– Свинья, – повторил Андрей.
– Что? – опять спросил Васечкин.
– Так, ничего… – снова ответил Ларионов.
Где она теперь, что делает? Надо немедленно ей позвонить, извиниться за свою глупость и жестокость. Надо немедленно вернуть ее!
– Вам знакома Поливанова Ольга Дмитриевна? – резко спросил Борис Яковлевич, сжавшись от волнения. Сейчас, вот сейчас все и откроется!
Андрей Ларионов был действительно талантливым актером, и он прекрасно понимал, что не просто так этот тощий лысый следователь с большими ушами интересуется Ольгой. А где Ольга, там и Ирочка… Девушки обманули, объявив о нападении на него, Ларионова, но пули-то были настоящие… А что в голове у Васечкина – большой вопрос…
– Нет, – равнодушно пожал плечами Андрей.
Ответив еще на несколько вопросов в том же ключе, он резко встал и, накинув куртку прямо на костюм молодого повесы пыльных годов, направился к двери.
– Извините, – бросил он через плечо. – У меня есть одно важное дело, которое нельзя откладывать на потом.
Андрей вышел из гримерки и набрал номер Ирочки. «Абонент недоступен». Тогда он отыскал в памяти телефона и набрал номер Ольги.
– Алло, – раздался знакомый голос.
– Добрый вечер, это Ларионов…
– А-а-а, ну и как вы поживаете, – Ольга протянула эти слова с таким злорадством, на которое только была способна.
– Я хочу поговорить с Ирочкой, прошу вас, если она рядом, передайте ей трубку.
– Не могу, она несколько занята… ужинает с мужчиной…
Васечкин, сидя в углу гримерки, с недоумением взирал на дверь. Как это так? Он задавал вопросы, выводил, можно сказать, Ларионова на чистую воду, а тот просто встал и ушел. Встал и ушел! В рейтузах, коротких штанах и в рубашке с рюшами!
Немного придя в себя от такого поворота, Васечкин подскочил и стремительно обыскал комнату. Волнение помешало ему сразу же обратить внимание на барсетку, лежащую на углу потертого диванчика, но когда он на нее наткнулся, то издал возглас ликования.
– Попался, – потер ручки Васечкин и полез нетерпеливыми пальцами в чужую жизнь.
Листочек, на котором было написано «Ольга» и чуть ниже номера телефонов он нашел сразу.
* * *
Ах, как же было приятно помучить Андрея Ларионова! Ольга даже не думала, что он так сильно разволнуется – ха, испугался. То-то же! Будет знать, как обижать Ирочку. Хитрый лис! Да никто никогда в жизни не полюбит его так сильно, и нигде и никогда не найдет он такую девушку!
– Ну-ну, – насмешливо сказала Ольга, посматривая в окно ресторана. Холодный ветер залез под легкую куртку, и стало зябко, но оставить Ирочку с Манухиным она не могла, тем более что сейчас сюда должен был прилететь Ларионов.
О свидании Ирочки с мужчиной (красивым и серьезным – как она добавила назло) Ольга сообщила Андрею с нескрываемым удовольствием. Он злился и просил сообщить, где эта встреча происходит. Она игриво отвечала «разве это ваше дело», «не мешайте девушке строить свое счастье», «конечно, вам, великому актеру всех времен и народов, многое дозволено, но…». Андрей не хотел слышать никаких «но», он уже не просил, он требовал назвать адрес ресторана. Ольга, доведя его до отчаяния, сжалилась. В конце концов, она его и дразнила только для того, чтобы он понял, как же легко потерять свое счастье.
Андрей торопливо бросил: «Спасибо» – и отключился. Ну что ж, еще максимум минут двадцать, и он будет здесь. Жаль, не с кем поспорить – разукрасит он физиономию Манухина под хохлому или нет. Ольга улыбнулась: плевать на расследование, главное – Ирочка должна быть счастлива.
Ольга внимательно посмотрела через окно на развалившегося в кресле самодовольного Манухина и сказала вслух:
– Бедненький.
Ирочка была грустна и кидала на «героя-любовника» презрительные взгляды, которые тот, конечно же, воспринимал как страстные. Беседа текла вяло.
Увидев вылезающего из роскошной машины Андрея, Ольга поперхнулась шоколадным батончиком, который нервно грызла в ожидании спектакля под названием «А вот и наш нашкодивший Отелло». Рейтузы и рюши ее потрясли до глубины души, короткие штанишки, не доходящие до колен, тоже. Ларионов был грозен, уморителен и чертовски хорош. За такое оригинальное появление она тут же простила ему все погрешности в отношениях с Ирочкой.
– Обалдеть! – восхитилась Ольга, наблюдая, как он решительно заходит в ресторан и, минуя официантов – онемевших, с раскрытыми ртами, – направляется к столику Ирочки и Манухина.
Несчастный Глеб Кондратьевич, увидев «молодого повесу», в котором не сразу разглядел известного актера, подскочил, хаотично замахал руками, беззвучно захлопал ртом и вновь рухнул на стул. Выпил залпом стакан минералки, поперхнулся и хрипло закашлял. Теперь, когда его спесь и самодовольство поубавились, на фоне Ларионова он казался сотрясающейся серой массой, не более того.
– Добрый вечер, – усмехнулся Ларионов, протягивая изумленной Ирочке руку. – Прости меня, – искренне и просто сказал он, заглянув в ее глаза.
Ольга, насладившись предобморочным состоянием Манухина, хихикнула, фыркнула «вот тебе за паршивый тостер», умилилась на сцену любви и согласия, и, посчитав себя лишней, заторопилась к машине – ладно уж, воркуйте, голуби, сколько хотите.
К дому Уварова она подъехала в прекрасном настроении. Более того, ее душа тоже требовала любви.
– Ты женишься? Ого!
Сергей бросил взгляд на календарь – через неделю его друг Гришка Нечаев женится. Да может ли такое быть?! Гришка, этот вечный бабник, прячущий свой паспорт чуть ли не на антресолях, практически на днях станет «женатиком». Сколько же раз он презрительно кривился в сторону приятелей, побывавших в загсе, а вот и его пришел черед. Гришка, Гришка – удивил!
От души поздравив друга, Сергей в приподнятом настроении отправился на кухню. Налил себе рюмку водки, хрустнул огурцом и задумался – где парадный костюм? Когда же он последний раз его надевал? Пару лет назад, когда выходила замуж двоюродная сестра. Как быстро летит время!
Заходить в комнату девушек Сергей не собирался, отчасти он уже не считал ее своей. Пару-тройку раз он имел возможность убедиться в том, что, где Ольга, там и хаос, и опасался наткнуться на свешивающийся с люстры лифчик или еще на что-то подобное. К тому же надо уважать личное пространство каждого: впустил в дом – будь любезен забыть о своих восемнадцати квадратных метрах. Но сейчас Сергею было просто необходимо отыскать парадный костюм – через неделю свадьба Гришки, и, как ни крути, принарядиться придется. Полшкафа он освободил для Ольги и Ирочки, а в другой половине осталась та его одежда, которая пригождалась редко.
Ждать «хозяек» комнаты Сергей не стал – придут наверняка поздно, а костюм, возможно, придется тащить в химчистку, и там будут приводить его в порядок не меньше недели.
– Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать, – пробормотал он, осторожно открывая дверь. Увиденное его поразило – вполне чисто, ничего с люстры не свешивается, да и под ногами мухоморы не растут. – Молодцы, – похвалил Уваров и подошел к шкафу.
На полках все тоже обстояло почти безупречно (три помятых пакетика с чипсами и недоеденная раскрошенная вафля не считаются). Сергей протянул руку и дотронулся до салатовой кофточки, в которой вчера была Ольга, улыбнулся и переключил внимание на вешалки. Так… пиджак… еще пиджак… спортивный костюм, кажется, он год его не надевал, серая рубашка в дурацкую клеточку… опять пиджак… мягкий свитер с зацепкой на рукаве… брюки… Вот он – парадный костюм!
– Отлично, – порадовался Сергей и уже хотел снять вешалку, как внутри что-то екнуло, толкнуло вперед и заставило посмотреть на висевшую одежду девушек. Уваров тряхнул головой, но наваждение не исчезло. Ощущение, будто он должен все хорошенько изучить, скребло и требовало не отступать. – Галиматья какая-то, – буркнул Сергей и вновь вернулся к костюму. Но взгляд пополз вправо, туда, где висела черная куртка не то Ирочки, не то Ольги. Зеленая светящаяся эмблема на рукаве… ЭМБЛЕМА НА РУКАВЕ!
Сергея точно волной отбросило в прошлое. Ольга и Ирочка на пороге его квартиры… «мы погостим у вас»… Он был против, но куда деваться – впустил на одну ночь… Как же легко они потом ушли, не настаивали, не спорили. И почему же он не заподозрил неладное! Почему?! Дурак! Непроходимый дурак! Его обвели вокруг пальца да и огрели чем-то весомым несколько раз по спине.
– Рехнуться можно, – сказал Сергей, вспоминая, как Ольга убегала от него в тот вечер (можно не сомневаться, это была она!). Эмблема мелькала в темноте, а он стоял и растерянно смотрел на удаляющуюся фигуру в черном. – Дурак, – еще раз вынес себе приговор Уваров.
