Время совершило круг. Большая Морская улица сменила название, сделавшись на полвека улицей Герцена, а потом снова вернула себе историческое имя. Теперь в первом этаже дома номер тридцать шесть располагалась дорогая кофейня с экзотическим названием «Монтесума». Интерьер заведения вполне соответствовал названию: оштукатуренные стены были украшены ярким индейским орнаментом и ацтекскими масками, по углам зала красовались каменные идолы с кровожадными узкоглазыми лицами.
По утреннему времени кофейня почти пустовала, только унылый московский командированный в полосатом пиджаке потягивал отдающий веником дорогущий южноафриканский чай, дожидаясь, когда откроется нужная ему контора.
Неожиданно двери кофейни широко распахнулись, и на пороге возникли два типично отечественных персонажа, на чей счет ни у кого не могло возникнуть сомнений: грязные засаленные комбинезоны с загадочной надписью «Ленмурпур», несвежие физиономии, шерстяные шапочки сомнительного происхождения, явно недавно побывавшие под колесами автомашины, и допотопные фанерные чемоданчики с инструментами выдавали в них слесарей-сантехников. На ногах одного из них были разбитые кроссовки «Динамо», другой был обут в безразмерные резиновые сапоги. Физиономию одного из сантехников украшал огромных размеров синяк.
– Эй, мужики, вы куда претесь? – бросился навстречу пришельцам официант Григорий, по совместительству администратор-вышибала. – Вы чё, с дуба рухнули?
– Отвянь! – Старший из сантехников величественным жестом отодвинул представителя администрации со своего пути. – Не видишь, сантехники мы!
– Да вижу я! – вызверился Григорий. – Про вас все за версту видно! Вас кто сюда звал? Вы же мне всю публику распугаете! Если что надо, приходите в нерабочее время!
– В нерабочее время? – переспросил старший сантехник. – Нерабочее время – оно потому и называется нерабочее, что в это время мы с Мишаней не работаем!
– А сейчас я вас не могу допустить! – упорствовал Григорий. – Сказано вам – публику распугаете!
– Где та публика? – Сантехник окинул взглядом пустой зал, на мгновение задержавшись на москвиче. – Вы ее давно уже ценами своими распугали!
– Сказано – не пущу! Ждите, пока хозяин приедет, с ним разговаривайте!
Командированный забеспокоился, оставил недопитый чай, бросил на стол деньги и бочком покинул заведение под тоскливым взглядом администратора.
– Он не понимает, Мишаня, – повернулся старший сантехник к своему напарнику, – придется ему объяснить.
С этими словами он сгреб белоснежную рубашку Григория грязной пятерней, доверительно приблизил к себе его порозовевшее от волнения ухо и во весь голос гаркнул:
– Сигнал был, понятно? С минуты на минуту у тебя тут фановые трубы на фиг прорвет! И все ихнее содержимое вытечет непосредственно в зал! В режиме наводнения, ясно? Как у Пушкина! В школе проходил? Вот тогда точно вся публика разбежится!
Григорий испуганно охнул и отлетел от сантехника как ошпаренный.
Победоносная парочка величественно проследовала через зал и вошла в помещение с доступной каждому надписью «WC» на дверях.
Туалет кофейни тоже был выдержан в экзотическом ацтекском стиле и поражал своим монументальным размахом.
Начать с того, что отведенное под него помещение было чрезмерно просторно. Унитаз был вмурован в настоящую скалу, вместо скромной кнопки слива была предусмотрена основательная каменная рукоять, а когда посетитель дергал за нее, сверху, со скалы, низвергался самый настоящий водопад. У слабонервных от такой немыслимой роскоши могла сделаться истерика.
Однако «сантехники», войдя в помещение туалета, не проявили никакого интереса к его замечательному оборудованию. Заперев за собой дверь, они внимательно огляделись. В дальнем углу помещения обнаружилась небольшая дверца, запертая на висячий замок. Старший из «сантехников» под удивленным взглядом своего спутника ковырнул этот замок ногтем, после чего без проблем открыл дверцу. За ней оказались ступени, уходящие в темную глубину подвала.
– Ну что ж, идем вперед! – проговорил «сантехник», в котором только хорошие знакомые могли бы узнать широко известного в узких кругах Леню Маркиза. – Следуйте за мной… Мишаня!
Он достал из кармана своей спецовки маленький фонарик, направил луч перед собой и бодро зашагал вниз по ступеням. Михаил нерешительно последовал за ним.
Спуск продолжался недолго. Вскоре ступеньки закончились, и перед «сантехниками» оказался низкий темный коридор со сводчатым потолком. Маркиз бодро шагал вперед, освещая дорогу фонариком.
Вскоре, однако, коридор разделился на два.
– И куда же теперь? – подал голос Михаил.
– Следуем указаниям вашего уважаемого предка, – ответил Маркиз, освещая фонариком стены.
На левой стене, на высоте человеческого роста, отчетливо виднелся выбитый в камне рисунок.
– Скорпион! – выдохнул Михаил.
– Совершенно верно – скорпион! – подтвердил Маркиз. – Точно такой же, как на ваших фамильных часах. Значит, нам туда дорога, как поется в известной советской песне… – И он решительно шагнул в левый коридор.
Вскоре они дошли до следующей развилки и снова свернули в направлении, отмеченном знаком скорпиона.
То же самое повторилось еще дважды.
Наконец коридор закончился, и спутники оказались в тупике.
– А куда теперь? – возбужденно проговорил Михаил. – Снова ищем скорпиона?
– Боюсь, что мы с вами здесь не первые… – отозвался Маркиз, водя лучом фонарика по кирпичной стене. – Скорпион-то вот он, но посмотрите сюда…
Действительно, в самой середине стены, под все тем же знаком скорпиона, несколько кирпичей явно были не так давно вынуты и наспех вставлены обратно.
– Вот черт!.. – протянул Михаил. – Вы думаете, нас кто-то опередил?
– Проверим, конечно, – отозвался Маркиз, доставая из своего «сантехнического» чемоданчика стамеску и подцепляя ею один из кирпичей. – Но все говорит, что мы с вами опоздали… и на полу, вы видите, свежая цементная крошка…
Он вынул несколько кирпичей, за которыми обнаружилось пустое пространство. Осветив тайник фонариком, он подвинулся, чтобы Михаил тоже смог удовлетворить свое любопытство.
Тайник был совершенно пуст.
Только на задней его стенке была привинчена медная пластинка с какой-то надписью на иностранном языке.
– Что это там написано? – пробормотал Михаил, вглядываясь в табличку.
Маркиз направил на нее луч фонарика и прочел:
– Cogito ergo sum… это латынь, дословно значит: «Мыслю – значит, существую…»
– Ну, настолько-то и я знаю, – подтвердил Михаил. – Философия в пределах школьной программы. Только вот к чему это здесь? Что хотел этим сказать мой покойный прадед?
Маркиз задумался. Потом он снова посветил фонариком в глубину пустого тайника, после этого выпрямился и осветил пол коридора у себя под ногами.
В углу, возле стены с тайником, лежало несколько окурков.
Леня наклонился, поднял один из окурков пинцетом, рассмотрел его и спрятал в полиэтиленовый пакетик. После чего повернулся к своему спутнику и проговорил:
– Пожалуй, я знаю, что хотел сказать ваш предок этой латинской пословицей… знаете, как ее перевести на русский?
– Конечно. – Михаил недоуменно пожал плечами. – Вы же только что это сказали. Я мыслю – значит, я существую…
– Не совсем так! – усмехнулся Маркиз. – Во-первых, никакого «Я» там нет. Просто «Мыслю – значит, существую». Но согласитесь, это звучит не совсем по-русски. Чересчур замысловато. По-русски получилось бы попроще, что-то вроде «Думай, Вася, думай!». То есть напряги извилины, не все так просто, как кажется с первого взгляда!
– То есть вы хотите сказать…
– Я хочу сказать, что этот тайник – фальшивый, ложный след! Ваш предок сделал его для отвода глаз, чтобы посторонний человек, в руки которого случайно попадут фамильные часы, не нашел ваши семейные сокровища!
– Так вы думаете, те, кто побывал здесь перед нами…
– Ушли ни с чем. И я могу вам это доказать.
Маркиз снова посветил в угол, где валялись окурки:
– Наш предшественник, взломав тайник, долго стоял перед ним, размышляя. Как вы думаете, если бы он нашел сокровища, стал бы он так себя вести?
– Ни в коем случае! – оживился Михаил. – Он поспешил бы выгрести все, что можно, из тайника, а потом поскорее унес отсюда ноги.
– Совершенно с вами согласен, – кивнул Маркиз. – А он вместо этого стоит и курит… прямо как мы с вами, с тем только отличием, что мы бережем здоровье и не гробим себя никотином.
Маркиз шумно вдохнул сырой воздух подземелья и продолжил:
– Я думаю, дело обстояло так. Он – или они, мы не знаем, сколько их было – нашел этот тайник, убедился, что он пуст, и прежде чем уйти ни с чем, долго стоял здесь, пытаясь разгадать загадку, заданную вашим предком. Потом понял, что ни к чему разумному не придет, и отправился восвояси… Только из всего этого можно сделать два вывода…
