Почему человек хочет этого, поинтересовалась у книги Лариса. Ответ был такой: это желание подтвердить
свою ценность в сравнении с другими партнерами, или просто эротический допинг, или потребность воображения. То есть, проще говоря, за восемь лет Лариса ему надоела — такой вот научный ответ.
Лариса умела спрятать неприятное в дальний уголок сознания — гораздо удобнее считать, что все в порядке. А Кирилл уже начал злиться, отходить от нее. И она подумала: «Я сделаю то, что он хочет, а дальше — дальше все уже будет хорошо. Я сделаю это, и это будет гарантией того, что у нас все будет в порядке».
Не страшно, это оказалось совсем не страшно и было похоже на все, что происходило в жизни. Например, когда-то давно она думала: «Неужели у меня когда-нибудь будет ребенок?» А потом Мариша родилась, и она не успела подумать: «Ах, не может быть, неужели у меня ребенок?» — уже надо было кормить, пеленать.
Так и тут. Раз, и все, и некогда думать о том, как низко она пала.
Когда она его возненавидела? Пока мучилась, уступить ему или нет, кажется, еще не было никакой ненависти. Когда сделала то, что он просил, была паршиво, но не очень, — как у гинеколога.
Она признавалась ему в несуществующих фантазиях, в несуществующих и реальных изменах, и самое противное было не изменять, а рассказывать. Какие слова найти для описания того, что происходило.
Но одной измены оказалось недостаточно. Ему понадобилась смена партнера, описание разницы. Кирилл требовал подробных рассказов о том, что она чувствовала, описания поведения другого мужчины, и она говорила и говорила. Это было, как если бы он заставил ее
пить молоко с пенкой, от которой ее тошнило. И от этой постоянной тошноты она прямо-таки физически чувствовала, как ее изнутри разъедает обида.
Однажды она случайно поставила на столик под любимую полочку зажженную свечку. Полочка загорелась, а Лариса была настолько заворожена огнем, что, замерев, все смотрела и смотрела, как на ее глазах полочка исчезала в пламени. Так и с Кириллом: она была здравая женщина и понимала, что у нее две возможности — остаться чистой, гордой и одинокой или женой Кирилла, женой Кира Крутого... Лариса все-все понимала, но что можно было поделать — как полочка в огне, исчезала, таяла ее внутренняя суть.
Прошло время, и Лариса почти привыкла, смирилась. Кирилл выглядел довольным, благодарным, и все как-то образовалось — даже измены, придуманные и реальные, перестали разъедать душу.
А затем она его возненавидела.
Почему он не обратился к любой другой женщине? В ответе на этот вопрос и крылась причина ее ненависти к нему. Лариса вдруг поняла — ему хотелось, чтобы это делала именно она, несексуальная, не склонная к изменам, скованная, — это было гораздо интересней, чем то же самое с любой чужой женщиной... Именно в том, что она преодолевает свой ужас, свою скованность, и был весь интерес.
Но ненависть — слишком сильное для повседневной жизни чувство, и вслед за ненавистью пришел покой. Она и рассказывать ему стала лучше, так, как он требовал, и вообще отношения сложились очень удобные. Именно тогда Кирилл и дал ей деньги на ресторан, намекнув, что прежде у нее было немного возможностей изменять ему, а при новых, светских обязанностях, появившихся в Ларисиной жизни, у нее будет значительно больше поводов для... для того, что ему в данный момент необходимо. Нормальный обмен.
Вообще-то, Лариса была не сильна в анализе своих, а тем более чужих влечений, но когда дело касается себя самого — начинаешь чувствовать кожей, и Лариса поняла, что восемь лет жизни ничего для Кирилла не значат, и она для него — просто извивающийся червячок на булавке.
— А другая моя кошка — настоящая охотница, — рассказывала Рита. — Она выслеживает, караулит, подкрадется и ка-ак...особенно если колбаска...
— Деточка, мы обязательно поговорим про кошек, но попозже. Нам нужно исключить Ларису из числа подозреваемых.
Рита взглянула на Аврору с облегчением.
— Так вот, если колбаска, то...
— Деточка, про кошек потом, — с едва заметным раздражением прервала ее Аврора. — Что мы с вами имеем? Да, Лариса спрятала пузырек. Да, она находится в отчаянном положении. Да, ее мотив лежит на поверхности. Но все это не причина ее подозревать, потому что у нее не было технической возможности совершения преступления.
— Не было, у нее не было, — радостно согласилась Рита, — и вообще, она не стала бы... она очень хорошо отнеслась к Кате. Пока вы дремали, Лариса подсела к ней, и я еще подумала — какая милая, хочет поддержать девочку. Не думайте, они пили чай у всех на глазах. Лариса предложила, очень громко: выбирай любую чашку, они одинаковые. Все, абсолютно все это слышали.
— Ну что же, нет так нет, — вздохнула Аврора, — лично я только рада.
— Я тоже, — поддержала Аврору Рита. — Лариса очень сильная женщина. Вот вам кажется, что она не переживает, а я случайно увидела, как она выходила из ванной: на ней прямо лица не было, такая она была красная и потная, так ей было плохо, ужас просто. Бедная.
Аврора прикрыла глаза и, казалось задремала, пробормотав: «Я не сплю, милочка, говорите...» И Рита продолжила свое повествование.
Когда Лариса с Катей стали пить чай, она, Рита вышла из гостиной на веранду через смежную дверь, и там, на веранде, открыла окно — подышать.
— Но я очень быстро замерзла и... — Рита застенчиво потупилась, — и захотела в туалет.
Она подергала ручку двери в ванную и только повернулась, чтобы уйти, как дверь открылась, и на пороге появилась Лариса. Она была очень красная и на лбу у нее были капельки пота. На Ритин вопрос, не нужна ли помощь, Лариса обессиленно пробормотала, что, мол, все в порядке.
Не открывая глаз, Аврора произнесла:
— А когда вы зашли в ванную... простите меня, дорогая, за пренебрежение правилами приличия, но... не витал ли случайно в ванной запах... э-э... рвоты?
— Неловко говорить про такое.. Да, кажется, а что? Такое бывает от нервного напряжения. Лариса держалась-держалась, а потом...
— Нам с вами надо проанализировать все факты, все самые крошечные фактики... Важные факты отложим в одну сторону, а ненужные отложим в другую. Какая-нибудь пустяковая деталь на наших глазах вдруг может вырасти до размеров... до размеров Игоря! Он ведь у нас довольно-таки корпулентный мужчина, — устало продолжила Аврора.
Рита непонимающе уставилась на нее, но переспрашивать не решилась.
— Сколько чашек было на подносе?! — внезапно громко спросила Аврора. Так обычно рассказывают детские страшилки про черную руку: начинают монотонным голосом, а затем вдруг почти кричат что-то вроде: «Отдай мое сердце!»
— Две, — вздрогнув от неожиданности, мгновенно ответила Рита.
— Да, — грустно сказала Аврора, — на самом деле не так все безоблачно. Лариса громко сказала: «Выбирай любую чашку, они одинаковые», — специально очень громко, чтобы все могли ее услышать. Понимаете?
Рита кивнула:
— Конечно, понимаю. Если завариваешь чай, то спрашиваешь — кто любит покрепче, а кто послабее. А Лариса, наверное, заварила пакетики, поэтому чашки были одинаковые.
Аврора взглянула на свою конфидентку со скромным снисхождением истинного умственного превосходства. Совсем как Шерлок Холмс смотрел на доктора Ватсона, Пуаро — на Гастингса, мисс Марпл — на недалекую деревенскую кумушку, Ниро Вульф — на Арчи Гудвина и т. д.
Рита опять кивнула:
— Теперь наконец понимаю. Лариса хотела, чтобы все узнали, что ни в одной чашке нет яда?
— Вам надо отдохнуть, деточка! — не выдержав подобной тупости, с досадой проговорила Аврора. — Существуют две причины, по которым она могла это сказать: первая причина — в одной из чашек был яд...
Рита прижала руки к лицу и скривилась — нет, не может быть, неужели?!
— А вторая причина? — боязливо задала она вопрос.
— Вторую я забыла, — отмахнулась Аврора и четко произнесла: — Лариса... на кухне... налила яд... в одну чашку. Но она же не знала, какую именно чашку возьмет Катя, поэтому, выпив свой чай, Лариса на всякий случай (вдруг ей достался отравленный!) пошла в ванную и вызвала у себя рвоту, чтобы удалить из организма яд.
— Теперь ясно, — прошептала Рита. — Нет-нет... Не может быть...
— А я никого и не обвиняю, — печально отозвалась Аврора. — Я всего лишь говорю, что у Ларисы были и мотив, и возможность. Но вполне вероятно, что все это ваши домыслы. Доказательств у вас нет.
Рита в ужасе смотрела на свою собеседницу. Ей послышалось, или Аврора действительно сказала «ваши домыслы» и «у вас нет»? Переспросить она побоялась.
— А не кажется ли тебе странным, что Аврора всегда присутствует при всех важных разговорах? И что в этих разговорах все на что-то намекают? — спросила я.
