Иоанна Хмелевская - Бычки в томате

И что удивительно, сработало ведь на все сто...

Когда Магда, Олаф и Стефан вернулись из города, тща­тельно пряча за спиной пакеты с благородным напитком, доктора Бертельсена уже не было. Он внимательно обследовал пациентку, смирился с ее категорическим отказом принимать лекарства, оставил Эльжбете инструкции и ка­кой-то пузырек с лекарством, не отказался от гонорара и убрался восвояси.

Вопреки ожиданиям, Юлия держалась неплохо. Она взя­ла себя в руки, выпила кофе со сливками, извинилась, что не составит нам компанию, но сказала, что ей хотелось бы по­быть одной. Кто бы возражал!

Мы подождали, пока за ней с натужным скрежетом не со­мкнутся раздвижные двери.

— Все это прекрасно, — заметил Стефан, уже информиро­ванный о наших жизненно-врачебных перипетиях, выстав­ляя, наконец, на стол шампанское. — Но где, собственно го­воря, стражи порядка?

— Ты по ним соскучился? — недовольно поморщилась Алиция. — О господи, сколько вы накупили? Кому все это го­рючее? Вы что, поминки собираетесь устроить?

— А почему бы и нет? — удивилась Магда.

Решено было поместить пока шампанское в морозилку в ателье, предварительно освободив место путем извлечения от­туда нескольких заледенелых глыб. Температуру там можно отрегулировать на слабый плюс, но тогда придется заплани­ровать обеды на несколько дней вперед. Алиция принялась злопыхать на пана Вацлава, дескать, мало от него было про­блем при жизни, так и после смерти покоя не дает...

— Насколько я знаю жизнь, домой я в планируемые сро­ки не вернусь, — одновременно пояснил Стефан. — Полицей­ские тут работают, как паровой каток, и под подозрение по­падем мы все. По мне так уж пусть пораньше начнут. Слу­шай, у тебя ведь есть какой-никакой блат в полицейском участке? Давай, задействуй связи.

— У меня? — изумилась Алиция.

Мы обе с Эльжбетой посмотрели на подругу с явным осуждением: это же надо, какая короткая память.

— А как же господин Мульдгорд? — произнесла я, может быть, и с неправильным акцентом, зато отчетливо.

Алиция смутилась, засуетилась, принялась хлопать по сто­лу в поисках сигареты, которую держала в руке, заглянула в кофейную чашку и открыто засомневалась.

— Ну, я не знаю... Да и какой это блат? Они все такие по­рядочные...

— В свое время нам совместными усилиями удалось гос­подина Мульдгорда несколько деморализовать, — напомнила я подруге.

— Но, может, он уже все забыл, получил повышение и тру­пами сам не занимается. У него теперь такой высокий пост...

— И не надо ему заниматься, достаточно, если просто раз­болтает пару секретов. Пока вся наша самая толковая инфор­мация получена от собаки, а этого мало.

Алиция уставилась на дно пустой чашки, не желая даже пошевелиться, и тут, конечно, зазвонил телефон.

Мы терпеливо переждали весь разговор на датском языке, ужасно заинтригованные его содержанием, так как в целом тон общения был оптимистичным, но с нотками озабоченно­сти. Оригинальное сочетание! Продолжалось все это довольно долго. Алиция больше слушала, чем говорила, наконец поло­жила трубку и воззрилась на нас в полном изумлении:

— Легок на помине. Вы не поверите, кто звонил. Господин Мульдгорд!

— Телепатия! — возликовала я.

— Сама ты телепатия. Никакая не телепатия, а визитная карточка от психбольной. Там были моя фамилия и адрес, вот они на всякий случай ему и доложили.

— Здорово же ты им запомнилась, если сразу сообразили, что он тебя знает!

— Дело им запомнилось, а вовсе не я.

— Что он сказал-то? — подстегнул нас Стефан. — Ни в жизнь не поверю, что одни любезности, такого количества любезностей вообще в природе не бывает.

— Может, ругался? — выдвинула предположение Магда. — Ругани на свете гораздо больше, чем любезностей.

— Да ты что, в Дании?

Алиция уже вернулась к столу и к своей пустой чашке.

— Сказал, что пока ничего не знает, а как узнает, то обя­зательно поделится. Из нового сообщил, что туристы учини­ли скандал, но не на озере, а на другом конце леса. А вообще это была экскурсия молодежной группы, в основном норвеж­цев. Похоже, они подрались. Сейчас полиция как раз до них добирается, чтобы допросить, очень вероятно, что ночевали они на центральном вокзале...

— Значит, это дети миллионеров, — сделала я вывод — Де­ти миллионеров обожают так каникулы проводить. Под моста­ми, в чужих парадных, на вокзалах... В основном американцы.

— Откуда ты знаешь? — заинтересовалась Магда.

— Сама видела.

Стефан продолжал гнуть свою линию:

— А нас они хотят допросить? Когда?

— Не сказал. Он лично в этом не участвует, но, вероятно, начнут уже сегодня. Ждут, когда ищейка сделает свою соба­чью работу.

— Ясно. На собаку мы повлиять не можем, займемся те­кущими делами. Если я правильно понял, то в ателье и вокруг дома? Алиция...

— Но потом я спокойно выпью кофе, — выдвинула свое условие Алиция.

Мы разгрузили морозилку, приговорив к употреблению две здоровенные грудки индейки, большую упаковку говяжь­его гуляша, три пачки мороженого и почти три кило фарша, из которого Алиция в туманном будущем грозилась сотво­рить голубцы. Всего этого добра должно было хватить на три обеда. Зато на освободившееся место влезло все шампанское.

— И только попробуйте мне этого не съесть, — пригрози­ла нам хозяйка.

— В крайнем случае, привлечем Мариана. Ты же не дума­ешь, что я его прогнала навсегда и он больше никогда не вер­нется?

— Не такая уж я оптимистка...

— Моросена савтра? — радостно предложил Олаф.

Все без труда сообразили, что он говорит не о прогнозе в середине датского лета, а о втором завтраке. Таким образом, наш фрокост в этот день состоял из мороженого на шесть че­ловек с разнообразными дополнениями, начиная с пива и ко­ньяка и кончая апельсиновым джемом и шоколадным по­рошком. И ни у кого ничего не слиплось.

За столь оригинальным для Дании вторым завтраком и за­стала нас Юлия. Извинилась. От еды отказалась, согласившись выпить только кофе со сливками, справедливо заметив, что они достаточно калорийные. После чего уселась на диван и с непроницаемым выражением лица попросила:

— Я хотела бы знать всю правду. Я понимаю, Вацлав умер, но как это произошло? Это был несчастный случай? Кто-ни­будь... это видел?

Всю правду, как же. Особенно о развлечениях с девица­ми, не говоря уж о пиявках! Хотя кто знает, может, так бы­ло бы лучше? Мы все, кроме Алиции, дружно расползлись в разных направлениях, предоставив ей возможность за нас отдуваться.

— Нам пока не много известно, — начала она спокойно и даже мягко. — Полиция еще ни с кем не разговаривала.

— Где он? Я могу его увидеть?

— Прямо сейчас? Не думаю. Им занялись медики.

— Это значит, делают вскрытие?

— Так положено. При всех несчастных случаях.

Каждый новый вопрос давался Юлии с явным трудом, как будто костью застревая в горле, но в остальном она сохраня­ла спокойствие.

— Значит, это — несчастный случай?

— Кажется, свидетелей не было.

Беседу никак нельзя было назвать приятной. Но Юлия упорно продолжала допытываться:

— А кто-нибудь видел его... потом?

Мы со Стефаном сжалились над Алицией и одновремен­но ответили:

— Да, конечно. Потом видели.

— Не осталось никаких сомнений, — сухо добавил Стефан, практически повторив слова Эльжбеты.

В глазах Юлии, устремленных на нас, застыл немой вопрос, она ждала конкретных слов, так как демонстрировать сним­ки пана Вацлава потом нам казалось неуместным.

Спасение пришло с улицы. В дверь постучали, не касаясь ручки, и после двух приглашений, последовавших от Магды по-польски, а от Алиции по-датски, в коридорчике появился субъект, от которого сразу потянуло полицейским душком. Мужчина был в штатском, однако это никого не обмануло. Говорил он на датском, но столь простые слова в переводе и не нуждались.

— Добрый день, — сказал он. — Аспирант Гравсен. Госпо­жа Алиция Хансен?

— Да, это я, — тут же созналась Алиция.

Аспирант Гравсен держал в руках две бумажки.

— У вас проживает госпожа Варбель?

Вопрос был, прямо скажем, не слишком замысловатый. Но Алицию он явно застал врасплох.

— Кто? — изумилась она.

— Госпожа Варбель.

Из кухни раздался громкий и продолжительный звон, со­провождаемый, похоже, всхлипами. Магда выронила две пе­пельницы, к счастью металлические, которые, бренча, пока­тились по терракотовому полу. Алицию посторонние звуки не смутили, она твердо стояла на своем:

— Я знать не знаю никакой госпожи Варбель...

— Но ведь это ваши фамилия и адрес? — хотел удостове­риться аспирант и подал ей одну из бумажек.

Чтоб мне лопнуть! Неужто это визитка от сумасшедшей? Алиция тоже сразу об этом догадалась:

— Да, мои, и телефон тоже. Но я, честное слово, не знако­ма с госпожой Варбель!