Эльза Борисовна Воробейчик с утра решила пойти в сберкассу. Стоял конец сентября – холода не за горами, и Эльза Борисовна решила озаботиться покупкой теплого пальто. Деньги на него она откладывала давно, и теперь нужно было снять недостающую тысячу со сберкнижки.
– Выхожу я с деньгами, – рассказывала Эльза Борисовна сочувственно слушающей Лоле, – ну, подальше конечно их убрала, сумку застегнула… Иду себе, и вдруг подходит ко мне дамочка, смазливенькая такая, одета ничего себе, вот, говорит, вам карточка, бесплатная лотерея. И сама мне потерла карточку эту – ой, говорит, вы выиграли! Я и говорю, что не нужно мне ничего, знаю я ваши лотереи. Она так обиделась – напрасно, говорит, отказываетесь, это, говорит, всероссийская рекламная акция среди аптек. Выигравшему дают сертификат на пятнадцатипроцентную скидку в течение года на все лекарства. Вы, говорит, разве не слышали? По телевизору вчера передавали… Ну я сдуру и отошла с ней в сторонку. А там оказалось, что выигравших несколько. Пара такая молодая, еще мужик… Эта женщина что-то там у себя посмотрела, показала мне бумагу такую красивую, с печатями, давайте, говорит, залог.
– Какой залог? – не выдержала Лола. – Эльза Борисовна, ну как же вы так, не подумавши… ну ведь сразу же ясно, что если деньги требуют, значит, это жульничество!
– Да знаю я, все знаю! – с досадой ответила соседка. – Ну, дурака сваляла, потому что парень этот, который с девицей, стал надо мной насмехаться – мол, что еще тут бабку какую-то привели. У нее, небось, и денег-то нету, бутылки собирает по помойкам! Ах ты, говорю, щенок, да у меня денег побольше твоего! И показываю свою тысячу! Ну, слово за слово, стали мы деньги набавлять, у меня все быстро кончилось. Отдавайте залог, говорю, я больше не играю! Они еще предложили домой меня отвезти, чтобы денег взять. Я говорю, что денег у меня дома нету. Тогда они все и убежали!
– Ой, Эльза Борисовна, у меня просто слов нету, – возмутилась Лола, – ну как же вы так!
– И ведь что обидно, – вздыхала Эльза, – ведь все знала, что нельзя ни к кому подходить, ведь других еще жить учила, а сама-то… Ну это бы еще ладно. Иду домой, встречаю знакомую из соседнего дома. Она мне и рассказывает точно такую же историю, что со мной произошла. Только это с ее соседкой случилось. Перехватили ее позавчера тоже у сберкассы, только не нашей, а другой, все так же было, только потом она скандалить начала, за руки этих типов хватать и прохожих на помощь звать.
– И что? – с интересом спросила Лола.
– Она только почувствовала, как ее что-то кольнуло, и больше ничего не помнит. Очнулась в собственной пустой квартире, лежит она на диване, а квартира вся обчищена. Золотишко кое-какое у нее было, долларов немножко отложено – все вынесли. Да еще и замки теперь менять… Оказывается, они ее чем-то укололи, а потом принесли в квартиру, мол, женщине плохо стало. Адрес они из паспорта узнали, она же в сберкассу ходила, паспорт с собой взяла… Кстати, паспорт тоже украли. Как выслушала я эту историю, так мне совсем плохо стало. Это что же выходит – я еще легко отделалась? Я же еще и радоваться должна?
Лола между тем напряженно раздумывала, как, не обижая соседку, предложить ей эту несчастную потерянную тысячу рублей. По всему выходило, что никак. Пу И вспрыгнул на колени Эльзе Борисовне и лизнул ее руку.
– Спасибо, милый, – растрогалась та, – спасибо за ласку… И вот, понимаешь, Оленька, сижу я дома, корвалол пью, чаю, конечно, выпила с рулетом – не помогло, и вдруг звонит мне приятельница. И сообщает, что в нашей районной газете, оказывается, напечатано про эти случаи. То есть жулики эти совершенно открыто работают, и, дескать, про их художества милиции давно известно, и потому милиция их не трогает, что она с ними в доле, и если обращаются к ним вот такие идиотки старые, как я, то они только смеются и посылают всех подальше – дескать, сами виноваты, и вообще, может, и не было у вас никаких денег, как вы докажете?…
– Ужас какой! – вставила Лола.
– Так мне обидно стало – не передать! – воскликнула Эльза Борисовна. – И даже денег не так жалко, а просто ужас до чего хочется этим нахалам отплатить. И чтобы других они не обманывали. На милицию надежды нету, так я вот что решила. Никому про себя рассказывать не стану, пусть хоть пытают меня каленым железом! Это же сраму не оберешься! Только тебе говорю по секрету, потому что хочу тебя попросить…
– Конечно, Эльза Борисовна, дорогая, все, что хотите! – опрометчиво воскликнула Лола.
– Твой знакомый, кого я вчера видела, он ведь криминальный элемент?
– Ну да, – нехотя кивнула Лола и помрачнела, потому что вспомнила, как ее подставил негодяй Ленька.
– Оленька, попроси ты его, чтобы он тех жуликов пугнул! – порывисто сказала соседка. – Ну, спать я спокойно не смогу! Пускай пугнет их заточкой и выгонит из нашего района, ведь это же ужас что творится!
Лола оторопела. В голову не лезло ни одного подходящего к случаю ответа.
И в это самое время прозвонил звонок и в квартире появился Леня Маркиз собственной персоной. Увидев соседку, он сразу же натянул свою кепочку и начал представление.
– Мамаша! – радостно заржал он. – Здрассти вам! Давно не виделись! Передумали, значит, насчет спиртных напитков, зашли по-соседски?
– Чего ты радуешься? – буркнула Лола. – У человека несчастье…
– Ох, ну тогда обязательно нужно коньячку выпить! – воскликнул Леня. – Сразу как рукой снимет!
За коньяком Эльза Борисовна с Лолой хором рассказали всю историю. Леня так расстроился, что едва не вышел из образа. Правда, он вовремя опомнился, покусал губы в задумчивости, после чего твердо заверил Эльзу Борисовну, что за соседей он всегда стоит горой и просто так обижать не позволит. Потом он проводил ее до квартиры, бережно поддерживая за локоток.
– Нет, ну вы подумайте, а? – сердито сказал он Лоле, снимая наконец надоевшую кепочку и темные очки. – Это просто форменный беспредел! Эти жулики совершенно обнаглели!
– Ты так возмущаешься, как будто сам отличаешься кристальной честностью! – посмеиваясь, сказала Лола.
– Ну знаешь! – вскинулся Леня. – По-твоему, между мной и теми мерзавцами можно поставить знак равенства? Я, к твоему сведению, никогда не обижаю вдов, сирот, детей и малоимущих пенсионеров. Работников бюджетной сферы я тоже не обижаю! И мелких бизнесменов. Даже богатых людей я никогда не раздеваю до нитки, всегда оставляю немного денег на развод! Если на то пошло, бедных обирать – себе дороже обойдется! Забот много, а толку чуть! И из моральных соображений опять же нехорошо.
– Знаю, знаю, ты у нас высокоморальный тип, – подначила Лола, – еще скажи, что ты чтишь уголовный кодекс, уж в это я ни за что не поверю!
– Почему я должен его чтить, если государственные органы на него чихать хотели? – удивился Леня. – Чиновники поголовно берут взятки, милиция…
– Вот только не нужно со мной разговаривать таким тоном, мы не в Совете ветеранов! – отмахнулась Лола. – Лучше скажи, что ты собираешься делать с проблемой Эльзы Борисовны. Нужно же ее как-то успокоить.
Маркиз замолчал, потом взял на руки Пу И и начал ходить по комнате с задумчивым видом. Потом он удовлетворенно хмыкнул и заявил Лоле:
– Ты, конечно, будешь смеяться, но я считаю, что мы, честные мошенники, должны помогать обиженным, чтобы нас не смешивали с такой мелкой дрянью, как те, что отбирают у старух последние деньги.
– Может, ты поставишь Пу И на место? – поинтересовалась Лола.
В процессе своей речи Маркиз так потрясал песиком, что тот совершенно замучился. Голова у него закружилась, он закатил глаза и даже не делал попытки вырваться.
Маркиз опомнился, положил Пу И на диван, потом сделал несколько телефонных звонков и проехался кое-куда на машине. Вернувшись, он вполголоса объяснил Лоле, чего он от нее хочет. Лола подумала совсем чуть-чуть и согласилась, потому что жаль было Эльзу Борисовну. Остаток вечера Лола внимательно слушала своего компаньона. Маркиз в лицах расписывал ей свой разговор с Валентиной и так и не успел спросить, где же была сама Лола, как прошел день и отчего возле дома он не заметил бирюзового «Фольксвагена».
На следующее утро возле сберкассы номер пятьдесят четыре, которая находится совсем рядом с домом Эльзы Борисовны Воробейчик, прогуливалась очень колоритная старушка. Одета старушка была в черное бархатное пальто, потертое и слегка траченное молью. На голове у старушки была круглая фетровая шляпка, когда-то черная, но теперь от старости казавшаяся бурой, на руках – перчатки.
Старушка имела очень озабоченный вид, что-то бормотала себе под нос, без конца расстегивала болтавшийся на локте ридикюль, такой же поношенный, как шляпка, доставала из него то очки, то кошелек, то маленькое зеркальце, суетливо смотрелась в него и снова убирала обратно. Подойдя к двери сберкассы, старушка близоруко прищурилась на вывеску, задумчиво пожевала губами и потянула на себя тяжелую дверь. Оставалась она в сберкассе минут двадцать и вышла, запихивая в кошелек деньги. Потом убрала кошелек в сумочку и пошла, подозрительно оглядываясь по сторонам.
