— Только не пытайтесь меня растрогать, вы все! Вы еще увидите, чем шотландка отличается от валлийца и как я умею заставить англичанок вкалывать!
Дженис Левис изобразила крайний испуг.
— Не сердитесь, Иможен! — шутливо взмолилась она.
В тот день в машбюро мисс Мак-Картри никому не пришлось слишком много работать.
Вечером того памятного дня, принесшего Иможен величайший триумф, а ее врагам — жестокое поражение, мисс Мак-Картри вернулась домой слегка опьяненная собственной славой. Даже не сняв пальто и шляпку, она бросилась к фотографии отца.
— Папа, надеюсь, теперь вы гордитесь своей дочерью?
Потом она заговорщицки подмигнула Роберту Брюсу — теперь они были на равной ноге. Надевая халат, Иможен поставила на проигрыватель пластинку с записью выступления волынщиков Шотландской гвардии — единственную музыку, которая в настоящий момент соответствовала ее душевному настрою. Из-за пронзительных звуков волынки мисс Мак-Картри не сразу расслышала, что в дверь стучат. Она пошла открывать. На пороге стоял смущенный Дуглас Скиннер со шляпой-котелком в руке. Иможен не могла сразу забыть, что все эти невыносимо тяжелые дни считала его своим злейшим врагом, а потому встретила инспектора не слишком ласково.
— Мистер Скиннер?
Такой холодный прием, казалось, совсем расстроил полицейского, и он еще больше смутился.
— Прошу вас, позвольте мне войти, если я вам не очень мешаю…
Не нарушив приличий, мисс Мак-Картри не могла отклонить столь вежливую просьбу, и ей пришлось уступить.
— Прошу вас…
Она проводила Скиннера в гостиную.
— Садитесь…
Инспектор опустился в кресло.
— Мисс Мак-Картри, я пришел просить у вас прощения за то, что не представился сразу, но я получил строгий приказ и не мог его нарушить…
— Разумеется.
— А еще я хочу сказать, как меня восхищало ваше мужество во всех этих трудных испытаниях…
Иможен оттаяла.
— Не стоит преувеличивать, мистер Скиннер…
— Но я говорю чистую правду! По долгу службы мне пришлось наблюдать за работой очень многих людей, но я еще ни разу не встречал такой удивительной женщины, как вы, мисс Мак-Картри… И, если позволите, я бы даже сказал, что только истинная дочь гор способна проявить подобное присутствие духа!
Иможен подумала, что при ближайшем рассмотрении Скиннер гораздо симпатичнее, чем на первый взгляд. Сколько детской кротости в его голубых глазах… А что до усов, то человек, мнением которого он дорожит, всегда сумеет уговорить инспектора от них избавиться…
— Хотите чашечку чаю, мистер Скиннер?
Предложение, судя по всему, вознесло полицейского на седьмое небо, и мисс Мак-Картри решила, что ему очень немного нужно для счастья.
Они пили чай с печеньем и обсуждали трагические часы, пережитые обоими в Каллендере. Скиннер объяснил Иможен, что, в сущности, ни на минуту не сводил с нее глаз, чтобы в нужный момент прийти на помощь. Он признался, что очень грустил, когда мисс Мак-Картри решила, что это он ударил ее по голове, хотя на самом деле, после того как тело Линдсея исчезло в озере, на нее напал Росс. Потом полицейский поведал, как он расстроился, когда Аллан стал нарываться на ссору, и с каким удовольствием грохнул его об пол…
— С удовольствием, мистер Скиннер?
— Конечно! Ведь я думал, что вы его любите!
В неожиданно наступившей тишине Иможен обдумывала смысл этого невольного признания, а Дуглас молчал, понимая, что выдал себя с головой. Мисс Мак-Картри попыталась все свести к шутке:
— Гм… послушать вас, мистер Скиннер… еще вообразишь… буд… будто вы… ревновали, а?
— Но я и в самом деле ревновал, мисс!
Эти слова так потрясли Иможен, что ей пришлось глотнуть чая. Почти пятьдесят лет мужчины, в сущности, не интересовались ею, и вдруг на закате дней мисс Мак-Картри то и дело выслушивает любовные признания! Правда, любовь первых трех воздыхателей на поверку оказалась ложью и надувательством, но, быть может, на сей раз…
— Мисс Мак-Картри, не сочтите меня слишком назойливым, но, честно говоря, я уже не первый год работаю в основном с Управлением сэра Дэвида и давным-давно вас заметил. Я очень хотел познакомиться с вами, но не решался ни подойти, ни попросить кого-нибудь представить меня… Именно из за своей нерешительности я в конце концов совершил поступок, который до сих пор камнем лежит у меня на совести, и хотел бы получить прощение…
— Поступок? По отношению ко мне? — удивилась Иможен.
— Да… письмо, которое я положил вам в сумочку, пока вы спали…
— Что? Так это вы…
— Д-да…
Мисс Мак-Картри не знала, смеяться ей или плакать. Подумать только, какой ужас внушал ей этот робкий воздыхатель, псевдо-Герберт Флутипол!
— Вы… вы очень сердитесь на меня?
— Да нет, нисколько, даже наоборот… В моем возрасте только лестно получить такое милое письмо… Мне ведь скоро пятьдесят, Дуглас…
Старший инспектор покраснел и тем окончательно растрогал мисс Мак-Картри.
— А мне через месяц стукнет пятьдесят три, Иможен…
И снова наступило молчание. Они понимали, что сейчас решается их судьба.
— Вы когда-нибудь думали о замужестве, Иможен?
Шотландка не посмела признаться, что сама-то она думала, да желающих что-то не находилось.
— Я ни разу не встретила человека, которому могла бы полностью доверять…
— А как вы думаете… на меня вы могли бы положиться?
Наслаждаясь смятением Скиннера, Иможен ответила не сразу, а потом протянула руку:
— Да, кажется, могу, Дуглас.
Два часа спустя они уже обо всем договорились и знали друг о друге почти все. Решили, что венчание состоится в Каллендере во время очередного отпуска Иможен. Просто, чтобы позлить бакалейщицу миссис Мак-Грю! А на свадьбу они пригласят Арчибальда Мак-Клостоу, Сэмюеля Тайлера, Теда Булита и его жену.
Мисс Мак-Картри заявила, что не может в день свадьбы надеть белое платье, хотя, как она подчеркнула, стыдливо опустив глаза, имеет на это полное право. Но она должна всегда носить цвета своего клана, родственного Мак-Грегорам. Дуглас выразил полное одобрение, сказав, что тоже наденет галстук с тартаном[17] своего собственного, связанного с Мак-Леодами. Иможен взвилась как ужаленная.
— Что вы сказали?
Совершенно сбитый с толку Скиннер не понимал, с чего она вдруг разозлилась.
— Но… только то, что собираюсь надеть галстук… цветов…
— Тартан Мак-Леодов! Никогда, слышите, никогда праправнучка Мак-Грегоров не свяжет свою судьбу с Мак-Леодами! Вы можете вернуться в Скотленд-Ярд и оставить меня в покое!
— Послушайте, Иможен, неужели вы готовы разрушить наше счастье из-за каких-то старых счетов? Надо ведь когда-нибудь положить конец древней вражде! Разве мы с вами виноваты, если наши предки повздорили несколько веков назад?
В глубине души мисс Мак-Картри понимала, что он совершенно прав, но не любила признавать свои ошибки.
— Прошу вас, Иможен, не сердитесь!
Шотландка улыбнулась, очень довольная тем, что Скиннер сумел найти столь приятный для ее самолюбия выход, и снова села.
— Обещаю вам больше никогда не сердиться, Дуглас… — нежно заверила Иможен.
Она лгала.
Рыжий бык (англ.).
Юбочка шотландских воинов. — Примеч. авт.
Жители Уэльса. — Примеч. перев.
Так в оригинале. Вне всякого сомнения, Эксбрайя имеет в виду Роб Роя, знаменитого разбойника и одного из горских вождей и героя одноименного романа Вальтера Скотта. — Примеч. перев.
Особый подбор цветов клетчатой ткани. — Примеч. авт.
Ежегодное соревнование по регби между командами Англии, Шотландии, Ирландии, Уэльса и Франции. — Примеч. авт.
Высшее общество (англ.).
Спортивные игры. — Примеч. авт.
Брус, длинная балка. — Примеч. авт.
Скоун — ячменная лепешка. Страной ячменных лепешек именовали Шотландию. «Скоунский камень» — камень, на котором короновали королей Шотландии. — Примеч. перев.
Мания величия.
Старинный палаш, древнее орудие шотландских горцев. — Примеч. перев.
Кинжал. — Примеч. перев.
Кусок пурпурной ткани, которым матадор дразнит быка. — Примеч. перев.
Картофельное пюре с тушеной капустой. — Примеч. авт.
«Лучший парень» — баллада Роберта Бернса. — Примеч. перев.
Специальный подбор цветов в шотландской клетчатой ткани. — Примеч. перев.
