Инспектор Рейкееваген ни на секунду не заблуждался относительно того, что сам Деккер и мог быть этим проклятым Сомсом Унгером собственной персоной. Ему, как никому другому, было сподручно проворачивать аферу, приписываемую Сомсу Унгеру.
А что Фридрих де Роос?
Бонвиван, любитель женщин и наслаждений, привыкший пользоваться всеми прелестями жизни, гений в области электроники. Он и не стал скрывать, что при первом же знакомстве Нелтье ван Эйк буквально набросилась на него. Что ж, он никогда не отказывался от флирта с интересной женщиной, а тут она сама проявляла инициативу, какой нормальный мужчина не воспользуется? Что отнюдь не означает – сразу совать голову в семейное ярмо. Госпожа Эйк не являлась женщиной его мечты, случайную связь он и оценил как случайную, и ему очень жаль, если она отнеслась к этому иначе. Но тут, поймите, сыграл определенную роль и профессиональный контакт. Вот в этой области покойница проявила незаурядный талант. Они даже затеяли нечто вроде негласного состязания – кто из них, как специалист, окажется лучшим? Поначалу такое соперничество его даже забавляло, и он должен признать – Нелтье обошла его во многом. И только позже он понял, что из того, что ему казалось развлечением, она сумела сделать серьезные и далеко идущие выводы. Нет, ему самому ничего такого и в голову не пришло, в конце концов, она была юристом, а не он. Смог бы он провернуть все эти махинации? Разумеется, с легкостью, но поверьте, его никогда не интересовало, кто умер, где и когда.
Эва Томпкинс? Господи боже, да он и не собирается скрывать, что не на шутку увлекся этой дамой, но быстро выяснилось – у него нет ни малейших шансов на взаимность, у нее уже кто-то есть. Нет, он не знал и до сих пор не знает, кто именно. Да в чем дело? Почему полиция его терзает? Романы миссис Томпкинс его вообще не интересуют.
И опять, по мнению следователя, этот человек вполне мог оказаться неуловимым Сомсом Унгером.
***
Чем двадцать второго августа занимался Деккер де Хас?
Этот день он провел в Париже, в одном из офисов Интерпола. Просматривал документы одной акционерной компании, прогоревшей благодаря ее же председателю. Этот председатель вскоре погиб при невыясненных обстоятельствах. Что, черт его побери, он сделал с наличностью? Куда она делась? Страховые выплаты составляли около трех миллионов евро, а миллионы Деккер никогда не пропускал. Да, провел в том офисе не только весь день, но и всю ночь, носился по компьютерному залу, вышел перекусить, вернулся. Да не знает он, что б ему лопнуть, кто его видел, его это совершенно не интересует! Кажется, это было воскресенье, точно, он покинул офис в понедельник уже под утро, когда сотрудники потянулись на работу. Почему впустую? Вовсе нет, нарыл-таки то, что хотел.
Его показания проверили.
Деккер в офисе Интерпола был, это правда. Но вот все время он там находился или же периодически исчезал? Деккера то видели, то не видели, свет горел, компьютеры жужжали. Сотрудники не слишком интересовались гостем, однако около четырех утра его видел и запомнил охранник – Деккер входил в одну из комнат и закрывал за собой дверь. Народу в офисе днем предостаточно. Особенное столпотворение случилось сразу после полудня. Деккер мог запросто выйти в это время незамеченным, а вернуться ночью… На хорошем авто трассу Париж-Амстердам можно преодолеть за четыре часа.
***
Мейер ван Вейн рассказал, что в злополучный день он не торопясь возвращался из краткой поездки во Францию. Да так, ничего особенного, на уик-энд позволил себе отдых. Ну ладно, так и быть, признается – смотался в Биарриц, он любит тамошнее казино и иногда расслабляется там. Нет, нигде не останавливался, все время проторчал в казино и в воскресенье утром двинулся обратно. Под конец пути очень устал, под Роттердамом завернул в отель «Кампанелла», снял номер. Стыдно признаться, проехать-то оставалось всего ничего, а он просто засыпал за рулем. Взял в баре бутылку вина, съел пирожное и завалился спать.
Уехал рано утром на следующий день, можете проверить, за завтраком в ресторане отеля сидел один, первым пришел.
Конечно, его показания проверили.
Все совпадало. Мейер ван Вейн в гостиницу прибыл около восемнадцати, для «Кампанеллы» это очень раннее время. Не ужинал, только забрал с собой бутылку вина и заперся в номере. И с глаз людских исчез. Но всю ночь у него горел свет, а бутылка вина стояла на подоконнике раскрытого окна. Утром действительно первым заявился в ресторан, извинялся, мешал накрывать столы и был весь какой-то мутный… Так выразился один официант – и его «мутно» запомнили. Остальное вычитано из квитанций и расписок. Ван Вейн оплатил счет, машина его все время простояла на стоянке отеля, малость криво он ее припарковал, что тоже бросалось в глаза, а одна из горничных заметила через неплотно затянутые шторы в его номере почти приконченную бутылку красного вина.
***
Фридрих де Роос беззаботно заявил, что не имеет понятия, где он находился именно в этот день. Вообще-то отпуск он привык проводить на севере, в Норвегии, но на сей раз решил вернуться пораньше, ибо там похолодало. И он двинулся обратно, болтался по разным дорогам, но генеральное направление – на юг. В Париж. По дороге заскочил и к себе домой, в Амстердам, но вовсе не уверен, что это было в воскресенье. Он вообще не привык обращать внимание на даты. Да, в гостиницах останавливался, но все гостиничные счета выбросил. Закон, надо полагать, этого не возбраняет?
Инспектор Рейкееваген уже видеть не мог своих подозреваемых, особенно Рооса, который завалил полицию работой, заставив рыться в гостиничных компьютерах. Рооса в них очень скоро обнаружили – почти там, где тот и указывал. Почти, поскольку куда-то запропастились две ночи. Две даты выпали из биографии подозреваемого, девятнадцатое и двадцать второе августа, иначе говоря – самые важные даты.
Инспектор с трудом удержался от желания немедленно задержать де Рооса, но, к, счастью, проявил благоразумие, ибо от козырного свидетеля прибыли новые сведения.
***
Мартуся разнервничалась до безумия, услышав от меня, будто за Эвой Томпкинс все собаки бегают.
– Как это? – кричала она. – Ты намекаешь, что и мой песик тоже?
Я осталась безжалостной и непреклонной.
– Ни на что я не намекаю. Но сама слышала от Яди Гонсовской, да и полиция подтверждает. Как встретят Эву, забывают о своих хозяйках и хозяевах и мчатся за ней. Все ее любят. Так что если не хочешь, чтобы она приехала и охмурила твоего пса, то…
Шантаж подействовал. Мартуся собралась с силами и прижала к стенке Малгу Кузьминскую. Та в свою очередь гарпией набросилась на своих школьных подруг. Я заранее подсказала Мартусе дополнительные вопросы, которые очень толково сформулировал Роберт Гурский. Воспользовавшись тем, что не он ведет следствие, Гурский позволил себе кое в чем нарушить полицейский кодекс – активно подключал к расследованию посторонних лиц и выдавал служебные тайны.
Фамилии новых подозреваемых я передавала по буквам, хотя один господь знает, как их произносила Малга, а за ней повторяла Мартуся. И все равно результаты нашей деятельности, вернее, самодеятельности превзошли все ожидания.
– Ну, слушай. Ту бабу из Штутгарта зовут Натальей Штернер, а живет она на улице… минутку…
– Лучше передай мне название улицы факсом, – посоветовала я.
– Пожалуй, ты права, так и сделаю. От руки, потому как в ней разные такие умляуты. Наталья лично знает этого типа, Деккера… как его… Вернее, ее муж знает, у них были какие-то сложности со страховкой, в катастрофе погибла вся партия новеньких «мерседесов», а Деккер как раз специалист по крупным страховкам. Они и подружились. Возможно, Наталья с ним того… крутит, у нее как-то раз вырвалось, что он сам дьявол…
– А ты откуда знаешь такие подробности?
Так ведь Малга при мне говорила с ней по телефону, никаких факсов, эсэмэсок и прочей обезьяньей почты, по нормальному телефону – как ты любишь. Малга вечером позвонила, когда дешевле. Они с Натальей болтали с удовольствием, та разговорилась, и вот видишь… Но относительно Эвы Томпкинс Наталья клянется, что Деккеру ничего не говорила, да и не могла говорить, потому что не виделась с ним с июня. Зато проболталась своей подружке, а уж кому та Хильда могла разболтать…
– Адрес Хильды!
– О боже! Я должна переписать для тебя всю телефонную книгу Штутгарта?
Ладно, избавлю ее от Хильды.
– Хорошо, пусть сами ее разыскивают, свалю твою Хильду на Юрека-Вагона. А остальных Наталья не знает?
– Ни одного! То есть знакомых у нее полно, но голландцев среди них нет.
– Тогда давай о той, что в турбизнесе подвизается. Что знаешь о ней?
– Туризмом занимается Мальвина Дверник, она из Варшавы, ты бы и сама могла ее отловить.
Я энергично воспротивилась:
– Окстись, как ты это себе представляешь? Ввалюсь к совершенно незнакомому человеку и пристану с вопросами о разных интимностях?!
