Комитет государственной безопасности не жаловался на отсутствие штатных работников. Он был огромным пауком, который сплел сеть над всей страной. Руководители Советского государства учли ошибки Сталина, в лагеря теперь не сажали по каждому доносу, но приемная КГБ работала круглосуточно, все письма и звонки, анонимные в том числе, обязательно проверялись. Но даже такая отлично оснащенная, финансово богатая и разветвленная структура не сумела бы получить всю необходимую информацию без помощников. Очень многие советские люди «стучали» на сослуживцев, родственников, друзей. Мотивы были разными. Кто-то был искренне возмущен антисоветскими разговорами, другой хотел «подсидеть» начальника, третий мечтал выслужиться, чтобы получить без очереди квартиру, машину или выехать на работу за границу. Но очень много было и тех, кого попросту вынуждали стать внештатными сотрудниками КГБ.
Никита оказался из их числа, Иван Иванович сказал Волку прямо:
– Помогаешь нам – жена летит в Америку на лечение. Отказываешься – Вера умирает дома, даже не стоит пытаться решить в этом случае проблему, больная никогда не покинет пределы СССР.
– Что мне делать? – заламывал руки Никита, глядя на друга.
– Соглашаться, – тихо посоветовал Олег.
– Вдумайся в свои слова! – завопил Волк. – Я – стукач! Подслушивающий, подсматривающий мерзавец!
– Ты спасаешь жизнь любимой женщины, – напомнил Ремизов, – в этом случае все средства хороши. И потом, может, еще ничего особого и не потребуют.
– Уже попросили, – рявкнул Никита, – определили, так сказать, круг обязанностей.
– И что?
– Взял сутки на обдумывание, – сказал Никита и вдруг заплакал.
– Я бы не колебался, – вымолвил Олег, – коли есть хоть один шанс на спасение Веры, его следует использовать. Ты только никогда не пей, нигде и ни с кем, алкоголь развязывает язык. Если сам о сотрудничестве с Иваном Ивановичем не разболтаешь, так никто и не узнает. Комитетчики умеют хранить тайны, если правда вылезает наружу, то она вытекает не от профессионалов, а от самих внештатных сотрудников.
Никита молча смотрел в окно.
– Послушай, – вдруг спросил Ремизов, – если бы у тебя спросили: «Волк, отдай жене половину своей жизни, проживешь, допустим, не сто лет, а пятьдесят, но и она столько же протянет», чтоб ты ответил?
– Господи, – воскликнул режиссер, – да конечно, забирайте.
– Так вот, – подвел итог Олег, – сейчас от тебя не потребовали столь радикальной жертвы, ерунду за спасение Веры просят.
Никита встал и молча пошел к двери. Через неделю Вера улетела в Кливленд, через три месяца вернулась, лысая, худая, страшная, но живая.
Более Никита и Олег на тему сотрудничества с КГБ не разговаривали. Вера два года прожила не болея, внешне она казалась совершенно здоровой, но потом вдруг жена Волка внезапно скончалась.
Прошло много лет, Никита так и не женился. Около него, талантливого, известного режиссера постоянно крутилось много женщин, молодых, красивых и даже умных.
Кое с кем Волк затевал романы, с Лилей Горской, например, прожил целых три года, но официально в брак не вступал, считался непробиваемым холостяком.
О той истории Никита вспомнил лишь один раз, когда Илья, сорвавшись после очередного курса антиалкогольной терапии, вновь ушел в запой.
– Это мое наказание, – сказал он Олегу, – расплата. Роптать нельзя, следует терпеть. Выгоню Илью вон, порву с ним всякие отношения, господь новый крест навесит, потяжелей сброшенного. Нет уж, надо пьяницу по жизни вести.
Ремизов вздрогнул, но начатой темы не поддержал, просто они с Никитой перестали обсуждать поведение Ильи.
А потом Олег и думать забыл о том, что когда-то благословил друга на сотрудничество с КГБ. СССР распался, его прах был развеян над рекой времени.
Но не зря говорят, что все тайное обязательно станет явным. Пару лет назад Волк позвонил Олегу и странно заплетающимся голосом произнес:
– Ммнеее плоохоо! Сююдааа, скооорей!
Ремизов перепугался не на шутку. Мысль о том, что приятель пьян, даже не пришла ему в голову, Волк несколько десятилетий и не нюхал спиртое. Олег решил, что приятеля разбил инсульт, режиссер находится дома один, на дворе ночь.
Только рано утром Олег, еле живой от волнения, вкатился в апартаменты Волка и понял – тот в момент звонка просто был пьян.
Радость от осознания того, что Никита жив и здоров, была настолько велика, что Олег даже не стал ругать друга.
– Господи, – воскликнул Ремизов, – с какой стати ты нажрался!
И тут Никита выложил невероятную правду. Ему предложили снять сериал, но с условием, что главную роль в нем будет играть Людмила Звонарева. Режиссер наотрез отказался, и тогда человек, сделавший предложение, выложил перед Волком ксерокопии части его доносов.
Ремизов замолчал.
– И Волк был вынужден согласиться, – закончила я за него.
Олег кивнул.
– Да. Никита страшно переживал, с одной стороны, он дико боялся позора. Мерзавец-шантажист пообещал опубликовать документы в газете, так и сказал: «Отдам журналистам, они мигом схватятся за сенсацию». С другой, Волк не хотел терять профессиональное лицо, до сих пор все снятые им сериалы прочно занимали первые строчки рейтингов. Бесталанная актриса, главная героиня могла убить проект. Но страх разоблачения оказался сильнее профессиональных амбиций. Волк приступил к работе над «Стужей». Никите повезло, Людмила неожиданно оказалась послушна, работоспособна и с явной божьей искрой. Многосерийная эпопея приковала к экранам зрителей России и ближнего зарубежья. Волк получил очередную премию, а Звонарева превратилась в звезду.
– Фамилию назовите, – в возбуждении закричала я.
– Чью?
– Спонсора «Стужи».
– Я ее не знаю.
– Ладно. Скажите, кто приходил к Никите выламывать руки? Назовите имя шантажиста!
Ремизов нахмурился.
– Понятия не имею. Но он убил Никиту. Точно, это его рук дело. Я абсолютно уверен!
Огромное разочарование охватило меня, но в ту же секунду я сконцентрировалась и резко сказала:
– Вы врете!
Ремизов откатился к стене.
– Какое место моего рассказа показалось вам неправдивым?
– Вы знаете имя шантажиста, но боитесь его произнести, – понеслась я в атаку, – вообще, я не понимаю, с какой стати вы решили ввести меня в курс событий прошлых лет!
Олег вынул из кармана портсигар, повертел его в руках, сунул назад и ответил:
– Никиту убили. Насколько я понял, вы приходили к нему с расспросами о Звонаревой?
– Да.
– Думаю, Волк принял вас за шантажистку или журналистку, которая невесть каким образом дорылась до истины.
Я вспомнила, как резко Никита выставил меня за дверь, и осторожно ответила:
– Ну, предположим. Только при чем тут убийство Волка?
Олег медленно поехал в центр комнаты.
– Включите логику, Даша. О сотрудничестве Никиты и органов не знал никто, кроме меня.
– И самого Никиты!
– Он молчал, не говорил ни слова.
– Но еще имелся Иван Иванович, сотрудник, с которым имел дело Волк.
– Думаю, что профессионал умеет держать язык за зубами, – протянул Олег, – но «протекло» явно из архива КГБ или из того места, где они хранят документы. Некто потребовал снять Звонареву в сериале. Почему? Он любовник актриски и решил помочь ей, либо возжелал избавиться от надоевшей пассии, главная роль в серии – плата за ее молчание и тихое поведение. Скорей всего, спонсор женат и не хочет шума. Мужик приходит к Волку и сначала соблазняет его средствами на сериал, а потом шантажирует. Никита соглашается на выдвинутые условия, но просит шантажиста не распространять широко информацию. Спонсор и сам не заинтересован в скандале, он отдает Волку подлинники документов. Это я знаю точно. Думаю, после вашего визита Никита бросился звонить спонсору, начал обвинять того во лжи и болтливости, мужчины крепко повздорили, и спонсор решил убить Волка, небось режиссер чем-то испугал его. Может, сказал: «Мне все равно скоро умирать, сам расскажу газетам правду, покаюсь. Но заодно сообщу и кто просил снять Звонареву в главной роли». Я предполагаю, что спонсор убрал и Людмилу. Причина мне неизвестна. Вы ведь ищете убийцу Звонаревой? Так имейте в виду, правда зарыта в той далекой истории!
Олег неожидано развернулся.
– Сейчас я хочу…
– Постойте, – резко сказала я, – кто такие Бурмистров, Коган и Богоявленский?
Спина Ремизова окаменела.
– Вам плохо? – спросила я.
– Нет, – коротко уронил Олег и повернул кресло, – вы кто?
– Интересный вопрос! Даша Васильева, мы уже выяснили факт нашего общения в прошлом.
– А на самом деле?
– Даша Васильева. Дарья Ивановна, преподавательница французского языка, теперь, как принято говорить, домохозяйка. Хотя хозяйка я фигова, скорей домобездельница. У вас возникли сомнения в моей личности?
