Кстати, наверняка будут еще случаи – Александра Ивановна, Колян со своей шваброй…
– Лечение будет долгим, – предупредил врач, – полного выздоровления не гарантирую.
Венечка скрипнул зубами. Однако его грела единственная мысль: тот рыжий мент Анатолий тоже взял деньги голыми руками.
Город Луга на первый взгляд выглядел так, как будто за последние двадцать лет в стране ровным счетом ничего не изменилось. На площади перед вокзалом кашляли астматическими моторами несколько львовских автобусов образца тысяча девятьсот шестидесятого года, между ними суетливо носились с мешками и котомками озабоченные деревенские старухи. Как водится, собирал бутылки красноносый алкаш неопределенного возраста, на краю площади торговала пирожками монументальная крашеная блондинка по имени Люся, на самой середине красовалась непросыхающая лужа, напоминающая формой и размерами одно из американских Великих озер. В сквере на противоположном конце площади высилась статуя неизвестного науке героя, выкрашенная кладбищенской бронзовой краской.
Однако, едва Леня сделал это наблюдение, из-за бронзовой статуи выехал забрызганный грязью джип, остановился перед Люсиным лотком, и наружу выбрались трое братков с бритыми свиными загривками. Все встало на свои места. Единственное, что отличало местных братков от городских, это то, что они набрали у Люси жареных пирожков с мясом за неимением в ближайших окрестностях суши-бара.
Маркиз тоже вышел из машины. Не то чтобы он соблазнился жареными пирожками, подобный деликатес эпохи развитого социализма мог вступить с его организмом в непримиримые противоречия. Леня всего лишь направился к автобусному вокзалу, на стене которого была вывешена крупномасштабная карта Лужского района.
Отыскав на этой карте деревню Петровская Горка, название которой было написано самым мелким шрифтом, Леня купил бутылку «пепси-колы» (еще одна примета времени) и вернулся в машину.
Сначала дорога пролегала по хорошему, довольно новому шоссе, потом пришлось свернуть на более-менее ровную грунтовку, наконец начался разбитый проселок в сплошных колдобинах. Машина, привыкшая к ровному европейскому асфальту, жалобно стонала на каждом ухабе и давала хозяину понять, что долго такого издевательства не выдержит. Хорошо хоть, что погода стояла пока сухая и теплая, а через месяц-полтора, когда зарядят непрерывные дожди, здесь вообще невозможно будет проехать.
Зато по обе стороны дороги тянулись яблоневые сады удивительной красоты. Деревья были усыпаны спелыми плодами – темно-красными, золотистыми, нежно-розовыми…
За очередным поворотом перед Леней открылась маленькая унылая деревенька.
Десяток изб, разбежавшихся по берегу озера, явно давно нуждались в починке. Прохудившиеся крыши, осевшие венцы, окна, в которых часть стекол заменили фанеркой – может быть, и не по бедности, а оттого, что некому было заняться ремонтом.
Людей в деревне не было видно. Леня ехал по улице, но дорога была так разбита, что он пожалел машину, поставил ее на обочине и дальше отправился пешком.
Наконец возле одного из домов он увидел дряхлую старушонку, которая выговаривала драной грязно-белой кошке.
– Шалава ты, – кипятилась бабка. – Проститутка ты после этого. Вертихвостка облезлая. Опять с приплодом. Когда только успеваешь? Лучше бы, прохиндейка беспородная, мышей ловила, а то житья от них нет! Среди бела дня по горнице шляются, а тебе и дела нет.
Кошка вежливо слушала хозяйку, но посреди ее гневного монолога сгорбилась и принялась сосредоточенно умываться.
– Тьфу! – старуха отвернулась от вертихвостки. – Что тебе говори, что не говори, все как об стенку горох…
– Бабушка, – окликнул ее Леня, – не скажешь, где Уточкина живет, Анна Петровна?
– Ой! – старуха схватилась за сердце. – Напугал как! Ты откуда же взялся, автобуса-то не было?
– На машине приехал. Так где же Уточкина живет?
– На маши-ине? – протянула бабка то ли с уважением, то ли с недоверием. – А где ж твоя машина?
– Там, – Леня махнул рукой. – Так где же Анна Петровна?
– Кака-така Анна Петровна? – старуха недовольно сощурилась. – Нету здесь никого!
– Уточкина, Анна Петровна Уточкина! – Маркиз начал терять терпение.
– Так это, наверно, Нюрка! – сообразила наконец бабка. – А то я думаю – кака-така Петровна? Точно, это тебе Нюрка нужна!
– И где же она?
– Дак вон ее дом, буржуйки недорезанной! – старуха указала сухой костистой рукой в дальний конец деревни. – Вон тот, третий дом от поворота! Ее, богатейки!
Маркиз проследил за ее жестом и увидел дом, уже знакомый ему по двум фотографиям.
На фоне прочих изб, запущенных, полуразвалившихся, этот дом действительно казался нарядным и богатым, так что можно было понять прозвучавшую в голосе бабки завистливую неприязнь.
Леня подумал, что покойный Алексей Иванович Казаркин, должно быть, помогал деньгами своей родственнице, пусть даже и бывшей, а может быть, и присылал ей каких-нибудь мастеров, чтобы подновить домик.
Он поблагодарил рассерженную старуху и направился к дому Уточкиных.
Не только дом Анны Петровны приятно отличался от соседских. Сад ее тоже был ухожен, стволы яблонь выкрашены известью, дорожки аккуратно выметены, а перед самым домом цвели на клумбе поздние цветы – крупные сортовые георгины, астры, хризантемы, непритязательные, но яркие и нарядные бархатцы.
– Есть кто-нибудь дома? – крикнул Леня, остановившись перед калиткой. – Хозяйка!
Из-за дома медленно, опираясь на суковатую палку, вышла крупная пожилая женщина.
Неторопливо, с достоинством неся свое большое тело, она подошла к калитке, остановилась перед ней и уставилась на гостя. Массивное, в крупных складках лицо выглядело недоверчиво.
– Чего надо? – проговорила она наконец.
– Вы ведь – Анна Петровна? – спросил Леня, облокотившись на калитку.
– Ну, я Анна Петровна. И что с того?
– Мне бы с Толей поговорить!
– С каким Толей? Не знаю никакого Толи!
– С Толей Уточкиным, внуком вашим!
– Нету здесь никакого Толи! – Анна Петровна развернулась и сделала шаг к дому, но вдруг остановилась и сказала с раздражением: – И нечего тут шляться! Щас собаку отвяжу! Сказано тебе – нет тут никакого Толи! Ко мне давно уже никто из города не приезжает! Кому старуха нужна? А ты не шляйся здесь!
– Мне бы только два слова ему сказать, – просительным тоном проговорил Леня, – для его же пользы!
– Сказано – нет здесь никакого Толи! Проваливай, откуда приехал! – сердито проворчала старуха и побрела к дому.
Леня не поверил ей.
Слишком уж Анна Петровна рассердилась и перепугалась, когда он спросил ее о Толе. Да и потом – Толя ее родной внук, и она, как всякая нормальная бабушка, должна была оживиться, услышав его имя, и подробно расспросить о нем, а вместо этого – поспешно удалилась, прогнав незнакомого визитера и даже не задав ему ни одного вопроса…
Леня сделал вид, что уходит, а сам сделал круг по деревне и вернулся к дому Анны Петровны, обойдя его со стороны высокого озерного берега.
Здесь он спрятался за густым кустом боярышника и стал наблюдать за домом.
Ждать ему пришлось недолго.
Анна Петровна показалась в саду. Боязливо оглядываясь на калитку, она торопливо направилась на зады своего участка, именно в ту сторону, где прятался Маркиз. Теперь в ее движениях не было прежней торжественной медлительности, она спешила и волновалась.
На задах участка был хлипкий покосившийся сарайчик – должно быть, хозяйка держала там садовый инвентарь и прочие хозяйственные мелочи. Подойдя к этому сараю, Анна Петровна снова настороженно оглянулась и скрылась внутри. Как Леня ни прислушивался, как ни приглядывался, ему не удалось ни разглядеть, ни расслышать ничего интересного, только дважды что-то внутри сарая громко скрипнуло, как будто там открывали какую-то дверь с плохо смазанными петлями.
Хозяйка пробыла внутри минут двадцать и вышла, снова подозрительно оглядевшись.
Леня дождался, когда Анна Петровна вернется в дом, подождал для верности еще немного и выбрался из своего укрытия. Перемахнув через невысокий покосившийся забор, он подошел к сараю, открыл дверь и проскользнул внутрь.
Там было довольно темно, особенно после улицы. Дождавшись, когда глаза привыкнут к освещению, Леня огляделся.
Как он и ожидал, внутри сарайчика вдоль стен были составлены лопаты, грабли, тяпки и прочий нехитрый садовый инструмент. На полках лежали бумажные мешки с минеральным удобрением. Тут же стояли старый подростковый велосипед, тачка со сломанным колесом – в общем, все то, что хозяйке по небогатому деревенскому обиходу просто жаль было выкинуть.
Никаких признаков присутствия человека Леня не заметил.
Но ведь зачем-то Анна Петровна пришла сюда сразу же после его неожиданного визита! Леня был уверен, что она тут же отправится предупредить внука, и когда она пошла в этот сарай, решил, что именно здесь и прячется Толик Уточкин.
