– Но кто же этот таинственный незнакомец? – спросила я безнадежно. – Про того мужчину, который окликнул Нину, мы знаем хоть что-то со слов Лены Левочкиной. Хотя бы приблизительное внешнее описание. Негусто, но все же. А про вашего незнакомца мы не знаем вообще ничего! Не знаем даже, мужчина он или женщина! Так что нечего и пьпаться найти его среди многочисленных посетителей выставки!
– Нет, тезка, ты не права! – оборвал меня Василий Макарович. – Вспомни, что говорила тебе Левочкина. После встречи с тем человеком Ольга занервничала, но не ушла. А вот после того, как она увидела своего незадачливого знакомого возле… как там его звали?
– Старостина… – машинально подсказала я. – Старостин из фирмы «Эльстрой»…
– Так вот, после того как Ольга увидела человека с «Жуковского» рядом с этим самым Старостиным, она, по словам Левочкиной, переменилась в лице и поспешно покинула выставку. Я подозреваю, что Старостин – это и есть тот самый таинственный незнакомец, каким-то образом связанный с ее прошлым…
– Да что вы! Левочкина сказала, что он – крупный влиятельный бизнесмен…
– Тем более! – Дядя Вася поднял палец, подчеркивая свои слова. – У многих крупных бизнесменов имеется криминальное прошлое! Ну, или какой-то другой скелет в шкафу…
– Так вы что – предлагаете мне последить за Старостиным?
– Ну а почему бы и нет? Ты же вроде когда-то работала бухгалтером?
– Ну, бухгалтером – это громко сказано! – засмущалась я. – Я была на подхвате, так, третьим помощником младшего бухгалтера! Да и я давно уже все забыла, дебет от кредита не отличу!..
– Неважно, все равно – какие-то слова ты знаешь и можешь пойти в фирму «Эльстрой» и попытаться устроиться туда на работу…
– Вряд ли меня возьмут! – усомнилась я. – Без рекомендаций, без послужного списка…
– А тебе и не надо, чтобы взяли. Ты же не собираешься работать у них бухгалтером. Тебе нужен только повод покрутиться в их офисе и приглядеться к Старостину…
– А вы чем будете заниматься? – проворчала я недовольно. – Модельки свои клеить?
– Зачем модельки? Я попытаюсь воспользоваться старыми связями и узнать что-нибудь о прошлом Нины Барсовой. Вот завтра с утра и начнем…
Лариса Сергеевна спала очень плохо: ей снились пауки, змеи и лягушки, а это, как известно, к неприятностям. Поэтому от наступившего дня она ждала любых сюрпризов. Однако к полудню она немного успокоилась и уже собиралась отправиться на обед в соседнее кафе, когда удалится шеф, но тут у нее на столе зазвонил телефон.
Лариса Сергеевна сняла трубку и узнала голос Риммы Аркадьевны – секретаря, а точнее – помощника Дария Кировича Косарева, крупного чиновника из Смольного и непосредственного начальника Верзеева.
– Здравствуйте, Римма Аркадьевна! – залебезила Лариса. – Как ваша Настенька?
Все знали, что Римма недавно стала бабушкой и души не чает в своей внучке, рассказывает всем об ее удивительных успехах в развитии…
– Хорошо, – довольно холодно ответила Римма, – Дарий Кирович твоего срочно вызывает…
– После обеда? – уточнила на всякий случай Лариса Сергеевна.
Холодная интонация Риммы была очень плохим признаком. А также то, что Косарев не позвонил Верзееву по личному телефону, передал вызов через секретаря.
Ох, недаром ей снились сегодня змеи и лягушки!
– Какой обед?! – Римма Аркадьевна повысила голос, что она позволяла себе крайне редко. – Вы что, Лариса, плохо слышите? Я сказала – срочно, значит – срочно! То есть немедленно!
Совсем скверно… пожалуй, надо подыскивать себе новую работу… поговорить кое с кем… ведь если Верзеева снимут – новый начальник придет со своим собственным аппаратом, и в первую очередь – с собственным секретарем… хотя, даже если Верзеева снимут с этой должности – его переведут на другую. Пусть немного пониже, но все-таки руководящую. Ведь Верзеев умеет только руководить, ничего другого он в своей жизни не делал…
– Я поняла, Римма Аркадьевна!.. – проговорила Лариса, но из трубки уже неслись короткие гудки.
Тогда Лариса Сергеевна перевела дыхание, встала и подошла к двери шефа. Конечно, она могла сообщить ему о вызове по переговорному устройству, но существовали особые, неписаные правила, по которым такие важные сообщения следовало передавать лично.
Она постучала в дверь кабинета, дождалась ответа шефа и приоткрыла дверь. Не входя в кабинет, выпалила:
– Андрей Александрович, вас вызывает Дарий Кирович!
– Что? – переспросил Верзеев, подняв на нее глаза и барабаня пальцами по столу. – К какому часу?
– Срочно, – негромко ответила Лариса Сергеевна, – то есть немедленно.
– Вот как… – Верзеев часто заморгал. – Немедленно? Хорошо, распорядитесь насчет машины…
Лариса Сергеевна выскользнула из кабинета, а Верзеев на мгновение задумался.
Что мог значить такой внезапный вызов?
Только неприятности, причем неприятности очень большие.
Никаких плановых встреч с начальством у него на сегодня назначено не было, никаких гостей из Москвы не ожидалось. Конечно, мог неожиданно нагрянуть какой-нибудь проверяющий из самых высоких московских сфер, но в таком случае Косарев сам бы ему позвонил, обрисовал ситуацию, попросил взять с собой какие-то материалы.
Ничего этого не было.
Скверно.
Верзеев взял свой неизменный портфель, потер переносицу, перебрал возможные причины вызова и ни к чему определенному не пришел. Причин было много, и все они были скверные.
Он покинул кабинет, кивнул Ларисе, подумал, что она наверняка что-то знает, но ни за что не скажет.
Спустился по лестнице, прошел мимо вахтера, вытянувшегося по стойке смирно, и вышел на крыльцо.
«Мерседес» уже ждал его. Водитель выскочил, распахнул перед Верзеевым дверцу. Показалось ему или в глазах шофера мелькнула мимолетная насмешка?
Неужели даже он знает что-то, неизвестное Верзееву?
А что? Очень даже возможно… водители, охранники, секретари, все эти мелкие винтики государственной машины всегда очень осведомлены, они шепчутся, обмениваются друг с другом информацией и поэтому знают, у кого из начальников большие карьерные перспективы, а кто впал в немилость.
Верзеев подумал даже, не спросить ли у водителя, зачем его вызывают в Смольный… но нет, невозможно, это было бы нарушением неписаных законов! Да водитель ни за что и не ответит, скорчит тупую бессмысленную физиономию и станет еще больше презирать Верзеева!
Они уже подъехали к Смольному, миновали охрану.
«Мерседес» остановился у третьего подъезда, водитель выскочил, открыт дверь.
Верзеев поднялся на крыльцо, махнул перед охранником своим документом. Тот распахнул дверь.
Впереди расстилалась бесконечная гладь красного ковра, и Верзеев пошел по нему, торопливо перебирая короткими ножками.
Остановился перед кабинетом Косарева, зажал портфель под мышкой, тайком перекрестился и толкнул дверь.
– Вызывали? – робко спросил Римму Аркадьевну.
Та ничего не ответила, сделала непроницаемое лицо и показала на дубовую дверь начальника.
Верзеев зажмурился, толкнул дверь и вошел к Косареву, как будто нырнул в январскую прорубь.
Дарий Кирович сидел за монументальным столом, уставившись в разложенные бумаги. Знакомый прием – Верзеев и сам так поступал, чтобы заставить посетителя помучиться, заставить его почувствовать свою ничтожность перед лицом государственного человека.
Верзеев кашлянул, шаркнул короткой ножкой.
Косарев оторвал взгляд от бумаг и удивленно уставился на него – как будто совершенно не ожидал увидеть Верзеева в своем кабинете. Как будто вообще первый раз его видел.
– Вызывали, Дарий Кирович? – робко пролепетал Верзеев.
– А, Верзеев! – протянул тот, словно только теперь узнал своего подчиненного. – Да, вызывал.
И он снова уставился в бумаги, как будто забыл о присутствии Андрея Александровича.
Ну да, понятно… хочет помучить, подержать в дверях, в неизвестности… помариновать в подвешенном состоянии, чтобы подчиненный дошел до кондиции…
Верзеев не двигался с места, прижимая портфель к левому боку и не сводя глаз с начальника.
Так прошло минут десять.
Наконец Косарев оторвался от бумаг, поднял глаза и процедил:
– Подойди, Верзеев!
Андрей Александрович просеменил по ковру, остановился перед столом. Сесть ему не предложили, и он остался стоять, верноподданно глядя на шефа.
– Ты как к Крайнему Северу относишься? – спросил Косарев, когда молчание стало просто невыносимым.
– К Крайнему? – переспросил Верзеев, обливаясь потом. – Нор… нормально отношусь! Перспективный регион, богатый полезными ископаемыми и прочими ресурсами…
– Ага, насчет прочих ресурсов – это ты верно подметил!
Косарев выдвинул ящик стола, вытащил оттуда стопку фотографий, бросил их перед Верзеевым.
Андрей Александрович похолодел.
– Узнаешь? – холодно спросил Косарев.
