– Замазала номер? И что тогда?
– Сейчас весна, на многих машинах такой слой грязи, что регистрационные номера нашими камерами или вовсе не читаются, или читаются очень плохо.
Следователь задумался. Конечно, это против правил, но что греха таить, многие автомобилисты прибегают к этой уловке. Даже под страхом штрафа за передвижение на транспортном средстве ненадлежащего вида, то есть с грязными и нечитаемыми регистрационными номерами, все равно продолжают ездить. Конечно, в первую очередь это касается любителей полихачить, которые боятся попасть в поле зрения автоматических камер. Заподозрить в этом хрупкую молодую девушку, передвигающуюся на машине, предельно допустимая скорость которой, по информации завода-производителя, не превышала ста сорока километров в час, следователь не мог. Но возможно, у девушки был куда более веский повод прятать свои регистрационные номера, чем банальное превышение скорости?
– Вот что мы сделаем, – произнес следователь. – Давай-ка мы с вами поменяем параметры поиска. Регистрационные номера вообще выкини из списка параметров. Но внеси марку машины, ее модель и цвет.
– Будет сделано.
После этого следователь смог вновь вернуться к текущей работе. Первое, что он собирался узнать, какого черта Лехе по прозвищу Капуста пришло в голову толкнуть под поезд совершенно незнакомого человека. Это было не в повадках Капусты.
– Или я ошибаюсь? Или эти двое знали друг друга? Питали друг к другу лютую неприязнь?
И следователь снова принялся тереть свою нестерпимо зудящую макушку. За минувшие сутки зуд усилился многократно. И уже одного этого для следователя было достаточно, чтобы всеми фибрами души мечтать о встрече с подозреваемым. Только она одна и могла излечить его.
Между тем Олег и Яна передвигались к месту жительства официанта Витали. Пообщаться с этим молодым человеком им было в высшей степени интересно. Ведь это именно он обслуживал столик, где сидели Гольдман, Лена и Олег, а значит, мог заметить что-то необычное в общении этих троих.
По счастливому стечению обстоятельств, Виталя жил как раз в районе метро «Озерки», неподалеку от самого кафе. Впрочем, это как раз было понятно: зарплата у официантов небольшая, они предпочитают экономить на дороге до места работы. А учитывая, что официанты могут задерживаться на работе допоздна, и до часу ночи, до двух или даже до трех, до последнего, так сказать, гостя, то необходимость быстро и желательно пешком добраться от работы до дома является весьма обычным делом.
Конечно, в кафе не было таких долгих рабочих смен. Тут смена длилась двенадцать часов, с десяти утра и до десяти вечера. Но все же и в десять утра приятнее прогуляться до работы пешком по свежему воздуху спального зеленого района, чем давиться в сторону центра в душном транспорте, мечтая только о том, как бы поскорее доехать до места назначения, и с ужасом думая о том, что вечером предстоит проделать тот же путь, только в обратном уже направлении.
Так что друзьям вновь довелось проехать мимо знакомого кафе. Они не смогли удержаться и снова заглянули сюда. По словам Яны, она хотела еще раз поговорить с Гульнарой. И хотя Олег не понимал, о чем еще можно разговаривать, вроде бы уже все обсудили, спорить он не стал.
Уборщица была тут. Складывалось такое впечатление, что она вообще батрачила без каких-либо выходных, в две смены, за себя и за сестру. Если бы Олег начал выяснять, то оказалось бы, что это именно так и есть. Управляющей в кафе служила родная сестра Гульнары, которой единственной из их семьи повезло пока что получить образование и российское гражданство.
Впрочем, Гульнара была следующей в семейном списке на получение образования. Но пока, несмотря на полученное благословение предков, ей еще предстояло на это самое образование заработать. Такую возможность предоставила ей старшая сестра, которая вообще постепенно перетащила на работу в кафе часть своей немаленькой и очень дружной семьи.
Если бы проверяющая комиссия из отдела кадров принялась проводить подсчет голов сотрудников, трудящихся на этой точке, то они были бы весьма удивлены и озадачены отсутствием как минимум троих из них. Дело в том, что старшая сестра оформила на должность второй уборщицы двоюродную сестру, на должность ночного сторожа – своего дядю, а на роль помощника по кухне – свою тетку. То есть всю семью своей тетки – старшей сестры своей матери, которым после распада Советского Союза посчастливилось остаться жить в России.
Таким образом, живя в России, и гражданство дядя и тетя получили вместе со всеми прочими гражданами страны, просто по факту своей прописки и прежнего серпасто-молоткастого паспорта, предъявленного паспортистке. И надо сказать, что они совсем не возмущались, вдруг одномоментно из киргизов превратившись в россиян.
Тетка Гульнары была уже в том возрасте, когда приходит пора подумать и о пенсии. Получить без трудового стажа оную было возможно, но уж очень тетку удручала ее мизерность. Во всяком случае, тетю, ни одного дня в своей жизни не проработавшую и целиком и полностью сосредоточившуюся на ведении домашнего хозяйства и заботе о единственной дочери, это всерьез заботило. И так как приличного образования она получить не удосужилась, то ей было абсолютно все равно, где и кем числиться, лишь бы шел трудовой стаж. Пусть даже и в кафе, пусть даже и уборщицей.
Так что все в итоге остались довольны. Тетя и дядя получали желанный стаж для пенсии. Сестра и племянница получали от Гульнары регулярные благодарственные подарочки. Ну а Гульнара… Она-то и получала самое главное – деньги на свое обучение.
Но надо сказать, что получала девушка четыре своих зарплаты совершенно заслуженно, потому что все эти должности, включая свою собственную, Гульнара успешно и на совесть совмещала. Чтобы работа не страдала, трудиться Гульнаре приходилось за четверых. По этой причине выходных у девушки не было совсем. Зато и деньги на первый год образования уже имелись. Оставалось покорпеть на четырех работах несколько месяцев, и заветная мечта оказалась бы совсем рядом.
Как раз об этом и думала Гульнара, когда ее вывела из сладкого забытья энергичная Яна.
– Привет! – удивилась девушка. – Снова вы приехали?
– Гульнара, ты нам вчера не все рассказала.
– О чем вы?
– После смерти, которая случилась практически у вас в кафе, от вас уволились два человека. Федор, о котором ты нам рассказала, и Виталя, про которого ты почему-то даже не упомянула.
– Виталя?..
Было видно, что Гульнара смущена. Даже Олег почувствовал это. Он хотя и не мог видеть лица Гульнары, но услышал, как сбилось у нее дыхание. И вроде бы даже запах ее тела стал немного иным. Это был запах страха. Олег был в этом совершенно уверен.
– Не знаю я, почему не сказала, – наконец пробормотала Гульнара. – Забыла, наверное.
– Про Федора не забыла, а про Виталю забыла? И это ведь он, а не Федор, обслуживал тот столик, за которым сидел погибший старик.
– Я в зал не суюсь, перепутала.
– Гульнара, скажи нам правду! Погибло много людей, может, и еще кто-то погибнет. И тогда его смерть будет на твоей совести.
Гульнара смущенно сопела. А потом призналась:
– Ну побоялась я.
– Чего? Что такого страшного было в увольнении Витали?
Гульнара снова помолчала и посопела, но, в конце концов, все же вздохнула, словно решившись на что-то, и сказала:
– Ладно, чего уже… Скажу. Дело это уже давнишнее… Теперь понятно, что боялась я зря.
– Чего боялась-то?
– Да того типа.
– Какого типа?
– Ну который с Виталей разговаривал. Ох, и противная морда была у того типа. Срушная!
– Какая? – не поняла ее Яна.
– Срушная! – повторила Гульнара. – От слова ЦРУ, если быстро произнести, то получается – СРУ!
Теперь пришел черед сопеть уже Яне с Олегом. Упоминание об американской разведке явилось для них полнейшей неожиданностью.
– А почему ты решила, что тот мужчина был из разведки?
– Ну, может, и не из разведки, но из Америки.
– Откуда ты знаешь?
– Он с акцентом говорил. Я бы не стала с таким связываться. Впрочем, Виталя всегда был у нас жадиной. Ему было все равно, у кого деньги брать.
– Стоп! – воскликнула Яна. – Виталя у этого человека еще и деньги брал?
– Да. И немало, я вам скажу. У меня прямо глаза на лоб полезли. Толстенькая такая пачка зелени! Тысяч пять долларов – никак не меньше!
– Тот человек Витале доллары дал?
– Ага! Они самые.
– Ты увидела доллары и поэтому решила, что тот тип – американец?
– И еще потому, что он их в упаковке привез. Упаковку перед Виталей сорвал, банкнотами похрустел, мол, все новенькие. Виталя и растаял. Ну а я после уже тихонько подошла, когда пол подметала, и упаковку эту подняла.
– И что?
– Смотрю, а она ненашенская.
– В смысле?
– Ну ненашенская упаковка от купюр – и все тут!
