после чего прошла в Ленину комнату и включила аппаратуру.
Новая Ленина машина, подготовленная Ухом для участия в любом самом трудном ралли, мчалась по улицам как птица. Единственное, о чем Леня должен был заботиться, — выбирать тихие переулки и проезды, чтобы ненароком не попасться на глаза гаишнику. Впрочем, если бы он даже столкнулся с каким-нибудь представителем этого славного племени, деньги у него при себе всегда были, а гаишник, не берущий взяток, — это приблизительно то же самое, что тигр-вегетарианец.
Короче говоря, через пятнадцать минут после телефонного разговора Маркиз действительно подъехал к пересечению Московского проспекта и Киевской улицы.
Если Московский проспект — самая длинная и едва ли не самая оживленная магистраль Петербурга, то Киевская улица имеет собственную, не совсем обычную специфику. На ней расположены многочисленные склады, по большей части продовольственные. Именно здесь находились знаменитые Бадаевские склады, пожар на которых во время блокады имел такие трагические последствия для жителей осажденного города. Эти склады тянутся по Киевской на сотни метров, грузовые машины непрерывно въезжают и выезжают в ворота или дожидаются на улице своей очереди. Здесь же при желании можно поймать грузовик, если нужно что-нибудь перевезти, и цену можно сбить до вполне приемлемой суммы — как говорится, торг уместен.
В результате Киевская улица всегда забита транспортом, но вот пешеходы на ней почти не появляются.
На углу уже стоял новенький «форд-фокус» Рудика Штейнмана.
Маркиз подъехал и остановился рядом. Рудик выскочил из своего «форда» и пересел в Ленину машину.
— Боже мой, — удивленно пробормотал он, — на каком ведре ты ездишь! Ты ведь обеспеченный человек!
— Во-первых, — ответил Леня, — мне не нужна скандальная известность, не нужно, чтобы мою машину провожали завистливым взглядом. Мой бизнес таков, что я должен держаться в тени. Во-вторых, это «ведро», как ты выразился, сделает на дороге твоего «форда», как Диего Марадона Васю Пупкина. И в-третьих, ты меня вызвал что — о машинах поговорить? Ты вроде бы говорил о какой-то важной новости…
— Да, конечно… — Рудик понизил голос, — у меня есть знакомая девушка.., просто прелесть что за девушка, настоящий персик, а темперамент — вулкан Кракатау!
— Ну вот, — ухмыльнулся Маркиз, — как настоящий мужчина, ты с машин переключился на вторую бессмертную тему — на женщин!
— Слушай и не перебивай! — рассердился Рудик. — Работает мой вулканический персик, между прочим, операционисткой в банке. Я почему с ней и играю в тихие интеллектуальные игры. Иметь в банке своего человечка — это всегда полезно при моей профессии. И между прочим, знаешь, в каком банке она трудится от зари до зари? «Петро-Металл»!
Маркиз насторожился.
— Я помню твой интерес к истории вокруг Охтинского комбината, — продолжил Рудик, выдержав эффектную паузу, — а ведь финансовый трансфер при продаже его акций осуществляется именно через «Петро-металл».
— Так я и думал! — пробормотал Маркиз себе под нос.
— Ты думал? — насмешливо повторил Рудик. — Я рад за тебя, полезное занятие. А вот теперь ты знаешь. Но пригласил я тебя не из-за этого. Анечка, то есть мой персик, рассказала мне, что на прошлой неделе у них в банке разразился страшный скандал. Управляющий вызвал к себе Анечкину коллегу Дашу и так орал на нее, что слышно было на всех этажах, а у него, между прочим, кабинет звуконепроницаемый! Короче, Даша вылетела из кабинета вся красная, в слезах и тут же отправилась вон из банка — ее уволили, причем пообещали, что никуда больше устроиться она не сможет. Анечка пыталась проявить сочувствие, расспросить, но Даша только рыдала…
