Иоанна Хмелевская - Убойная марка

— Только вот не уверена, как колодец на него отреагирует.

— А нечего ей выкаблучиваться, парень — огонь. Однако если она заартачится, можно и другого ей подыскать. Очень похож на Мела Гибсона, только помоложе, не знаю, правда, не покажется ли он нашей принцессе слишком молодым? Зато веселый, заводной, немного легкомысленный, но, я полагаю, Гражинке немного легкомыслия — только на пользу. Что скажешь?

— Покажем ей обоих, — без особой надежды решила я. Ведь знала, что несчастье с Патриком Гражинку будет долго мучить.

— Встречу устрою я, — загорелась Анита. — А ты ее как-нибудь недипломатичнее доставишь на презентацию. О, холера! У меня вышло время. Вскоре позвоню еще. Привет!

Положив телефонную трубку, я глубоко задумалась. Кроме Гражинки, в голове торчал еще и болгарский блочек. Кому он теперь достанется, в чьи руки попадет? Законный наследник, будучи преступником, не может наследовать коллекцию. Эх, Патрик, Патрик, к кому теперь мне обращаться?

С нетерпением ожидала я возвращения Януша из Болеславца, очень хотелось знать о том, как в действительности обстояло дело с Веславом. Что он знал, что видел, как оказался на месте преступления? А был он там совершенно точно и прихватил железные ящики из-под монет.

Следов оставил прорву, так что его присутствие на месте преступления сомнений не вызывает.

К тому же знал брата невесты, а может, знал и конопатого Кубу? И как вообще обстоит дело с Кубой? Добрались до него или еще нет?

В столь взвинченном настроении я не могла работать творчески, поэтому занялась кулинарией. Приготовила приличную еду. В конце концов, когда имеешь дело с мужчиной, от которого ждешь определенных услуг — я имею в виду информацию с места событий, только лишь, а вы что подумали? — так вот, обыкновенная порядочность обязывает как следует покормить такого мужчину.

Оказалось, он заслуживал не просто хорошую еду, а нечто особенное, поскольку вместе с информацией привез мне ксерокопию снимка с отличными отпечатками пальчиков и подошв. Привез также копии протоколов пяти подозреваемых. Первым я схватила показания Веслава.

В любовных шашнях с глупой Ханей Веслав признавался охотно, лишь категорически не соглашался, когда это называли насилием. Какое, к черту, насилие, если девка сама ему на шею вешалась? И не очень-то она ему нравилась, но раз уж сама в руки лезет, как не попользоваться?

Опять же, невежливо по отношению к даме. А то, что потом она молола всякую чушь, так он даже и не слушал, у него были дела поважнее.

Вот именно, какие дела?

И как Веслав ни крутил, как ни старался запутать следствие кучей ничего не значащих фактов, вынужден был наконец признаться: он должен был заняться своим делом, работа, она, знаете ли, не волк. А сбором металлолома он уже много лет занимается — надо же как-то жить. Так вот, дошли до него слухи, что Фялковская собирается наводить в доме порядок и при этом выбросить какие-то ненужные ей железяки, которые ее покойный братец насобирал. А в наше время сами знаете, как плохо с металлом, каждая железка на счету и к тому же — живые деньги. Вот он и пошел поглядеть, так ли оно на самом деле. Нет, бабу не спрашивал, в дом к ней не входил, просто пооколачивался поблизости.

И сразу отправился к пустому дому.., как его… Баранека, ну того инвалида, что который год по санаториям прохлаждается, а дом его стоит пустой и ветшает. Говорят, дочка этого Баранека в Америке в золоте купается, вот и откупилась от отца, зачем ей немощный инвалид, когда можно заплатить, чтобы пристроить его то ли в больницу, то ли в пансионат. Говорят, старик по ней скучает, а той хоть бы что, лахудре, вот какие дочери пошли…

Весек, судя по всему, долго еще собирался распространяться о непутевой дочери старика Баранека и вообще о бабах, да и временах, которые им, беспутным, благоприятствуют, но его быстро и решительно оторвали от посторонней темы и велели говорить по существу дела. Неохотно вернулся Весек к железякам в пустом доме, где и в самом деле лежали какие-то железные ящики. А вообще он в том доме сделал уже давно такой.., как бы лучше сказать.., ну, склад, что ли, временный, чтобы там хранить собранное, а уже потом в скупку отвозить. А что, может, лучше с каждой подковой таскаться в скупку? От подковы тоже пришлось отрывать Веслава чуть ли не силой, пока тот очень неохотно признался, что да, держал в этом домишке железные ящики несколько дней, потому что в округе только и говорили об убийстве Вероники и ограблении ее дома, так он не дурак, чтобы высовываться с ее вещами.

Тут подозреваемого информировали, что как в доме Вероники, так и в домишке инвалида обнаружено множество его, Копеча, пальчиков и следов его ботинок. И не будет ли он любезен объяснить следствию, отчего все эти следы путались на месте преступления?

— Быть того не может! — решительно отрекся Веслав Копеч. — Я специально за этим следил…

Прикусил язык, да поздно. Почесал затылок парень и принялся припоминать давнюю историю, когда он за чем-то приходил в дом Фялковских. Она, пани Вероника то есть, тогда тоже выбрасывала ненужные металлические предметы… Но тут прокурор, лично принимавший участие в допросе Веслава, потерял терпение. Строго и внушительно он призвал парня к порядку и велел говорить правду и только правду. У следствия в руках неопровержимые факты — отпечатки его, Весиных, следов. И пусть до него, Веслава Копеча, дойдет наконец, что дело очень серьезное, ведь в доме совершено убийство. Тут Веся, не будь дураком, ляпнул прокурору, что убийства они ему не пришьют, ведь как раз в тот момент, насколько ему известно, когда убивец тесаком или топором крушил несчастную Веронику, он, Веслав, как это отлично известно следствию, занимался совсем в другом месте совсем другим делом, а именно.., забавлялся с Ханей.

И нечего ему тут вменять, не позволит!

Ну и не позволил, характер у парня был твердый.

Известие о том, что в доме совершена кража, абсолютно никакого не произвело на парня впечатления. Кража и кража, а он тут при чем? Лично он ничего не украл, железные ящики обнаружил в пустом домишке. Как они там оказались? А это уж пусть коханая полиция дознается — ее обязанность, не его. Он лишь воспользовался случаем, а за это никакая статья не грозит.

Полиция еще раз поприжала свидетеля, тот еще раз подумал и выдал новую версию. Ладно, так уж и быть, признается, входил он в дом Фялковских в тот день, вошел через заднюю дверь, она не была заперта. Нет, не станет вешать глинам лапшу на уши, что причиной явилось желание побеседовать с хозяйкой или забота о ее здоровье, просто из любопытства зашел. Увидел, что там делается, и в темпе смылся. Куда, куда — в тот домишко побежал, чтобы посидеть в тишине и успокоиться. И подумать.

— А что там делалось?

— А ничего хорошего. Пани Вероника лежала как-то очень неудобно на пороге кабинета своего покойного брата. Точнее? Ноги были в кабинете, а голова в прихожей. И уже видно было — ничем ей не помочь.

И что же, он через труп перелез, чтобы свое любопытство удовлетворить?

Зачем через труп? Он бочком, бочком просочился. Места хватило. И нечего ему приписывать еще и надругательство над трупом. Не выйдет, потому как он по стеночке прошел, трупа и не коснулся.

А что он еще видел в доме, кроме трупа хозяйки? Раз любопытство погнало его в этот дом.

Тут Веслав наверняка горько пожалел, что сболтнул про любопытство. Раз любопытство, значит, должен был все там осмотреть. Уж лучше бы сказал, что беспокоился за судьбу хозяйки и теперь, как увидел ее в столь ужасном состоянии, закрыв глаза, кинулся без памяти вон.

Так нет же, выдумал любопытство, а раз так, не может сказать, что бежал без памяти и ничего больше в доме не заметил. Будучи парнем неглупым, понимал, что с полицией шутки плохи, а если станет слишком крутить да винтить, ему же хуже будет. Пробовал, но не дают легавые мозги им запудрить, так что врать надо с умом.

Поэтому Веслав очень неохотно признался, что хотел посмотреть, там ли еще железные ящики. Нигде их не увидел, а искать не стал. Нет, это не он перевернул все в доме вверх ногами.

А откуда ему вообще стало известно, что в доме имелись железные ящики?

Протокол допроса начисто переписывала какая-то умная и сообразительная сотрудница полиции, видимо, работа для нее привычная, и, похоже, она и прежде позволяла себе делать собственные замечания на полях чернового экземпляра, а потом их переносила на чистовой.

Эти замечания показались мне чрезвычайно ценными. Так вот, в данном конкретном месте протокола на полях рукою переписчицы было добавлено: «Веславявно смешался и было заметно, что усиленно думает, какой дать ответ».

Ответил наконец, что не помнит. Кто-то об этом говорил, а кто и где — не помнит, хоть режь его. И вот еще что. Когда Вероника год назад продавала какую-то мебель, то позвала знакомых и соседей, самой ведь ей шкафов не вынести. Тогда и он, Веслав, вызвался помочь женщине, уж очень хотелось посмотреть, так ли в доме много железа, как болтали. И именно тогда ему удалось приметить изрядное количество всяких штучек из металла, украшавших комод и полки.