Глава 27
Я отделалась переломом ребра и неглубоким ножевым ранением бедра. Потом я видела этот нож: острый, как бритва, лезвие десять сантиметров! Мне просто повезло, что, когда я навалилась на убийцу сзади, она не смогла развернуть кисть и ударить со всей силы.
У самой же Ольги Каримовны оказались сломаны обе ноги и разорвана селезенка. «Скорая» привезла нас в одну больницу, меня положили в общую палату на шесть человек, а убийце досталась отдельная палата люкс с решеткой на окне и милиционером перед дверью.
Впрочем, в больнице я пробыла только три дня. Сделали рентген, перелом оказался неосложненным, внутренние органы не повреждены, и лечащий врач после нескольких уколов новокаина выписал меня домой.
– А как же ребро? Оно так и будет болтаться в организме? – заволновалась я.
– Само прирастет, – довольно равнодушно ответил эскулап.
Он выписал кое-какие лекарства и велел ходить в поликлинику по месту жительства на физиопроцедуры. Так для меня закончилось это расследование. Можно сказать, я отделалась малой кровью.
А вот у Ольги Каримовны дела шли не столь блестяще. Селезенку ей удалили без проблем, зато правая нога срослась неправильно. Ей сделали операцию, она дала осложнения… В общем, все полгода, пока шло следствие, дама провела в больнице.
То ли под давлением неопровержимых улик, то ли в порыве раскаяния, Ольга Каримовна призналась в двух убийствах – Карины Елоховой и Дарьи Чащиной. Конечно же я жаждала услышать подробности. И когда Руслан зашел в больничную палату меня проведать, разговор сам собой свернул на эту тему.
– Почему именно нож?! – воскликнула я. – Ну не женский это способ убийства – резать ножом! Вот если бы Ольга Каримовна подсыпала своим жертвам отраву в чай – это было бы более естественно, что ли.
– Каждому свое, – возразил Руслан. – Ольга Каримовна Рамаданова выросла в Осетии, единственный ребенок в семье. Отец, мечтавший о сыне, часто брал ее на охоту. Она с младых когтей отлично владела ножом, но абсолютно не разбиралась в ядах. Для нее как раз естественнее и быстрее было расправиться с врагом ударом ножа. Ольга ведь и тебя хотела прирезать, помнишь? Спокойно бы бросила любопытную журналистку Лютикову умирать в доме под снос, труп нашли бы только через неделю, а может, и того позже.
У меня тут же заныла рана на ноге, и я поспешила перевести разговор в другое русло:
– Получается, что директор музея Крысоедов совсем ни при чем? Если честно, именно его я подозревала в первую очередь.
– Рамаданова и Крысоедов действовали сообща. На директора музея заведено уголовное дело, но совсем по другим статьям: «мошенничество», «хищение», «превышение должностных полномочий». А в делах об убийстве Карины Елоховой и Дарьи Чащиной он проходит только как свидетель. Всю вину взяла на себя Ольга Рамаданова.
– Почему?
– Думаю, сделать так ей посоветовал адвокат. Убийство, совершенное одним человеком, а не группой лиц по предварительному сговору, карается менее строго. Но тем не менее срок ей светит солидный: минимум пятнадцать лет.
– Так за что все-таки она убила Карину? Та пыталась ее шантажировать?
Капитан кивнул:
– Да, но только не ее, а директора музея. Карина, как и ты, была убеждена, что именно он придумал аферу с картинами Кулебякина. На самом деле идея принадлежала Ольге Каримовне, но реализовать ее самостоятельно женщина не могла, поэтому поделилась планом обогащения с начальником, и вместе они составили преступный тандем. Так вот, Елохова обратила внимание, что музей скупает полотна Николая Кулебякина, а потом они таинственным образом исчезают из запасников. Вместо картин появляется документ, оформленный по всем правилам: данная картина продана частному лицу Икс как не представляющая художественной ценности. На самом деле, как ты понимаешь, полотна в итоге оказывались в собственности Рамадановой и Крысоедова. Затем Карина раскусила далеко идущие планы насчет Николая Кулебякина. Кто-то хочет сделать из него второго Шагала или Дали! Она не сомневалась, что за этим стоит директор музея. Карина угрожает шефу, что расскажет всё наследницам Кулебякина, а уж юристка из Америки позаботится о том, чтобы раздуть мировой скандал! Чтобы заткнуть ей рот, сообщники дают отступных – пять тысяч долларов. Деньги под видом подарка на свадьбу принес к ЗАГСу Олег Дмитриевич Крысоедов. Ольга Рамаданова приехала с ним, но держалась в стороне. Она надеется, что солидный денежный кусок заставит девчонку замолчать.
Накануне свадьбы случилось еще одно происшествие: Ольга Каримовна обнаружила, что две картины Кулебякина, хранящиеся в музее, являются копиями. Покупкой картин занималась Карина, и нет сомнений, что она подменила оригиналы. Крысоедов, передавая ей конверт с деньгами, спрашивает про полотна, и Карина открыто заявляет, что подлинники не отдаст. Она желает войти в долю, хочет владеть картинами Кулебякина, которые, быть может, скоро будут стоить миллионы долларов!
Девушка ведет себя вызывающе, возможно, виной тому выпитый бокал шампанского, однако Ольга Рамаданова, которой сообщник передал слова Карины, встревожена не на шутку. Девчонка вконец обнаглела, пора положить этому конец! При себе Ольга Каримовна всегда носит нож, чтобы защищаться от хулиганов. И сейчас он весьма кстати! Она входит в комнату для невест и безжалостно ударяет Карину в грудь. Смерть была мгновенной. И только на улице убийца спохватилась, что забыла забрать из сумочки Елоховой деньги. Но возвращаться уже было поздно.
Я заметила, что соседки по палате с интересом прислушиваются к нашему разговору, и понизила голос:
– Неужели и правда можно раскрутить популярность рядового художника до уровня Пикассо?
– Я лично сильно в этом сомневаюсь, – отозвался Руслан, – однако госпожа Рамаданова до сих пор уверена, что у нее бы все чудесно получилось. Ее ждала бы обеспеченная старость, если бы не жадная девчонка, вставшая на пути.
– А Чащина? Чем она помешала убийце?
– По заданию ревнивой жены Дарья Чащина прослушивала телефон Карины. Среди обычной болтовни ее заинтересовал разговор Елоховой с начальником. Карина имела неосторожность упомянуть про картины Николая Кулебякина, которые уходят из музея налево. Дарья решила воспользоваться ситуацией и после убийства Елоховой сама начала шантажировать Крысоедова. Тот сделал вид, что согласен расстаться с небольшой суммой в валюте, однако вместо него в офис Чащиной явилась Ольга Рамаданова. Застав Дарью врасплох, она действовала по привычной схеме: удар ножом в сердце, мгновенная смерть.
– Да, но зачем Дарья приглашала к себе Мишку Пряхина? Да еще с ноутбуком?
– Всё просто: Чащина, как и Карина, не собиралась ограничиваться одним разом. Она искала доказательства, которые позволили бы ей и дальше доить директора музея. Она надеялась, что в ноутбуке Елоховой найдется какой-нибудь серьезный компромат. Да, он там действительно был, только вот Дарья уже не успела им воспользоваться.
– А что же теперь будет с Николаем Кулебякиным?
– В смысле? Художник давно умер.
– Да, но мне интересно: будут его картины продаваться на Сотбисе?
– Жизнь покажет. На всякий случай я решил приобрести одну из его работ, «Добрая жена» называется. За символическую цену ее продает некий Ростистав Грунюшкин, причем утверждает, что это копия. Ну, я не стал его переубеждать. Ты, случайно, не знаешь этого человека?
Я очень натурально округлила глаза:
– Нет…
– Забавную историю он рассказал. Девушка по имени Людмила Лютикова предлагала ему фиктивный брак, якобы для того, чтобы у нее был социальный статус замужней матроны.
– Неужели? Впервые об этом слышу. Наверное, это моя полная тезка.
– Ростислав отказался, а я вот согласен помочь этой девушке. Прямо завтра готов под венец.
Я улыбнулась:
– С чего вдруг такая спешка?
– Если женщина чего-то очень хочет, то нужно ей обязательно дать, потому что она все равно возьмет сама и, возможно, не у вас…
Для моей подруги Анастасии Пчелкиной все волнения тоже остались позади. Она больше не являлась главной подозреваемой в убийстве. Я рассчитывала вздохнуть, наконец, спокойно – конечно, насколько это позволяло сломанное ребро. Однако Пчелкина не спешила съезжать с моей квартиры.
Предлог нашелся быстро: надо ухаживать за больной подругой – за мной, то есть. Врачи запретили мне физические нагрузки, большую часть суток я проводила, сидя в постели, поэтому Анастасия взяла на себя ведение домашнего хозяйства. Она довольно вкусно готовила манную кашку, пылесосила ковры и даже мыла окна.
Однако настоящая причина, я уверена, заключалась в пуделихе Люсе. Эта меркантильная ушастая особа больше любила не жениха, а его большую жилплощадь. Надо было видеть, каким счастьем светилась ее маленькая мордочка, когда она носилась из комнаты в комнату, с визгом царапая пол на поворотах. А когда Люсю выводили гулять, она с опаской оглядывалась через порог, словно боялась, что обратно во дворец ее не пустят.
