– Ну, говори быстрее! – взмолился Ананасов.
– Ой, чего-то во рту у меня пересохло… – заныл Федор. – И рад бы сказать, да язык не ворочается… да и память опять же освежить требуется…
– Вот гад! – восхитился Гудронов. – До чего ж человек интерес свой блюдет! Это просто даже удивительно!
– Сколько? – строго осведомился Ананасов.
– Сто пятьдесят в самый раз будет, – Росомахин скромно потупился. – Я свою норму знаю. Если больше – так я и правда могу ненароком в забывчивость впасть…
– Ладно, черт с тобой! Будет тебе сто пятьдесят! – Ананасов отошел к стойке и вскоре вернулся, неся в руке полный стакан и скрипя зубами от переполнявших его душу чувств.
– Пей уж, урод! – выдохнул он, придвинув Росомахину водку.
– Непременно! – Федор засиял, как медный самовар, поднял стакан, поднес его к губам, влил в себя содержимое и крякнул от наслаждения. – Хорошо пошла! – проговорил он через секунду и вытер рукавом слезы умиления.
– Слушай, ты нас долго еще мучить будешь?! – Ананасов заскрипел зубами. – Ты наше терпение не испытывай, оно не железное! Щас загребем тебя и запрем на пару дней в обезьянник…
– Это зачем же, начальники? – забеспокоился Росомахин. – В обезьянник не надо, я не мартышка какая-нибудь…
– Тогда говори быстро, что обещал!
– Насчет чего? – Федор часто заморгал глазами.
– Насчет Таньки-Ваучер! – Ананасов начал угрожающе приподниматься из-за стола.
– Ах, насчет Таньки! – оживился Росомахин. – Так что же вы, ребята, время теряете? Она аккурат сейчас квартирку обносит… вы бы того, поторопились!
– Где?! – прорычал Ананасов, огромной рукой сгребая куртку Росомахина.
– Близехонько! – испуганно вылупился тот. – На Греческом, в пятнадцатом доме! А про квартиру я не знаю, она номер не назвала… она меня как раз застукала…
Два героических капитана ворвались в дом номер пятнадцать по Греческому проспекту, тяжело дыша и топая, как целое стадо рассерженных носорогов.
Консьержка, которая только что допила чай и досмотрела свой любимый сериал, выскочила навстречу им с пронзительным криком:
– Стойте! Вы к кому? Я сейчас полицию вызову!
– Уйди с дороги, тетка! – Сеня Гудронов отодвинул ее в сторону. – Мы и есть полиция!
– А тогда предъявите! – не сдалась консьержка.
Ананасов полез в карман за служебным удостоверением, но его там не оказалось. Времени на обдумывание этого факта не было, и он махнул перед теткой абонементом для посещения бассейна.
– У тебя квартиру грабят, а ты тут злостно препятствуешь органам! – рявкнул он на консьержку и помчался вверх по лестнице вслед за напарником.
Федор Росомахин не назвал им номера квартиры, но это и не понадобилось: из-за неплотно закрытой двери на третьем этаже доносились истошные вопли и звон бьющейся посуды.
Ананасов с Гудроновым так спешили предотвратить преступление и задержать неуловимую воровку, что не учли общеизвестный факт: квартирные кражи обычно происходят в тишине. Два бравых капитана, ни секунды не раздумывая, ворвались в квартиру номер восемь.
Крики и грохот доносились из глубины квартиры, и героические полицейские устремились в этом направлении.
Распахнув дверь спальни, они увидели ухоженную блондинку в черном, которая держала в руках плотно набитую матерчатую сумку.
– Стой, стрелять буду! – рявкнул капитан Ананасов, направив на незнакомку пистолет.
В ту же секунду откуда-то из-под кровати выскользнула какая-то верткая фигура и, ползком проскользнув под ногами капитана, исчезла в неизвестном направлении.
– Караул, убивают! – не очень громко произнесла блондинка с сумкой и без сил опустилась на пол.
– Полиция! Ваши документы! – выпалил Ананасов, сверля подозрительную блондинку суровым взглядом, под которым ломались и кололись матерые уголовники и закоренелые преступники.
– Это недоразумение! – прорыдала блондинка, отбрасывая в сторону сумку. – Вы все не так поняли!
– Я очень даже правильно все понял! – проскрежетал Ананасов и поднял черную сумку. Заглянув в нее, он увидел сваленные вперемежку в кучу драгоценности и деньги.
– Та-ак! – в голосе капитана прозвучала веселая злость. – Вещественные доказательства налицо! Подозреваемая – налицо! Будем оформлять задержание!
– Это не я! – завопила блондинка. – Это все она! Она, мерзавка мелкотравчатая! Не меня надо оформлять, а их с мужем! Это они – паразиты! Сажать паразитов нужно! Он – двоеженец, женился на ней при живой жене, так что это все – «мое»…
– Это вы, гражданочка, в суде будете излагать, – перебил ее Ананасов, за локоток поднимая преступницу с пола. – А сейчас вы с нами проследуете для выяснения личности и прочих обстоятельств…
– Питиримыч, – негромко окликнул его напарник, – Питиримыч, слышь…
– Сколько раз я тебя просил не называть меня этим старорежимным отчеством?! – прорычал Ананасов, поворачиваясь к Гудронову. – Ну, чего тебе надо?
– Извини, Питиримыч… – протянул Сеня. – Только это не она… не Танька-Ваучер…
Ананасов растерянно оглядел зареванную блондинку и смущенно протянул:
– Сам вижу, что не она… однако задержана на месте преступления, и вещественные доказательства налицо… сумка при ней была? Была… в сумке ценности? Ценности… может, это подручная Танькина… пособница ее… а может, это сама Танька так загримировалась… ты ведь знаешь, до чего она, зараза, хитрая!..
– А мне показалось, что здесь еще кто-то был… – неуверенно проговорил Гудронов. – Когда мы вошли… и быстро так выскочил, я и моргнуть не успел…
– Вообще-то мне тоже что-то такое показалось, – признался Ананасов. – Только знаешь что, Гудронов? Не надо никому про это рассказывать, а то ведь все отделение над нами прикалываться будет… короче, доставляем эту задержанную, куда положено, а там пускай начальство разбирается, кто она такая и по какому вопросу здесь находилась! – И он подтолкнул горько рыдавшую блондинку к двери.
Внезапно из-под кровати вылетело какое-то крошечное взлохмаченное четвероногое существо, подскочило к Ананасову и вцепилось в его правую штанину.
– Это еще что за дрянь?! – взвыл капитан, пытаясь сбросить нападавшего со своей ноги. – Гудронов, срочно вызывай подмогу! Нападение на офицера полиции при исполнении служебных обязанностей!
Он запрыгал на одной ноге, размахивая пистолетом. С одной стороны, по служебной инструкции, при неожиданном нападении сотруднику полиции полагалось применять табельное оружие. С другой же – нападающий был подозрительно мал. Так что применять против него табельное оружие было как-то унизительно, и вообще, не по-мужски. Все равно что стрелять из пушки по воробьям или по другому мелкому птичьему контингенту. Кроме того, стреляя в него, Ананасов рисковал попасть в собственную ногу.
Однако самой поразительной оказалась реакция задержанной блондинки. Она мгновенно прекратила рыдать, вцепилась в волосы Ананасова и громко завопила:
– Не смей обижать мою девочку! Садист! Убийца! Негодяй! Энни, золотко мое, не бойся! Я тебя не дам в обиду!
На этот раз Ананасов был совершенно деморализован и от неожиданности нажал на спусковой крючок. Выстрел оглушительно прогрохотал в замкнутом помещении. Пуля угодила в очередную вазу, чудом уцелевшую в предыдущей потасовке, и хрупкое произведение искусства разлетелось на куски.
Зато неизвестное маленькое существо, до сих пор цеплявшееся за штанину Ананасова, разжало зубы и шлепнулось в обморок от страха, оказавшись крошечной собачкой древней мексиканской породы чихуахуа.
– Энни, девочка моя, он тебя убил! – взвыла блондинка, упав на колени рядом с собачкой и обливая ее тельце слезами. – Этот маньяк, этот серийный убийца застрелил тебя… но это ему так не пройдет! Я его засужу! Я его сотру в порошок! Если его оправдает обычный суд – я обращусь в международный трибунал! Потому что убийца собак – это не просто убийца, это – военный преступник!
Энни явно пришла в себя и даже приоткрыла один глаз, с интересом взглянув на хозяйку. Но та была так возбуждена, что не заметила этого и продолжала гневно вопить:
– Нет, я не буду ждать справедливости от других людей! Я сама восстановлю ее! Я сама вынесу приговор этому негодяю, этому извергу рода человеческого, и своими собственными руками приведу приговор в исполнение!
Дама выпрямилась, повернулась к Ананасову и двинулась на него, угрожающе сверкая глазами и выставив вперед руки со смертоносными наманикюренными ногтями.
Капитан Ананасов побледнел и попятился.
Взбешенная блондинка представляла явную и непосредственную угрозу для его жизни.
Но тут в дело, к счастью, вмешался Гудронов.
– Женщина! – воскликнул он. – Женщина, посмотрите на свою собаку!
На такие слова подозреваемая не могла не отреагировать.
Она обернулась и увидела свою обожаемую собачку.
