Елизавета Матвеевна подошла к кровати, взяла дочь за подбородок и подняла ее голову.
— Семьдесят процентов полученных тобой от Пятакова денег переходят ко мне. А тридцать остается в полном твоем распоряжении. Это, учитывая все известные тебе обстоятельства, сказочное предложение. А мне ведь придется делиться с Анфисой и содержать родителей. Понимаешь, как хорошо я к тебе отношусь? Другая на моем месте могла бы сказать: «Хватит с тебя и десяти процентов». Надеюсь, ты всегда будешь помнить, что я для тебя сделала.
Мать улыбнулась и потрепала дочурку по макушке:
— Иди спать. Завтра новый день, новые хлопоты.
Ксюша встала и исчезла из зоны видимости, Елизавета начала расстегивать платье.
Я тихо поставил тома на место, затворил шкаф и сел в кресло. Кто провертел дыру в панели? Зачем этому человеку понадобилось наблюдать за хозяйкой?
В доме не раздавалось ни звука, я прикрыл веки, наслаждаясь тишиной.
Работа дворецкого очень тягомотна и утомительна, да еще семейство Винивитиновых‑Бельских не вызывало у меня никакой симпатии. Если составить мой личный рейтинг членов фамилии, то на последнем месте очутится Елизавета Матвеевна, женщина насквозь фальшивая, манерная и страдающая снобизмом. За ней пойдет Эмма Геннадиевна, вздорная старуха, считающая себя авторитетом по всем вопросам. Потом Анфиса и Матвей Ильич. Как относиться к Родиону, я пока не понял. Парень похож на привидение, почти не общается с окружающими, занят своими компьютерами, реальный мир не интересует его. А вот Ксения…
Ее я считал невоспитанной, капризной, наглой, до предела избалованной девицей. Когда «очаровательное создание» в первый день моего пребывания в усадьбе закатило Надежде Васильевне истерику и швырнуло на пол тарелку с макаронами, я подумал: сомнительно, чтобы мать и бабушка закрывали глаза на хамство ребенка, наверное, Ксюша в детстве получила хорошее воспитание. Вот только не следует отпускать детей учиться на другой континент — там другие правила поведения, видимо, Ксения набралась дурных манер за океаном. Но сейчас я понял другое — девушка старательно изображает хулиганку, мать знает, что поведение дочери — игра. Полагаю, Анфиса тоже знает про отведенную племяннице роль, вот почему она не обиделась на ее хамство и не ответила достойно, когда размалеванная красавица обозвала сырники «мерзостью, которую уже трое съели и умерли». А вот Родион, судя по тому, что он вышел из себя, понятия не имеет о спектакле. Как, впрочем, и Эмма Геннадиевна с Матвеем Ильичом. Старик потерял терпение, задохнулся от возмущения и наорал на внучку.
Что же происходит в усадьбе? Зачем Ксении корчить из себя хамку? Она сейчас беседовала с матерью совершенно иным тоном, и у меня сложилось впечатление, что она ее побаивается. Интересно, по какой причине? И на что намекал Матвей Ильич, когда в запале закричал: «Никогда не забывай, из какой грязной ямы тебя вытащили, спасли от тюрьмы»? Может, наркоманка Майя говорила правду, Ксения действительно зарезала Иосифа?
В кармане затрясся сотовый, я почему‑то сразу догадался, что меня ищет Элеонора, и не ошибся.
— Дети Майи родились от разных мужчин, — без всякого предисловия заявила моя нанимательница, — но отчества и фамилии у них одинаковые, достались от первого брака матери. Больше она паспорт не меняла. Иосиф никогда не учился во Владивостоке: ни в одном заведении, которое готовит специалистов для работы на кораблях, его не видели. И вообще ни в каком институте этого славного города о студенте Лапине не слышали. У парня нет мобильного телефона и кредитной карты, он не зарегистрирован в социальных сетях. А теперь скажи, у какого юноши в наше время отсутствует сотовый? Ладно, кредитка ему не нужна, еще не заработал столько денег, чтобы в банке счет открыть. Но трубка!
— Лидия сказала, что племянник звонил ей накануне юбилея Надежды Васильевны, выражал возмущение, что тетя не предложила ему оплатить перелет Владивосток — Москва — Владивосток, — возразил я. — Значит, у него, по крайней мере на тот момент, имелся мобильный телефон. Хотя… Может, он воспользовался стационарным аппаратом, заказал разговор на почте?
— Нет, Ваня, это значит другое, — повысила голос Нора. — А именно: Лидия соврала. Или ее обманули, с ней беседовал не племянник, а кто‑то другой. Ты сам говорил, что сестра Майи близко с ее детьми не общалась, могла забыть голос парня.
— Зачем кому‑то водить ее за нос? — не понял я.
— Чтобы лишний раз подтвердить: Иосиф жив, Ксения не лишала его жизни, — отчеканила Элеонора. — Вот смотри, тебя мучили сомнения, но ты поговорил с Лидией и убедился, что с Иосифом все в порядке — покойники ведь теткам не звонят, мертвецам билеты на самолет без надобности. Верить надо не сказанным людьми словам, а документам. Фактам. А факты говорят следующее: мобильной связью Йося не пользуется, кредиток не имеет, у него нет странички в соцсетях, в твиттере Лапин не замечен, на профессиональные форумы не ходит, ни с кем в Интернете не общается. Ну и как это может быть? Короче, Ваня, Иосифа убили.
— А где тело? — глупо поинтересовался я.
— Зарыли. Полагаю, где‑нибудь в усадьбе, в огромном парке, места там полно. Походи в свободное время по территории, поищи могилку.
— Навряд ли я наткнусь на холмик с надгробием и надписью «Тут лежит Иосиф», — вздохнул я.
— Все равно займись, — велела Нора.
— Что‑то не вяжется, — протянул я. — Надежда Васильевна осталась работать у Винивитиновых после смерти любимого внука? Лидия обронила в разговоре, что ее мать переехала на постоянное жительство в усадьбу в тот год, когда Иосиф улетел на учебу, а Катя отправилась в Питер. Вроде бы Надежде Васильевне стало одиноко, она сдала свою двушку и перебралась к хозяевам. Вы бы согласились жить в одном доме с родителями убийцы дорогого вам человека?
— Теперь о Кате, — проигнорировав мой вопрос, продолжила Нора. — Она действительно обучалась в Питере в театральном вузе, но примерной студенткой не считалась, сессии сдавала на тройки, любила повеселиться, гуляла до потери пульса, заводила направо‑налево романы. В самом конце прошлого года девица оформила академический отпуск, предоставила справку из московской клиники о том, что ей требуется длительное лечение, и покинула вуз.
— У молодых тоже бывают проблемы с сердцем, — вздохнул я.
— Согласна, — почему‑то не стала спорить Элеонора. — Но Екатерина Лапина в упомянутой больнице среди тех, кто состоит на учете, не значится, карту на нее не заводили.
— Вероятно, Катя лечится у какого‑то врача частным образом, — предположил я. — Так многие поступают — договариваются с доктором и за прием платят ему, а не в кассу.
— Не исключаю такой вариант, — вновь согласилась Нора. — Теперь о другом. Ты, Ваня, помнится, говорил, что Надежда Васильевна сдает свою квартиру.
— Да, — подтвердил я. — По словам Лидии, бабушка в свою двушку пустила семью с маленьким ребенком. Таким образом домработница убила двух зайцев — стала высыпаться и получать дополнительные деньги. Дочери она часто повторяла: «Повезло мне с жильцами: не курят, не пьют, шумных вечеринок не устраивают, деньги отдают точно в срок. Очень порядочные люди. Надеюсь, еще долго в моей двушке проживут».
— Вот! — воскликнула Элеонора. — Крайне интересно, где же тогда поселилась Катя? Поставь себя на место бабушки. Внучка тяжело больна, вернулась из Питера… Я бы в тот же день выселила съемщиков и отмыла для девочки квартиру. Но Надежда Васильевна не выставила жильцов. Так что, Екатерина ночует в коробке из‑под телевизора? Спит под мостом?
— Может, она лежит в больнице, — предположил я. И сразу сам себе возразил: — Нет, столько времени, получается аж с зимы, в палате ее держать не станут. И человек без истории болезни в стационаре не окажется. Скорей всего, Катя у какого‑то своего парня. И, возможно, не в Москве. Скажем, закрутила любовь, осталась в Питере, бросила временно учебу, представив в деканат липовую справку о здоровье и оформив отпуск, а бабушку обманывала, врала, что успешно занимается. Надежда Васильевна мне несколько раз хвасталась, какая у нее талантливая внучка: мол, ее пригласили даже сниматься в сериале.
— В отличие от Иосифа, у сестры есть кредитка и мобильный, — подала голос Нора.
— Можно позвонить девушке, сообщить ей о кончине бабушки и попросить передать печальную весть брату. Екатерина‑то должна знать, жив ли Йося, — сказал я.
— Последний раз она пользовалась карточкой зимой, с тех пор почти год у нее на счету висит сумма три тысячи рублей. А мобильный Кати отвечает: «Номер не обслуживается», — протянула Нора.
— Вы же не думаете, что Ксения убила и Екатерину? — хмыкнул я.
— Всякое случается, — меланхолично заметила Элеонора. — Но давай опираться на факты: выходит, внуки Надежды Васильевны куда‑то подевались. Чует мое сердце, побег Кати из Питера как‑то связан со смертью Семена Винивитинова. Это как кубик Рубика — все цвета перемешаны, надо их на место вернуть.
