– Одну минуту… – Кеша собрал листки с расчетами, перетасовал их, как карточную колоду, и наконец протянул один лист дяде Васе. – Вот эту задачу она поручила мне за несколько дней до своего исчезновения…
Мы с дядей Васей уставились на покрытый рисунками и надписями лист.
Он и впрямь выглядел новее остальных, еще не был измят и порван от длительного пользования. На этом листке был схематично изображен приземистый двухэтажный дом, окруженный забором. Правее основного дома на огороженном участке был нарисован еще один прямоугольник поменьше, поверх него стояла надпись: «Тринадцать тридцать пять».
На плане большого дома красным крестом было отмечено небольшое помещение в первом этаже, около красного креста написано «Тринадцать тридцать одна».
– Ну, это ясно, это – касса! – заявила я уверенно. – На всех предыдущих планах именно касса помечена красным крестом! Значит, ее возьмут в тринадцать тридцать одну, а до этого, как обычно, проведут всякие отвлекающие маневры…
Мы с дядей Васей внимательно разглядывали план.
Рядом с кассой, но ближе к главному входу, изображалось большое продолговатое помещение. Посреди этого помещения было написано: «Тринадцать двадцать восемь. Скандал».
Возле самого входа были нарисованы какие-то странные кружочки, возле них без всяких пояснений стояло только время: «Тринадцать двадцать девять».
– Ну вот, – проговорила я растерянно. – Еще один план ограбления, и что он нам дает? Мы же не знаем, где это будет и когда… а без этого как мы сможем его предотвратить?
Дядя Вася не слушал меня. Он пристально разглядывал рисунок, и на его лице происходила быстрая смена выражений – от вопроса и сомнения до напряженного интереса.
Я взглянула на Иннокентия и спросила без особенной надежды:
– Вы ведь не знаете, что это за дом?
Он испуганно замотал головой:
– Она… Ирина… она никогда не говорила мне реальных подробностей. Давала только общий план помещения и временные рамки. Я же считал это просто задачками… меня не интересовали конкретные подробности, обстоятельства места и времени…
Да уж, здесь я ее вполне понимаю. Если бы я была на ее месте – тоже ничего конкретного не сказала бы этому малахольному. Потому что он наверняка просто притягивает неприятности, как громоотвод притягивает молнии…
Тут вдруг дядя Вася подпрыгнул и закричал дурным голосом:
– Вспомнил! Вспомнил!
– Что вы такое вспомнили? – спросила я удивленно. – И зачем так кричать? Мы все вроде бы близко и хорошо слышим…
– Я узнал, что это за здание, – проговорил он гораздо спокойнее. – Это бывший детский садик на Шестнадцатой линии. Все точно – двухэтажное продолговатое здание, участок, огороженный забором…
– Да таких детских садов по городу многие сотни! – возразила я. – Все они огорожены забором, чтобы дети не разбежались, очень многие двухэтажные… их вообще строили по типовому проекту. И скажите, кому понадобилось грабить детский сад? Что там можно взять – горшки ночные?
– Не скажи, тезка! – дядя Вася самодовольно усмехнулся. – Во-первых, вовсе не все детские садики имеют одинаковую планировку. Ты видишь здесь справа от главного здания еще один прямоугольник? Так вот, в том садике, про который я говорю, справа от дома находится гараж. Кроме того, в типовых зданиях вход расположен строго по центру, а здесь он заметно смещен влево. Как и в садике на Шестнадцатой линии. А самое главное… – Он сделал паузу и оглядел нас с хитрым и довольным видом. – Самое главное… я же сказал, что это – бывший детский сад! Бывший! А сейчас в нем находится коммерческий банк. А уж банк – самый подходящий объект для ограбления!
– Убедили! – проговорила я, разведя руками. – Наверное, вы правы, и место будущего ограбления нам известно. Но вот время… время нам никак не узнать! Конечно, и так это очень полезная информация, можно предупредить охрану банка, чтобы они повысили меры безопасности… Вот если бы удалось задержать грабителей, взять их с поличным! Но для этого нужно знать день ограбления, а это нам неизвестно…
– Подожди-ка… – Дядя Вася снова уставился на чертеж, потом перевел взгляд на Иннокентия: – А что это за кружочки возле главного входа?
– Это шарики, – сообщил Кеша, грустно опустив глаза. – Знаете, такие разноцветные надувные шарики, которыми сейчас украшают магазины и учреждения…
– Украшают? – переспросил дядя Вася и переглянулся со мной. – Украшают… к празднику! А сейчас, насколько я знаю, никаких общих праздников не предвидится! Значит, это будет какой-то корпоративный праздник, что-нибудь вроде годовщины банка…
Через пять минут мы выяснили, что в помещении бывшего детского сада на Шестнадцатой линии Васильевского острова находится коммерческий банк «Северный баланс».
Я набрала телефон этого банка, задала несколько обычных вопросов, и мне тут же предложили открыть счет «Юбилейный».
– В связи с десятилетием нашего банка мы предлагаем нашим клиентам очень выгодные условия, – сообщила мне сотрудница банка. – Мы предоставим вам очень высокий процент по вкладу, кроме того, каждому, кто откроет счет до двадцатого августа, когда банку исполнится десять лет, мы вручим ценные подарки…
Я поблагодарила девушку, обещала подумать и повесила трубку.
Затем повернулась к дяде Васе и торжественно проговорила:
– Теперь мы знаем и место, и время очередного ограбления! Оно состоится послезавтра, двадцатого, в банке «Северный баланс» на Шестнадцатой линии!
– Ну, отлично! – дядя Вася потер руки. – Сообщим об этом кому следует…
– А что будет с нами? – напомнила о себе Вера Павловна.
– Ваша помощь следствию непременно будет учтена! – пообещал ей дядя Вася.
На прощанье он велел Бубликовым сидеть тихо, с соседями ни в какие разговоры не вступать, по телефону отвечать односложно, домработницу уволить, Вере Павловне выходить только в магазин ненадолго, а Кешу вообще из дома не выпускать. Старуха на все приказы только кивала головой, преданно глядя в глаза дяде Васе.
На этот раз Василий Макарович лично отправился на встречу с капитанами Твороговым и Бахчиняном.
Хотя милицейское начальство не одобряло их контакты с бывшим коллегой, который теперь трудился на ниве частного детективного бизнеса, но ценная информация, которой Куликов собирался с ними поделиться, все оправдывала.
Встреча высоких договаривающихся сторон проходила в этот раз не в подвальчике у Милы, мастерицы варить кофе, а в баре с грозным названием «Трибунал», что на углу Среднего и Двенадцатой линии. Бар был облюбован футбольными болельщиками, и в дни чемпионатов там до полночи просиживали мужчины перед огромным, во всю стену, телевизором. Мужчины выпивали огромное количество пива, а шелухой от соленых фисташек можно было засыпать кратер небольшого потухшего вулкана. А если соединить в одно целое все ими съеденные пиццы, то получилась бы лепешка размером с Дворцовую площадь.
Однако в нефутбольные дни бар пустовал, оттого Василий Макарович и выбрал это место, чтобы можно было поговорить спокойно. Он даже купил двум капитанам по высокому стакану пива. Они заказали на троих одну большую пиццу с салями и помидорами и соединили приятное с полезным.
Дядя Вася говорил, медленно прихлебывая пиво, чтобы хватило надолго. Капитаны слушали его, и постепенно недоверие на их лицах уступало место пониманию.
– Значит, следующее ограбление этой серии запланировано на двадцатое число! – закончил дядя Вася свой доклад. – А место – коммерческий банк «Северный баланс» на Шестнадцатой линии.
– Ты уверен, Макарыч? – спросил Леша Творогов, с сомнением почесав в затылке. Перед ним на тарелке сиротливо лежал кусок остывшей пиццы.
Творогов от природы был пессимист, всюду искал подвох и не верил в удачное стечение обстоятельств. Из законов природы он верил в закон бутерброда, причем считал, что бутерброд падает не только маслом вниз, но еще обязательно в лужу.
– Вы, конечно, можете не верить мне, – проговорил Василий Макарович, переводя взгляд с одного капитана на другого. – Но когда это ограбление состоится – как вы будете смотреть в глаза его жертвам? Да вы поймите, ребята, – вам в руки идет такая удача, а вы еще сомневаетесь! Да вам за это повышение по службе гарантировано!
– И премия? – мечтательно спросил Бахчинян.
– И премия! – уверенно подтвердил дядя Вася. – В размере должностного оклада. А может, даже двух!
– А что, – Бахчинян взглянул на напарника, – Макарыч дело говорит! И начальство наше довольно будет, что мы сами, без подключения городского управления, раскроем такую серьезную серию!
Творогов не ответил, он старательно обрезал корочку у оставшегося куска пиццы, чтобы оставить на закуску самый лакомый кусок – салями, покрытую аппетитной подушкой запеченного сыра. Водилась за ним такая детская привычка – есть бутерброд не с краю, а вокруг, постепенно добираясь до середины.
