Все это рассказала подругам вахтерша на входе. И она же разразилась пламенной речью:
– И некоторые еще жалуются, что в советские времена жилось плохо или даже ужасно. Да ничего подобного! Все было просто чудесно. Люди приходили на работу к девяти и уходили в половине шестого, твердо зная, что и завтра у них будет работа, и послезавтра, и через месяц, и через год. А если они вдруг заболеют, то никто их не уволит, а совсем даже напротив, им оплатят больничный лист. А если будешь болеть часто, то, возможно, летом тебе дадут внеочередную путевку в санаторий для поправления пошатнувшегося здоровья.
Подруги только вздохнули в ответ. Они могли добавить еще многое к перечню старушки. И зарплаты в советские времена были вполне приличные. Во всяком случае, были и премии, и сверхурочные, и командировочные. И еще много разных приятных мелочей вроде бесплатного обучения, бесплатного летнего отдыха для детей в пионерских лагерях. Но все это осталось в далеком прошлом. А ныне в бывшем НИИ процветал господин Мелкий Бизнес.
С трудом разыскав одно из помещений журнала «Цвет и Свет», подруги наивно полагали, что сейчас им прямо на блюдечке преподнесут мадам Коровкину. Ничуть не бывало!
– Была тут, но вышла! – услышали они в первой комнате.
– Посмотрите на втором этаже, – посоветовали им во второй.
– Светлана заходила, но ее главный вызвал к себе, и она убежала.
Это уже в третьей.
– Главный ее не дождался и уехал. Света тоже ушла. Куда? Наверное, надо искать ее на ее рабочем месте.
Рабочее место Светланы было по-прежнему одиноко и холодно. Никто не согревал его своим пышным мягким задом. И даже кактус, который стоял на столе у бывшей жены Бориса, выглядел как-то подавленно и одиноко. Он явно тосковал в отсутствие своей хозяйки, но мужественно держал свои чувства при себе.
– Где же Светлана? Она давно уже должна была вернуться!
– Она и вернулась.
– И где она?
– Только что кофе пила с нашей Галочкой. Спросите у нее, она должна знать.
Галочка оказалась веселой и общительной девушкой.
– Вам нужна Светлана?! Погодите, только минуту назад она была тут!
– Но теперь ее тут нету!
– Она вам очень нужна? Так давайте поищем ее вместе! – приветливо воскликнула Галочка.
Вместе с Галочкой подруги пробежали по второму кругу. С четвертого этажа на третий, с третьего на второй, а потом обратно на четвертый. Тут они почувствовали, что окончательно вымотались. А Светланы все еще не было видно.
– Куда же вы ушли? – воскликнули в комнате, когда Галочка с подругами вернулась туда. – Света заходила, узнала, что вы ее ищете, и пошла за вами вниз! Бегите, может быть, вы ее еще догоните!
Подруги вместе с Галочкой снова пустились в бега. Но где-то на пролете между третьим и вторым этажом Леся почувствовала, что больше и шагу ступить не может. Замечательные черные замшевые туфли с чудной темно-бордовой строчкой, которая изгибалась, подчеркивая красоту подъема, начали немилосердно жать ее ножки. Что ни говори, а каблук в двенадцать с половиной сантиметров точно не создан для бегания по лестничным пролетам вверх и вниз. Тут больше подошла бы спортивная обувь. Но, увы, ее Леся надеть сегодня не захотела.
– Я больше не могу! – простонала Леся. – Умираю!
– Нам надо догнать Светлану! – пританцовывая возле нее, воскликнула Кира.
– Бегите одни. Я подожду вас тут!
С трудом доковыляв до стула, оставленного кем-то из сердобольных сотрудников на лестничной площадке, Леся плюхнулась на него. Стул выглядел так, словно его несли на помойку, да так и не донесли и решили выбросить прямо тут. Но все же это было лучше, чем ничего. И Леся безмолвно благословляла неизвестного ей человека, поленившегося пройти лишние пару десятков метров до помойки.
По лестнице взад и вперед сновали сотрудники многочисленных офисов, многие из которых с удивлением посматривали на Лесю, сидящую на обшарпанном стуле и с босыми ногами. Лесю их взгляды жгли, словно укусы ос. Но встать и уйти она не могла. Проклятые туфли, стоило их вновь надеть, сжали ее ноги, словно тисками. Леся приняла максимально независимый вид и отвечала наглецам гордым взглядом.
Да, говорил он, я тут сижу, а вам, собственно говоря, какое дело?
Средство срабатывало безотказно. Люди отводили глаза и бежали дальше, не приставая к Лесе с расспросами.
Однако время шло, а Кира с Галочкой все не появлялись. Осторожно поднявшись, Леся начала подниматься наверх. Ноги ныли, и приходилось цепляться за перила, так что подъем занял у нее втрое больше времени, чем спуск. Но в конце концов Леся его одолела и поплелась к столу Светланы. Пока эта особа где-то болтается, Леся с удовольствием посидит на ее уютном стульчике! Погреет его и, так сказать, подготовит к появлению законной хозяйки.
Но к удивлению и даже возмущению Леси, стульчик был уже занят какой-то противной каргой в огромных очках и с тощим хвостиком на затылке. Тетка была обладательницей большого орлиного клюва и тяжелого подбородка, на котором, вот тут Леся по-настоящему пришла в ужас, топорщились редкие жесткие волосинки.
– Вы… Вы кто? – с удивлением обозревая этот раритет, который словно вынырнул их прошлого века, когда женщины ни ног, ни подмышек еще не брили, поинтересовалась Леся.
– Я – Светлана. А вы ко мне? Это вы меня искали?
Это и есть Светлана? Светлана Коровкина? Леся застыла в полном недоумении. Это и есть бывшая жена Бориса, изменившая ему с Добрыней? Невероятно, чтобы эта страхолюдина была женой Бориса! Что его могло связывать с такой образиной в юбке, которую (о боже!) моль проела?
Леся недоверчиво щурилась на мадам Коровкину, а та на нее. И наконец Леся не выдержала и выпалила:
– Скажите, это вы и есть жена Бориса?
Коровкина пришла в состояние бурного восторга.
– Вы знаете Бориса? – воскликнула она, вся сияя. – Ну и как он? Уже оправился? Или все еще страдает?
– Страдает? Почему страдает?
– О-о-о… Мой уход явился для него такой драмой! Но что я могла поделать? Я человек творческий, я человек вдохновения. А Борис приземленный прагматик. Наш с ним брак был ошибкой с самого первого дня. А виной всему мои родители. Вот уж кто совершенно не понимал меня, так это они!
– Ваши родители? Но при чем тут ваши родители?
– Да как же? Ведь это они устроили наш брак с Борисом. Взяли слово с его родителей, что те обязательно присмотрят за мной. И вот вам результат! На семейном совете было решено, что молодым женщине и мужчине неприлично жить под одной крышей просто так. И что мы с Борисом должны пожениться. Мы и поженились. Что мы понимали тогда?! Но сразу же оказалось, что я и Борис – люди совершенно полярных увлечений. Он не понимал и не хотел понять моих устремлений. А мне было невыносимо скучно с ним самим и с его серыми, примитивно мыслящими приятелями. Вы можете себе представить, никто из них даже не читал Пастернака! А их жены думали, что я веду речь об овоще!
Леся машинально отметила про себя, что пастернак – это вовсе не овощ, а пряная травка красивого серебристого цвета с чрезвычайно сильным ароматом. Благодаря своему декоративному виду она прекрасно смотрится и в групповых посадках, и на клумбах. Впрочем, как и базилик, и тархун, и некоторые другие пряные травы.
Не знать этого Лесе казалось просто немыслимым и… даже постыдным. Любой садовод тут же запрезирал бы Коровкину. Но вот Коровкина легко попутала пряную траву с овощем и ничуть при этом не смутилась. То, что не являлось частью ее собственных ценностей, похоже, не стоило никакого уважения и внимания.
Лесе и прежде приходилось сталкиваться с такими ограниченными людьми, которые, избрав для себя какое-то одно поприще, презрительно отзывались о всех остальных. И делали это лишь только потому, что они-то сами их не выбрали.
– Знаете, мы видели Бориса только вчера, и он выглядел очень веселым, – нанесла Леся упреждающий удар. – Кстати, он обмолвился, что вновь собирается жениться.
Но Коровкина ничуть не огорчилась, а даже еще сильней обрадовалась.
– В самом деле? О, я очень рада! Честное слово, наш брак с Борисом был ошибкой. Но возможно, какая-то другая не столь неординарная и не столь одухотворенная женщина и сможет быть счастлива с этим карликом.
– Борис – карлик? – ахнула Леся.
– Только в духовном смысле этого слова. Только в нем одном.
На протяжении всего этого разговора тетка постоянно вертелась на стуле, поправляла очки, дергала себя за волосы и тянула за мочки ушей. Лесе она показалась просто напыщенной дурой, которая сама не поняла своего счастья, которое было у нее в руках. К тому же, несмотря на свои разглагольствования о духовности и образованности, тетка так и не предложила Лесе присесть.
Возможно, в другое время Леся бы и не обратила внимания на эту мелочь, но сейчас ноги у нее ломило просто нещадно. И Леся очень зло подумала, что совсем не надо быть таким уж эрудитом и энциклопедистом, чтобы додуматься до простой и всем очевидной вещи – посетителю или гостю надо предложить хотя бы немного передохнуть.
