на ногу. — Чем быстрее уеду, тем быстрее вернусь.
— Ага, — сказала я.
Ваня еще помялся, потом сделал какой-то неопределенный жест в моем направлении, потом оглянулся и сказал, то ли с разочарованием, то ли с облегчением:
— А вон Белка идет. Я пошел. И еще. — Он остановился. — Все время держи телефон в кармане.
— Конечно, — сказала я.
— Если что — сразу звони, — добавил он.
— Ага, — кивнула я.
— Я тоже буду звонить. Пока.
Он помахал рукой сначала мне, потом Белке, потом сел в машину и уехал. Это было в два часа дня. А сейчас уже восемь. Белка давно ушла. Не знаю, убедила ли я ее, что подозревать Колю в том, что он пытается напугать меня до полусмерти, очень глупо. Он, конечно, может пошутить, и его шутки не всегда бывают очень уж смешными, но чтобы так… И потом, все-таки его еще не было в Васильках, когда на меня прыгнуло то мохнатое полотенце.
Чем больше я обо всем об этом думаю, тем меньше могу представить себе человека, который мог бы все это организовать. Это должен быть кто-то очень изобретательный, очень осторожный и очень злой. Я таких людей не знаю…
Я решила прогуляться. Я положила в карман джинсов телефон, который звонил уже четыре раза и встревожено интересовался, все ли у меня в порядке. Потом, подумав, взяла с комода Ванины ключи и положила их в другой карман. Не знаю, зачем. Я вовсе не собиралась идти в его дом в отсутствие хозяина. Просто прогуляюсь. Может, зайду к Белке, может к Галке или еще к кому-нибудь… Там видно будет.
Выйдя из калитки, я сразу же наткнулась на Антона.
— Привет, — сказал он и почему-то опустил глаза.
— Привет, — сказала я и тоже опустила глаза. И увидела, что его черные ботинки на толстой подошве покрыты слоем пыли, как будто он долго шел по проселочной дороге. Это впечатление усиливалось тем, что на одно его плечо был накинут рюкзак. — Ты откуда? — спросила я.
— Наверное, ты хочешь спросить «куда», — поправил меня Антон.
— Нет, я хочу спросить «откуда», — упрямо произнесла я.
— Оттуда, — Антон неопределенно махнул рукой.
— Ну и как там? — спросила я.
— Вполне, — ответил Антон. — Весело и мухи не кусают.
— Хорошо тебе, — вздохнула я и развернулась, чтобы идти своей дорогой.
— А тебе, что — плохо? — спросил Антон, внимательно глядя на меня.
— С чего ты взял?
— Да нет, я просто так спросил. Вздыхаешь…
— А это я о своем, о девичьем.
— Понятно, — сказал Антон. — А ты куда направляешься, если не секрет?
— А если секрет?
— Если секрет, то лучше не говори.
— Просто прогуляюсь. Может, в гости к кому-нибудь зайду.
— Ну, давай, — сказал Антон.
— Еще увидимся, — сказала я.
Я пошла в сторону географического центра деревни. А куда еще идти, если мой дом находится на окраине, не в лес же. Улица была пустынной и какой-то безжизненной. Как будто сейчас не начало девятого, а четыре часа утра. Ни людей, ни животных… Мне даже стало немного не по себе.
Через какое-то время ноги привели меня к галкиному дому. Я открыла калитку, поднялась на крыльцо и постучала в дверь болтающейся железной щеколдой. В окне появилась взлохмаченная голова Вовки.
— О, Катька, привет, заходи. У меня тут котлеты… сейчас сгорят, наверное, — и он исчез на кухне.
Я открыла дверь и ступила в полумрак веранды с застекленными, но почему-то плотно зашторенными окнами. Мои глаза не сразу привыкли к темноте, где находится выключатель, я не знала, так что пробиралась к входной двери на ощупь. Я смотрела под ноги, чтобы не споткнуться и делала осторожные маленькие шаги. Когда мои глаза стали видеть лучше, я подняла голову и чуть не завопила от ужаса, который мгновенно парализовал меня и лишил сил. Передо мной находилась темная фигура в балахоне. Она не двигалась, и мне показалось, что она стоит ко мне спиной.
Несколько мгновений я беззвучно ловила ртом воздух, а потом веранда осветилась ярким электрическим светом и я увидела, что зловещая темная фигура — это всего лишь темный плащ с капюшоном, висящий на вешалке возле двери.
— Ты чего? — спросил Вовка, растеряно моргая в мою сторону.
Наверное, вид у меня был глуповатый…
— Н-ничего, — выдавила я.
— Я забыл, что ты не знаешь, где у нас свет включается, — виновато сказал Вовка, проследив за моим взглядом, прикованным к плащу. — Ты проходи.
Я вошла вслед за ним в дом, по которому разносились аппетитные запахи, добавлявшие уюта и спокойствия. Может, тоже завтра котлет нажарить? Это так успокаивает… Мои ноги все еще немного дрожали, и я опустилась на стул с высокой спинкой.
— А где Галка? — спросила я.
— К соседке пошла, — объяснил Вовка. — За хлебом. Я сегодня забыл хлеба купить, хотя она мне пять раз напоминала. Сейчас придет.
Галка пришла с булкой хлеба и с кучей новостей, касающихся буквально всех жителей деревни. Они с Вовкой заставили меня поужинать с ними, искусно надавив на умело вызванное у меня чувство вины. Когда я отказывалась от ужина, Галка посмотрела на Вовку и произнесла сокрушенно:
— Зазналась.
— Зазналась, — вздохнув, повторил Вовка и печально взглянул на меня.
— Да ничего я не зазналась, — возмутилась я. — Просто есть не хочется.
— Она, наверное, привыкла ко всяким там суши и ризотто, а у нас тут котлеты с пюрешкой, — подытожила Галка.
— Ладно, давайте ваши котлеты, — сдалась я. — Сто лет котлет не ела.
Еда меня взбодрила, и я с интересом выслушала все деревенские сплетни, пересказанные Галкой со слов соседки. Оказывается, баба Маня продала корову и купила козу, о чем немедленно пожалела, потому что подлое животное сжевало ее новый халат, который сушился на веревке в огороде. Дядя Вася чуть не дал в глаз агроному Петровичу за то, что тот усомнился в эффективности его ноу-хау по уничтожению колорадских жуков: дядя Вася предлагал опрыскивать их настоем красного перца, смешанного с нашатырным спиртом. Да, жукам не позавидуешь. Лидка Сидорова, похоже, опять беременна, а Маринка Карасева объявила своему мужу Федору, чтобы собирал чемоданы и проваливал к этой бесстыжей дуре Лариске в Мальцево. Среди прочих новостей упоминалось и то, что дачник Ванька Макаров еще в обед укатил в город на своем вездеходе и до сих пор не вернулся. Скорее всего, приедет завтра.
— Почему завтра? — спросила я.
— А когда? — заинтересованно спросила Галка.
— А тебе зачем?
— Просто интересно, — обиженно ответила Галка.
— Кто владеет информацией, владеет миром, — высокопарно изрек Вовка Крапивин.
Да уж. Насчет всего мира не знаю, но к Василькам это точно относится.
