Алексей молчал. Что же это с ним происходит? Казалось бы, после нынешней ночи он должен был успокоиться хотя бы на время, но нет, он был заведен, как никогда. Проснувшись утром, он страшно разозлился, что ночью не сумел себя сдержать. С ней-то все понятно: богатая дама, с жиру, что называется, бесится. Захотелось небольшого приключения – вот, пожалуйста, подвернулся человек в маске, так даже интереснее. Она – красивая, тут любой бы не устоял, а он все-таки пять месяцев был один. Но он чувствовал, что сегодня его тянет к ней еще сильнее, значит, дело не только в физиологии? От этого он злился на нее, на себя и даже на Надежду, которая уж и вовсе тут ни при чем.
– Тише! – Он взял себя в руки. – Не хватало еще, чтобы тетя Шура нас услышала. Вечером разберемся, – и ушел, подгоняемый стыдом перед Леной и Надеждой за то, что нахамил.
Женщины посидели, помолчали. Надежда включила чайник и насыпала в чашки растворимый кофе из принесенной с собой баночки – ее и так уже мучила совесть из-за того, что они забрались в чужой дом и выпили там чай и кофе.
– Вы даже отдаленно не представляете себе, чего могут хотеть от вашего мужа похитители? – осторожно начала Надежда.
– Не знаю, может быть, денег? – неуверенно предположила Лена.
– Не думаю, – наугад ответила Надежда, – скорее всего, это шантаж с политическими целями.
– Муж не посвящает меня в свои дела, – слишком поспешно, на взгляд Надежды, ответила Лена.
– Да, конечно, но у вас хорошие отношения?
– Разумеется. – Лена пожала плечами.
Надежда перебирала в памяти все, что она знала о Никите Шувалове из газет и телевидения. Вообще-то политической жизнью страны она мало интересовалась не по лености ума или равнодушию, а следуя собственной теории. Теория эта не была особенно оригинальной. Надежда считала, что политикой, как и всяким другим делом, можно заниматься только профессионально. Вот и пусть занимается этим маленькая кучка политиканов, а если все будут пытаться управлять страной, то ничего хорошего из этого не выйдет. Пробовали уже кухарку приспособить к управлению государством. За семьдесят лет она такого наворочала – до сих пор не разобрались!
Муж Надежды Сан Саныч очень не одобрял такого ее отношения к политике и называл это обывательщиной. Надежда только отмалчивалась. Но как-то в порыве откровенности рассказала ему, что в свое время чуть не поссорилась из-за политики со своей лучшей подругой Алкой. В то время город как с ума сошел – выбирали в депутаты некоего Петрова. Уж такой он был популярный – просто-таки звезда. Алка была натура увлекающаяся, прониклась Петровым до самых печенок, и когда Надежда, не подумав, ляпнула про Петрова что-то нелестное и присовокупила, что голосовать будет не за Петрова, а не то за Сидорчука, не то вообще за Соловейчика, Алка пришла в неистовство. Слово за слово, они наговорили друг другу гадостей, Алка хлопнула дверью. И если бы опомнившаяся Надежда не вернула ее с лестницы, уговорив посмотреть на себя со стороны и увидеть, как две взрослые женщины оскорбляют друг друга из-за некоего Петрова, который их никогда и в глаза-то не видел, то дружба могла бы закончиться навсегда.
Рассказав все это мужу, Надежда добавила, что до сих пор чувствует себя полной дурой из-за того случая, потому что хоть Петрова и выбрали тогда депутатом, но многим очень скоро стало ясно, что он не только ничего не изменит к лучшему, но никогда этого делать и не собирался.
Выслушав Надежду как всегда очень внимательно, муж строго сказал, что подход ее неправильный, что это ненормально, когда образованная интеллигентная женщина настолько не интересуется происходящим в стране, что демонстративно выходит из комнаты, когда он смотрит политические передачи. Надежда же, мгновенно рассердившись, ответила, что ненормально смотреть идиотские теледебаты до двух ночи, потому что старики должны в это время спать, а молодые заниматься более интересным делом. В тот раз все обошлось, муж рассмеялся и спросил, чем она хочет заниматься нынешней ночью – спать или…
С тех пор Надежда делала над собой усилие и смотрела новости и некоторые политические передачи, чтобы не огорчать мужа.
И вот теперь в голове ее всплыли некоторые отрывочные сведения о Никите Шувалове. Достаточно молод, в районе сорока, образован – чуть не два института закончил и даже диссертацию какую-то сумел в свое время накропать. Внешне интересный, умеет держать себя перед камерой и говорить тоже умеет. Надежда наморщила лоб, вспоминая, видела ли она когда-нибудь рядом с Шуваловым его жену. Нет, не вспомнить. Она еще раз внимательно посмотрела на сидящую рядом женщину.
Молода, достаточно красива, но нет в ней этакой холености. И худоба явно не от диеты. В глазах отчаяние пополам с испугом. Это-то понятно – похитили, держат взаперти. Но она и ведет себя немного странно для жены такого человека, как Шувалов, слишком робко, что ли…
– Помогите мне уйти отсюда, – Лена схватила Надежду за руку, – я никому про вас не скажу, и про него тоже. Пусть он делает что хочет.
– Хорошо, хорошо, не волнуйтесь так. Мы вот что сделаем. Чуть погодя я принесу вам мобильный телефон, и вы сможете позвонить мужу. Условитесь с ним встретиться на шоссе, я провожу вас туда, вот и все.
Лена воспряла духом – она сможет позвонить Ольге и попросить ее приехать или прислать кого-то за ней.
– А вы не боитесь, что увидят, как вы часто ходите сюда?
Надежда рассмеялась.
– Тут поблизости еще три дома. В одном живет Алексей, в другом – старички, они сейчас в город уехали за пенсией. А тетя Шура в будние дни сюда и не смотрит, неинтересно ей.
Дома Надежда достала компьютер и проверила наконец одну идею, которая уже сутки вертелась в ее голове. Так и есть, вот она, сохраненная дискета Алексея. Надежда, оказывается, машинально переписала файл в память компьютера. Это хорошо. Если бы еще противный парень так не хамил! И что он бросается на людей? Вот и девочку бедную третирует. Что вообще между ними произошло?
«Совсем ты мышей не ловишь, Надежда, – упрекнула она себя. – Что может произойти между мужчиной и женщиной ночью? Неужели он к ней приставал? А она послала его подальше… Да, пожалуй, все сходится. Но это же надо! Такой деловой, задание у него, шапочки даже не снял! Понятно, почему он такой злобный. Так ему и надо», – злорадно подумала Надежда.
Она взяла в руки мобильник, опасливо на него посмотрела и нажала кнопку включения. В конце концов, те в лагере считают, что мобильник взорвался вместе с его владельцем. И маловероятно, что они сразу же связались с Сетью, чтобы его отключить: других дел у них нет, что ли! А она сделает несколько звонков, а потом его выбросит.
Первым, кому позвонила Надежда, был ее старинный приятель Валя Голубев. Надежда правильно рассудила, что летом Валька на работу не ходит, а преимущественно халтурит – либо дома, либо ночью где-нибудь сторожит: что еще остается делать в наше время приличному мужчине за пятьдесят с высшим техническим образованием?
– Надежда, ты откуда? – обрадованно заорал Валька. – А я звонил – твой сказал, что ты на даче.
– Точно, я на даче. Слушай, Валентин, я по чужому телефону, так что быстренько посмотри мне по своей базе данных: Бодров Алексей Константинович, год рождения предположительно 1960-й, мне нужен адрес, телефон и место работы. Десяти минут тебе хватит?
– А то! – покладисто согласился Валька.
Зачем в свое время Валя купил пиратский диск с базой данных, где значились все проживающие в городе Санкт-Петербурге, он и сам не знал, но с тех пор все его знакомые пользовались им беспардонно. Через десять минут Надежда записала на листочке адрес, телефон и место работы Алексея Бодрова – «Росниипроект». По ее просьбе Валя по телефонной книге выяснил еще номер отдела кадров. На прощание Надежда велела Вальке молчать как рыба про ее звонок. Он ее месяц не видел, она сидит на даче и поливает огурцы. Валя радостно согласился. Зная Надежду, он не сомневался, что она опять сунула нос не в свое дело, а поскольку и сам он имел такой же неугомонный характер, за что его сильно недолюбливал Надеждин муж Сан Саныч, то Валя сказал, что он – могила, но пусть потом Надежда расскажет ему все в подробностях.
После этого Надежда позвонила в отдел кадров «Росниипроекта» и нагло-официальным голосом представилась инспектором Сметаниной из Службы занятости.
– Тут у меня проходит такой Бодров… Так каким месяцем он у вас уволен-то, мартом?
Слышно было, как на том конце шуршали листками.
– Ну да, – ответила инспектор отдела кадров, – 18 марта 1999 года.
– Номер приказа? – уточнила Надежда.
Ей сообщили номер приказа, а потом спохватились:
– Так мы же на ваш запрос еще когда ответ послали. И в трудовой книжке у него все есть.
– Он ее в лужу уронил! – ляпнула Надежда и отключилась.
Она посидела немного, откашлялась и набрала домашний номер Алексея.
