– Почему же сразу с ночи? Возможно, в постели он будет и хорош.
Мариша выразительно закатила глаза, словно не в силах слушать такую глупость.
– Юля, приди в себя! Спустись с облаков.
– А что?
– Он же махровый эгоист. Разве ты не видишь?
– Ну, определенный эгоизм в нем присутствует.
– Он не умеет прислушиваться к чужим пожеланиям. Как он может быть хорошим любовником? Да он будет одним из самых скверных любовников, каких видел этот свет.
И, закончив эту гневную тираду, Мариша выскользнула из-за стола. Впрочем, обратно она вернулась быстро. И, подхватив Татевик, поманила Юльку к выходу.
– Порядок, – шепнула она ей на ходу. – В нашем распоряжении есть минут сорок.
– Сорок минут до чего?
– По идее, должны управиться, – не отвечая на вопрос, сказала Мариша. – Но на всякий случай мы должны увести Татевик подальше.
– Куда?
– В сад.
И, обняв девушку, Мариша повлекла ее якобы на осмотр абрикосов и алычи. Будущая свекровь Татевик попыталась увязаться за ними, но Мариша быстро объяснила, что у них с Татевик должен состояться служебный, исключительно приватный разговор насчет ее будущей прибавки к жалованью. И мать Арама отвалила.
– Значит, моего отца убили? – вместо предисловия начала Татевик.
– Возможно. Есть такая версия.
– Так я вам скажу, кто это мог сделать. Мой брат!
– Брат? – удивилась Юлька, благополучно успевшая забыть слова Вартуш о том, что у Эмина помимо дочери где-то имеется еще ребенок мужского пола. – У тебя есть брат?
– Не родной. Сын моего отца. А матери у нас разные.
– Он младше тебя?
– Старше. Гораздо старше. Почти на двадцать лет.
– Ого!
– Да. Но с матерью Само…
– Кого?
– Самвел – Само. Так зовут моего брата.
– Значит, ты с ним лично знакома?
– Виделись как-то раз. Отец нас познакомил. Но я тогда была еще совсем маленькой. А Само был уже взрослым мужчиной. Сами понимаете, нормального общения у нас не получилось. Он смотрел на меня с какой-то ревнивой враждебностью. А перед отцом заискивал. Я думаю, познакомить нас – было целиком и полностью идеей отца. Самвелу я была даром не нужна и даже неприятна.
– Ладно. Но эта встреча произошла много лет тому назад. Ты сама сказала.
– Ну да.
– А что было потом? Что заставляет тебя думать, что Само мог убить своего отца?
– Да хотя бы то, что он его ненавидел!
– Самвел ненавидел Эмина?
– Да!
– За то, что тот не женился на его матери?
Татевик заколебалась.
– Может быть, и за это тоже, – сказала она наконец. – Но в большей степени за то, что отец отказался дать ему денег.
– Зачем? Зачем Самвелу понадобились деньги?
– На открытие собственного бизнеса.
– А почему Эмин их не дал?
– Да потому что это все дутые проекты. Самвел всю жизнь что-то открывал, влезал в долги, прогорал, потом прятался от кредиторов и ныл, что ему пришел конец, его вот-вот убьют. И отец улаживал его проблемы. А в последний раз отказался.
– Почему?
– Надоело, наверное. И к тому же он предупреждал Самвела, чтобы тот не связывался с теми земельными участками. Что это стопроцентный обман. Не может земля стоить так дешево. Но Самвел не послушался отца. Занял денег у других людей. А когда выяснилось, что отец был прав, Само по привычке прибежал к нему за помощью. Но Эмин в этот раз настроен был жестко.
«Никаких денег ты от меня не получишь! – заявил он отпрыску. – Хватит с меня твоих махинаций. Я тебя предупреждал. Ты предпочел действовать на свой страх и риск. Вот и отдувайся теперь сам».
Само фыркнул и ушел. В глубине души он был уверен, что родитель только держит марку. А как дойдет до дела – дрогнет. Привычно распахнет свой кошелек и заплатит многочисленные долги великовозрастного дитяти. Как уже много раз бывало.
Но все пошло против привычной схемы. Эмин денег кредиторам не заплатил. И Само существенно потрепали. Он лишился мизинцев на руках и ногах, а также дачи, новой машины и всех накоплений, которые имелись у его матери.
– Вот тогда отец мне и пожаловался на Само. Сказал, что не о таком сыне мечтал. И что это волк в овечьей шкуре, который только и ждет удобного случая, чтобы сбросить маскировочную личину.
– И когда же этот случай мог наступить?
– Только если отец умрет, – сказала Татевик, и на ее глаза навернулись слезы. – Тогда Само стал бы наследником отца.
– Почему он? А ты?
– У меня во всех документах написано, что мой отец умер. Вернее, пропал без вести. А потом суд признал его умершим.
– Почему так?
– Мама так захотела. Не знаю, что у них произошло с отцом. Но она его выгнала. И даже меня записала на свою фамилию. И не хотела, чтобы мы общались.
– Но вы же общались!
– Да, после того, как мама вторично вышла замуж. И ей стало не до меня. Тогда отец и разыскал меня.
– Но ведь по документам Эмин все равно твой отец. И он не умер. То есть тогда не умер. Сейчас-то он мертв, но раньше был жив. Ты все равно его наследница.
– Да? Может быть. Но мне все равно.
– Он твой отец. И ты должна прийти на его похороны.
– Да, его новая жена знает, что он мой отец. И отец это знал. И моя мама тоже. Но они молчали. Так что мое присутствие на похоронах необязательно.
– Но тебя там ждут.
Татевик мрачно молчала. И подруги решили перевести разговор в другое русло.
– А Само был вписан в паспорт твоего отца?
– Вот именно. Он его сын и единственный законный наследник. То есть я так думаю.
– И ты подозреваешь, что из-за денег Само покусился на жизнь отца?
– Он мог. После того как брат лишился четырех пальцев, отец сказал, что он словно сломался. То есть отец выразился даже более жестко. Сказал, что Самвел – хлюпик, ничтожество. И на зоне его место было бы где-нибудь неподалеку от параши.
– Так и сказал?
– Да.
– Про родного сына?
– Отец был в тот момент в большой досаде. И дело даже не в том, что Самвел постоянно влипал в истории. А в том, что, влипнув в очередную и оказавшись без поддержки отца, он не смог выплыть, сдался и морально сломался.
Итак, психологический портрет Самвела подруги теперь примерно представляли. Оставалось выяснить, где он конкретно обитает. И нанести ему визит. Но тут Татевик развела руками.
– Понятия не имею, где он живет. Наверное, у своей матери. Или у жены, если та еще с ним живет. Отец знал, а я нет.
– А фотография у тебя его есть?
– Нет.
– Но ты можешь описать его?
– Приметы? – усмехнулась Татевик. – Из особых примет – это отсутствие всех мизинцев. На обеих руках и ногах. А так… Ну, я видела его только на фотографиях, которую мне мельком показал отец. Самвел там не очень хорошо получился. Но он скорее полный, чем худой. Невысокий. Небрежно одевается. Сдается мне, ленится бриться. И вообще, относится к своей внешности с каким-то пренебрежением. Совсем не следит за собой.
– Грязнуля?
– Неряха и распустеха, – подтвердила Татевик. – Даже неудобно, что я говорю такие слова о брате. Только так ведь и есть. Из песни, как говорится, слова не выкинешь.
– Хорошо, а где нам можно его найти?
– Говорю же, не знаю.
– А где он работает?
На мгновение Татевик замерла.
– Работает, – пробормотала она. – А ведь в самом деле, отец мне недавно говорил, что Самвел взялся за ум. Пошел работать. Кажется, он что-то вроде страхового агента. Страхует желающих от несчастных случаев, пожаров, ограблений и прочего в том же духе.
– А какая компания?
– Не знаю. Но думаю, что ни одна уважающая себя компания не стала бы брать на работу кадр вроде моего братца. С его-то послужным списком! Мог и вообще все наврать, чтобы успокоить отца. С Самвела станется!
Но продолжить свою обличающую брата речь Татевик не смогла.
– Кто-то еще приехал, – сказала она, напряженно вглядываясь в глубь сада. – Тетя Вартуш! Зачем она?.. Кто ее звал? О боже!
Подруги тоже оглянулись. И увидели, как по дорожкам сада деловито шагает Вартуш. Вид у нее был самый решительный. Волосы в дороге растрепались и теперь торчали во все стороны. Глаза сверкали, а криво накрашенные яркой помадой губы были твердо сжаты.
– Смотри, что сейчас начнется!
– Я приехала за Татевик! – объявила Вартуш, едва поприветствовав собравшихся. – Хочу звать девочку на похороны ее отца.
После этих слов в доме и саду повисла просто гробовая тишина. А затем все заговорили вновь. Кто-то пытался заверить Вартуш, что она ошиблась. Кто-то предлагал гнать сумасшедшую из дома. А кто-то настойчиво требовал разобраться в ситуации. Этим последним оказался отец Арама. И его голос был решающим.
Разборки не были долгими. Мать Татевик под пронзительным взглядом тети Вартуш призналась, что у ее дочери есть отец. И вовсе он не умер. То есть раньше не умер. А теперь, выходит, умер.
– Убит! – подтвердила тетя Вартуш.
– М-да, – задумчиво протянул отец Арама, выслушав все это. – Какая-то странная история получается. Надо бы разобраться получше.
