Он показал на картонную коробку в углу комнаты.
Паук достал из этой коробки большой рулон полиэтиленовой пленки, вроде той, какой дачники обтягивают парники, и вдвоем с Цыпой они расстелили пленку на полу.
Закончив расстилать пленку, Паук поставил на нее простой деревянный табурет, усадил на него старуху и привязал ее ноги к ножкам табурета. Руки он связал у нее за спиной.
– Ну, что ж… – Мясник достал из кармана точильный брусок и принялся точить на нем нож. При этом раздавался леденящий душу звук – вжик, вжик, вжик…
Я с ужасом смотрела на происходящее и собиралась уже вмешаться, но Паук выразительно взглянул на меня, и слова застыли в моей гортани. Я отступила к стене и закусила губу.
– Так, начинаем… – Мясник попробовал нож на большом пальце и шагнул к старухе: – С чего начать?
– Прекратите! – взвизгнула бабка и попыталась вместе с табуреткой отъехать назад. – Прекратите! Вы что – дикари? Людоеды? Мы ведь живем в цивилизованной стране!
– Мы не дикари, – проговорил Паук. – Мы в отличие от некоторых девушками не торгуем. Мы люди и впрямь цивилизованные, зря кровь не проливаем. Если расскажешь все, что мы хотим узнать, – Мясник тебя и пальцем не тронет, отпустим и до дома довезем… ну а не расскажешь – пеняй на себя!
– Я не могу! – всхлипнула старуха. – Вы не представляете, с какими людьми я работаю… мне после этого не жить…
– Ну, как хотите… Мясник, начинай!
Мясник еще раз попробовал нож на пальце, подошел к старухе и оглядел ее, примериваясь.
– Не надо! – взвизгнула та. – Я скажу! Я все скажу! Что вас конкретно интересует?
– Все! Начни сначала!
– Я бедная одинокая пенсионерка… – начала бабка.
– Ближе к делу! – прервал ее Паук. – Ты уже поняла, что нас не разжалобишь!
– Я и не пытаюсь вас разжалобить, – проговорила старуха довольно твердым голосом. – Я вам просто объясняю, как получилось, что я занялась этим бизнесом. Я – одинокая пенсионерка, и пенсия у меня очень маленькая. А организм у меня ослабленный, так что мне требуется полноценное питание, свежие фрукты и овощи, а они очень дороги… я уж не говорю о молочных продуктах…
– Короче! – Паук выразительно покосился на Мясника.
– Я уже подхожу к делу… живу я в двухкомнатной квартире, ну, и решила сдать одну комнату одинокой аккуратной девушке. Встретила приезжую девушку здесь, на вокзале, поселила к себе в квартиру. Но девушка оказалась та еще – приводила к себе мужчин, шумела, пила, не платила вовремя за квартиру, а когда я попыталась ее выгнать – пригрозила мне побоями. Я уже просто не знала, что делать. В собственной квартире не хозяйка! Один раз ехала на такси, таксист попался разговорчивый, и я пожаловалась ему на свою жиличку. Он мне и говорит – бабушка, не переживайте, у меня есть друзья, которые помогут вам от нее избавиться. Я сначала испугалась – не хотела брать грех на душу! Все-таки хоть и скверная девчонка, а все же живой человек. В каком, говорю, смысле избавиться? Но этот таксист меня успокоил – ничего, говорит, ей не будет, отвезут за границу, найдут ей там работу. Ей, говорит, по ее характеру еще и лучше будет. Я тогда спрашиваю, сколько мне это будет стоить. А он говорит – ничего, наоборот, еще мне кое-что заплатят за молчание. Ну, я подумала и согласилась… В общем, в тот же день приехал ко мне тот таксист со своим товарищем, сели на кухне, дожидаются Карину – это жиличку мою так звали. Та, как всегда, пришла поздно и навеселе, но, к счастью, одна. Увидела этих двоих, даже обрадовалась. О, говорит, у нас гости! А они ей налили вина, в которое что-то подмешали. Она выпила и стала как кукла – молчит, ничего не соображает, делает, что ей говорят. Тогда эти двое ее вывели из квартиры и посадили в свою машину. Мне перед этим дали денег и сказали, чтобы помалкивала, если хочу жить. Ну, это уж я и сама поняла. И еще тот таксист мне дал телефонный номер – если, говорит, снова будут проблемы с жиличками, обращайтесь, мы поможем. И нам, говорит, хорошо, и вам прибавка к пенсии… А я подумала-подумала, да и решила: зачем девушек домой приводить? От них только лишний беспорядок, да и опасно – вдруг кто из соседей заметит, заинтересуется? Вот и стала их прямо на вокзале встречать и тем людям передавать.
– И сколько же девушек вы таким образом… трудоустроили? – поинтересовался Паук.
– Ну… я не знаю… – засмущалась старуха, – двадцать или двадцать пять… во всяком случае, не больше тридцати!
– Так много?! – ужаснулся Паук.
– Разве это много по сравнению с населением города? И потом, вы подумайте, что их здесь ждало? В лучшем случае – работа за гроши в каком-нибудь магазинчике, а в худшем…
– Да, а вы перед ними открывали большое светлое будущее! – проговорил Паук с неприязнью.
Старуха, похоже, не заметила в его словах сарказма.
– Ну ты и сволочь! – не выдержал Цыпа, который до того молча слушал исповедь старухи.
– А вы тут прямо ангелы! – процедила бабка, покосившись на Мясника в окровавленном фартуке.
– Мы, может быть, не ангелы, но живыми людьми не торгуем!
– Я женщина пожилая, одинокая, обо мне некому позаботиться, приходится самой зарабатывать… мы живем в такое время, когда каждый за себя…
– И сколько же вам платили за каждую девушку?
Старуха посмотрела на Паука неодобрительно:
– Вам не говорили, молодой человек, что неприлично считать деньги в чужом кармане?
Однако она перехватила взгляд Мясника и нехотя ответила:
– Ну, не так уж много… обычная такса – десять тысяч за штуку… то есть, я хотела сказать, за девушку…
– Я понял, что вы хотели сказать! Десять тысяч за живого человека!
– А мне жить надо? На одну пенсию не проживешь…
– Ну да, если каждый день по десять тысяч – выходит очень неплохая прибавка к пенсии…
– Каждый день?! – возмущенно перебила его старуха. – Какое там! Во-первых, у меня не все дни свободны. По понедельникам я посещаю массажиста, у меня проблемы с позвоночником… по средам хожу в баню, по пятницам – в церковь…
– Да, вам есть что замаливать… – пробормотал Паук.
Старуха не расслышала его слова или сделала вид, что не расслышала.
– Так что остаются только вторники и четверги. И то далеко не каждый раз выходило. Хорошо, если удавалось уговорить двух-трех девушек в месяц! Вы думаете, это так просто? Сейчас молодежь такая черствая, такая бессердечная… – Бабка тяжело вздохнула. – Никакого сострадания к пожилому человеку! Большинство девушек со мной и разговаривать не хотели, проходили мимо, как будто я пустое место… а иногда посылали открытым текстом! В прошлом месяце удалось «трудоустроить» только одну, примерно три недели назад…
Три недели назад! Я насторожилась. Как раз три недели назад пропала Надя!
Цыпа хотел еще что-то сказать, но Паук остановил его взглядом.
– А вот эта девушка была среди тех, кого вы… трудоустроили? – спросил он, показав фотографию Нади.
На этот раз бабка присмотрелась повнимательнее и кивнула:
– Да, она приехала недели три назад. Красивая девушка… мне за нее премию заплатили.
– А куда этих девушек увозили? – продолжил Паук расспросы.
Старуха поджала губы, глаза ее предательски забегали.
– Я… я не знаю… – забормотала она. – Кто же мне это расскажет? Я всего лишь бедная пенсионерка…
– Опять старую пластинку завела? – поморщился Паук. – Ну ладно, раз не можешь вспомнить, придется помочь… Мясник, давай, без тебя разговор не получается!
Мясник подошел к старухе, занес нож.
– Не надо! – вскрикнула она. – Я все скажу! Они отвозили девушек в таксопарк на Витебском проспекте! У них там база! Я один раз с ними туда ездила…
– И эту девушку туда же отвезли?
– И ее…
– Хорошо… – Паук кивнул. – Ладно уж, мы свое слово держим. Раз обещали отпустить – отпускаем… Мясник, давай!
Мясник взмахнул ножом, старуха вскрикнула, да и я побледнела – но ничего страшного не случилось, Мясник двумя ловкими взмахами разрезал веревки, освободив престарелую пленницу.
Она растирала руки, испуганно косясь на нас.
Паук смотрел на нее, как на отвратительное насекомое.
– Надеюсь, вы понимаете, – проговорил он наконец. – Надеюсь, понимаете, что о нашей встрече никто не должен знать? Это в ваших же интересах! Если ваши друзья узнают, что вы нам все рассказали, – вы вряд ли проживете больше часа!
– Понимаю… – вздыхала старуха. – А только что же мне делать? Они узнают, они все узнают!..
– Вам нужно где-то отсидеться, залечь на дно… у вас случайно нет каких-нибудь родственников в деревне? Где-нибудь в глуши, вдали от цивилизации?
– За кого вы меня принимаете, молодой человек? – проговорила она возмущенно. – Я женщина городская, интеллигентная… не какая-нибудь рыночная торговка!
– Ага, очень интеллигентная! – фыркнул Цыпа. – Не картошкой на рынке – живым товаром торгуешь!..
– И вообще, я не привыкла жить без удобств! – продолжала ныть старуха. – В деревне туалет на улице, а ванны вообще нет… вот если бы куда-нибудь к морю, в теплые края…
