Звонок в дверь прервал гимн дворецкого во славу рабочего коллектива, неторопливо запиваемый чаем. Он поставил кружку на клеенчатую салфеточку и засеменил к выходу, выражая надежду, что ничего страшного в нашей обители не произошло. По виду ворвавшихся хуже урагана подруг детства, Ольги и Ляны, я бы этого не сказала.
– Живы, здоровы!!! Ну и как это понимать?!
Лянка недвусмысленно поигрывала резиновой милицейской дубинкой. На всякий случай я отступила, сморщилась и, охая, схватилась за левый бок. Если им не нравится, что мы «живы, здоровы», пожалуйста – здоровье совсем никудышное.
– Я только что собиралась вам звонить с поста, да постовой отвлек разговорами! – запальчиво заявила Наташка. – Раньше не было повода. Ирина только пять минут назад вышла из отсидки.
– Где сидела? – поинтересовались сразу четыре человека, правда, вразнобой.
Я покосилась на дворецкого и его подоспевшую жену и, скромно потупившись, призналась:
– Владимирский централ…
– Ветер, бр-р-р, северный, – пожаловалась Наташка. – Можно нам для сугреву чего-нибудь перекусить?
– Отдыхайте, Мария Андреевна. Я со своими приятельницами сама разберусь. – Ольга с укоризной смотрела на наши зардевшиеся физиономии. – Между прочим, мы людей подключили к вашим поискам…
– Главное, что нашли! – Наташка пыталась перейти в наступление. – В конце концов, нам дадут поесть в этом доме? Пора уже готовиться к ночному трудовому подвигу. Ир, они, наверное, надеются, что с голодухи мы взвоем более естественно.
– За вас это сделает «фанера»! – напомнила Ляна.
– Мы работаем без фонограммы! – пояснила я и по слабо освещенному ресторанному залу заспешила на кухню. Наталья права, время не терпит. А обсуждение можно продолжить и там…
Только у левой двери (как всегда перепутала правую и левую сторону) я притормозила и обнаружила два неприятных обстоятельства: дверь на замке и за мной вдогонку никто не спешит. Силовым методом запретила себе склонять почем зря Марию Андреевну, непонятно зачем и от кого закрывшую помещение для сотрудников. Сжала кулаки и ударила одним о другой. Сразу забыла про жену дворецкого.
Полутемный зал ресторана был пуст и посему внушал неприятное чувство тревоги. Не сомневаюсь, Наталья намеренно застряла, пытаясь погасить гнев обеих дам ссылкой на «некие жуткие обстоятельства», о которых лучше на ночь не вспоминать. Ирина Санна напрочь лишится аппетита, а следом и сна. Достаточно и того, что она уже не в себе. Пока я раздумывала, не вернуться ли в общество, в глубине ресторана что-то звякнуло – кристально чистый звук приветствующих друг друга хрустальных бокалов. Все! Путь к отступлению следовало считать отрезанным. В порядке исключения из правил, я не застыла подобно гипсовой Афродите или Аполлону, хотя в данный момент с удовольствием бы к ним присоединилась. Да только дорога в их общество на лестничный пролет третьего этажа вела все через тот же ресторан. Отчаяние толкнуло меня в правую сторону, и я должным образом воплотила в жизнь выражение «ломиться в открытую дверь».
Хорошо, что помещение было залито светом. По крайне мере, я избежала возможности прихватить с собой ненужные мелочи. Электрический самовар, например. Ненужным он был не только мне – судя по наличию современного электрочайника, самовар просто служил украшением холодильника. Вот последний-то я и попыталась задействовать в совместном полете. Он меня благоразумно задержал – вначале своей основательностью, затем содержимым. К моменту прибытия приятельниц, я уже достаточно лениво хрупала на десерт шоколадным листочком – украшением, позаимствованным с Наташкиного куска торта. И думала о том, что «хрустальный звон бокалов» не что иное, как результат их плохой постановки. На место.
Ольгу я приветствовала вопросом, есть ли у нее согласованный и утвержденный в установленном порядке план строительства дворца.
– Конечно, – с уверенностью ответила она. – Вся техническая документация, включая акты приемки, хранится в сейфе у Потапова. Именно Вениамин… О, боже! Никак не могу привыкнуть к мысли, что его уже нет. Словом, он контролировал все вопросы строительства.
– А до него?
– А до него работал Горбенко Роман Ильич. Уволен за пьянство. Я уже об этом говорила. Хороший человек, но, к сожалению, не мог держать себя в руках. При его пьяном попустительстве у нас было несколько ЧП.
Я радушно пригласила прибывших к столу – как-то неудобно получалось: сижу, чаек попиваю, а они, включая голодную Наташку, стоят.
– Оль, а зачем ты этому пьянице-разорителю Горбенко выделила бесплатную путевку в свой пансионат?
– Вот и я о том же! – обрадовалась моему вопросу Ляна. – Сначала у него машину кирпича из-под носа украли, потом вообще оставили «с носом» – самого обворовали.
– Да ладно тебе! А почему мне и не выделить ему бесплатную путевку? Кстати, он ей так и не воспользовался. Понимаешь, Ириша, уже после увольнения Роман оказывал мне кое-какую помощь советами, он же рекомендовал пригласить на место технического зама Вениамина. В то время я уже не могла контролировать ход строительства. На последних месяцах беременности это несколько… проблематично. Потапов отлично справился. А как он проворачивал все согласования! Редко кому удается обеспечить сдачу строительного объекта в эксплуатацию с первого раза, да еще практически без замечаний. Правда, пожарникам не понравились украшенные завитушками огнетушители – ну да это кто-то из шутников рабочих постарался.
– Вы случайно не переманили кого-нибудь из строителей к себе?
– Увы, кроме Андрея Киселева ни в ком нужды не было. Но он не из основной бригады. Я приняла его на работу почти по окончании стройки.
– Мне надо посмотреть план дворца!
Я нечаянно обожглась чаем и с досадой поставила бокал на стол. Пусть ему там хуже будет. Во рту стало невыносимо сладко от тянучей конфеты.
– Что, так срочно? Давайте отложим это до завтра. Поздно уже, да и, честно говоря, мне не хочется сейчас заходить в комнату Вениамина…
Я собралась было возразить, но тут над потолком пронесся тяжкий вздох. Подруги детства вздрогнули, мы с Наташкой – нет. Она только на пару секунд перестала жевать бутерброд.
– Ведь давала же указание, убрать отсюда динамики! – вспыхнула Ольга.
– Да пусть работают. Кого тут пугать в такое время? А на ужин надо ходить вовремя, – после небольшой заминки заметила Ляна. – Ир, Наталья не хочет рассказывать, где ты была. Может, поведаешь?
Я категорически отказалась. Еще чего! Вот завтра будет план, будет и страшилка. И мы окончательно решим вопрос, кто есть Ольга Леонтьевна на самом деле. Разумеется, прямо об этом не сказала. Просто так же, как и она, сослалась на слишком позднее время. Единственное, о чем попросила, – задержаться до момента окончания позднего ужина. Одной мне отяжелевшую подругу не вынести.
– Вам открыть двери в подвальное помещение или вы подождете Веронику у черного хода? И неужели не боитесь?
Ольга пытливо смотрела на нас, надеясь уловить проблески страха. В отличие от Наташки я сразу почувствовала желание отправиться к себе.
– Что может быть страшнее позднего плотного ужина? – философски заметила Наташка. И сама же себе ответила: – Только утренние показания напольных весов!
В холле мы с сопровождающими тепло простились. Ольга посоветовала долго не гулять. Если проспим, водитель ждать не будет.
Дверь в подземелье оказалась открыта. Из подвала доносился хохот – нормальный, человеческий. На его фоне заунывные завывания магнитофона воспринимались весьма комично. Внизу под них лихо выплясывал Данька в монашеском одеянии, рядом плыла лебедушкой Вероника. Сам подвал был освещен на всю катушку.
– Дискотека, блин! – порадовалась Наташка и пару раз взбрыкнула, подражая солистке варьете. – Светомузыки не хватает.
– Не боитесь, что сюда слетится весь контингент отдыхающих? – Я попыталась задать вопрос серьезно, но у меня не получилось. Так и тянуло улыбаться до ушей. А еще тянуло заглянуть в торец подвала. – Не хотите станцевать танец маленьких лебедей с правым от меня уклоном?… Нет, с левым!
– А мы туда уже лётали, там изначально глухая стена. Грабануть стратегический запас продовольствия не получится. Вход в складское помещение только из кухни, – весело доложил Данька и резко остановился: – Все! Разминка окончена. – Проводив нас до уютной комнаты с работающим телевизором, притормозил у открытой двери. – Переодевайтесь, дамы, а мы с Вероничкой пока по этажам погуляем. Дорогая, – галантно обратился он к ней, склонившись в поклоне, – ты не помнишь номера комнат, в которых нам шутить заказано?
– Ты имеешь в виду те, где выключены динамики и включены телевизоры? – хихикнула она. – Я их наизусть знаю. Можно бы, конечно, врубить кабельный канал, запустить диск с лунным сиянием, под которым на берегу озера загорает утопленница, но завтра мы с тобой вылетим с работы. Ольга Леонтьевна запретила все эти трюки. Сказала, что перебор. Слишком мрачно и слишком жутко. Она почему-то считает, что в нашем представлении обязательно должен присутствовать юмор. Как будто от смеха не умирают! Ну что, коллеги, догоните? Или вас подождать? – обратилась она к нам.
