И что же? Не помирает, злодейка! Беззастенчиво надувает народ!
А вот теперь, кажется (тьфу-тьфу!), точно слегла.
Окружающие, вспоминая о ней, даже дышать опасались. А встречая Свиридова, грех-надежду скрывали, сердобольно несчастного вопрошая:
— Как ваши дела?
В последние дни Свиридов их гордо пугал:
— Налаживаются!
— Неужели опять выздоравливает? — паниковали добрые люди.
— Нет, на этот раз точно налаживаются: на ладан дышит, старая грымза, — успокаивал всех Свиридов.
Он теперь денно и нощно дежурил у постели болезной, являя сыновью покорность. Опасаясь, что вредная старушенция в последний момент передумает, зятек «услаждал» ее слух байками о непривлекательности белого света. Украдкой стьщил бабульку, из вредности-де покидать не желаешь юдоль слез и печалей, смотри-де, прогадаешь, плохо здесь, отвратительно. Концом света даже стращал. Параллельно Свиридов всячески убеждал злющую тещу, что она сущий ангел и ждет ее райская жизнь…
А теща желчно ему отвечала, что она и этой жизнью довольна. И эта жизнь была бы и совсем хороша, когда бы не зятья, дети, внуки, правнуки, соседи, дворники, продавцы, почтальоны, политики, прохожие, пенсионеры, собаки и кошки. И еще парочки всяких развратных влюбленных сильно, мол, достают. Но в больнице всей этой шушеры вроде и нет, так почему бы не жить?
В общем, ясности и в этот раз никакой: как оно выйдет? Помрет теща Свиридова или опять подведет? А то и вовсе зятюшку переживет. Он тоже не мальчик, седьмой десяток наклюнулся. И нервы не те, и силы не эти с проклятущей злодейкой тещей. Вот и думай теперь, греши на старости лет, помрет родной человечек аль «порадует» всех годом-другим своего злостного пребывания во дворе, в подъезде, в квартире. Авось помрет.
Все будет зависеть от ее настроения. Доктора разводят руками: «Бабуля здорова». Но девяносто восемь годочков (а может, и больше, теща кокетка) — аргумент «ломовой». Опять же, сама обещала, даже клялась: «Здоровой помру! Болезней дожидаться не стану!»
Свиридов был не только пациентом Далилы, но и соседом. Зная о роли тещи в его несчастливой судьбине, она не обманывала Орлова, действительно полагала, что если дело всей жизни Свиридова свершится и теща помрет, то в психоанализе надобность отпадет. Свиридов оживет и воспрянет…
И не он один. Теща, что тот Пиночет, половину района в страхе держала. У других, изможденных ее крутым норовом, просто нет лишних денег на всяких там психологов-аналитиков.
Умрет теща или не умрет — благо для всех пока нереальное (прости этот грех им господь), но Далила, поговорив со Свиридовым, осталась довольна. Сеансы психоанализа решили отложить до лучших времен. Уточнять не будем каких, чтобы в цинизм не впадать. Хотя дело житейское не всегда подвластно морали.
После разговора со Свиридовым Далила сама, не прибегая к помощи Даши, позвонила Орлову. Он мгновенно явился на зов с букетом, комплиментами и благодарностью. Далила букет приняла, а комплименты и благодарность безжалостно отклонила, скромно сказав:
— Рано, не заслужила.
— Я уверен, вы нам поможете! — с чувством воскликнул Орлов.
— Вам? — удивилась Далила. — Вы говорите о вашей подруге или жене?
Он смутился и попросил:
— Можно это оставить в тайне?
— И вы никак не хотите обозначить свою причастность к этому делу?
— Нет, не хочу. Поверьте, в поисках убийцы моя тайна не помешает, — заверил Орлов.
— Но хотя бы скажите, вы работали в той корпорации? — спросила Далила.
— Никогда.
— А Делягин ваш родственник или друг?
— Ни то и ни другое.
— Значит, он был вам симпатичен?
Орлов решительно тряхнул головой:
— Нет! Ни в коем случае!
«Похоже, наоборот, — заключила Далила, — покойный был ему неприятен. Странно, но мне все равно, раз он платит».
— Что ж, — сказала она, — тогда определимся следующим образом. Я займусь вашим делом, но положительный результат не могу гарантировать.
— Само собой, — подтвердил Орлов. — Милиция вообще ничего не гарантирует, но деньги с государства берет.
Далила усмехнулась:
— Я брать не буду, лишь за часы, которые достались вам от Свиридова, но по расценкам психоанализа. Идет?
— Я не могу вам так мало платить, — признался Орлов и пояснил:
— У меня не будет уверенности, что вы занимаетесь моим делом.
— Это учтено. Не забывайте, у нас на руках кандидат наук.
— Ах да, мать-одиночка! — воскликнул он с кислой улыбкой.
Из жалости она его успокоила:
— Не бойтесь, Галина не будет к вам приставать.
— А я боюсь. Ваша подруга ведет себя агрессивно.
Далила вынуждена была согласиться:
— Да, Галина любит мужчин, но в последнее время борется со своим недостатком.
Орлов саркастично изрек:
— Борьбы-то я и не заметил.
— У нее внутренняя борьба, — заверила Далила, — но очень ожесточенная.
— Что, так силен ее недостаток?
— Увы, да. Ее недостаток на грани порока. В любом случае без помощи Галины нам не обойтись. Сами понимаете, часов Свиридова недостаточно для расследования, а других у меня нет. Я не могу отменить остальные сеансы.
— Хорошо, — согласился Орлов, — буду отдельно платить вашей подруге.
— Приятно иметь дело с сообразительным человеком, — похвалила его Далила и коварно добавила:
— Работа Галины оплачивается по договорной цене.
Орлов ужаснулся:
— Я должен с ней договариваться?
— По телефону, — успокоила его Далила и спросила:
— Идет?
Он сник, но ответил:
— Идет.
— Тогда я сегодня же приступаю, но вряд ли смогу вас до праздников чем-либо порадовать.
— Да, — грустно вздохнул Орлов, — встретимся в новом году.
До Нового года оставалось три дня, и в женском клубе затевался нешуточный праздник с поздравлением президента страны, с боем курантов, шампанским и фейерверком. Елка, Снегурочка, Дед Мороз и мешок с подарками, разумеется, предполагались. Они замышлялись гвоздем программы. Провожался старый и встречался их новый, женский год. Гулять дамы намеревались до упаду — насколько им хватит сил. А силы у женщин, судя по их размашистому бизнесу, были неиссякаемы.
На последнем собрании, состоявшемся накануне, «членши» клуба хвастали беззастенчиво. Подбивая итоги, они забывали свои поражения и упивались победами. Президентша клуба, Бойцова Елизавета Давыдовна, энергично всех поощряла. Если память кому отказывала, Елизавета, множа список побед, не гнушалась и мелочами.
— А свекровь? Ты забыла свекровь! — с укором гудела она. — Ну как же? Такая победа!
— Ах да! — радостно вспоминала «членша». — А свекровь я скрутила в бараний рог. Отвяла она, но это же мелочь в сравнении с тем, как мой бизнес расцвел.
— В жизни женщины мелочей не бывает, — назидательно вещала Елизавета. — Ставлю тебе «отлично». Следующая! — повелевала она, жестом указывая на трибуну.
Выслушав все отчеты, по традиции выбрали Даму года. Этой чести удостоилась психоаналитик Далила Самсонова, потрясшая придирчивых членов клуба интуицией, логикой и мощью ума в расследовании нашумевшего дела Соболевой <Подробно об этой загадочной истории говорится в книге Л. Милевской «Мужской гарем».>. Самсонова была вне конкуренции. Даже самые строгие члены жюри пели ей дифирамбы. Когда смолк гомон похвал, Елизавета постановила:
— Дама года Самсонова награждается статуэткой «Железная леди», дипломом нашего клуба, премией в сто тысяч рублей и правом играть роль Снегурочки. С лица Далилы мигом слетела улыбка восторга.
— Я должна быть Снегурочкой? — возмутилась она. — Ну, Лиза! Не ожидала я, что Даму года ждет такое жестокое наказание!
— Не дрейфь, подруга! Это страшенная честь! — залихватски подбодрила лауреатку Елизавета.
— А нельзя ли кому-нибудь эту честь уступить? — восстала Далила, мгновенно припомнив:
— Нет, правда, я недостойна. Прошедший год не удался. От меня любовник сбежал, муж ушел, финансы распевали романсы…
Елизавета решительно подавила восстание, яростно сообщив:
— Финансы поправишь полученной премией. На нее же купишь костюм Снегурочки. Я по старой традиции буду Дедом Морозом.
Она стукнула молотком по тарелке и зычно всех известила:
— Заседание закрывается! Встретимся завтра!
Далила подлетела к подруге и зашипела ей в ухо:
— Где я за сутки костюм отыщу?
— Хоть на Конюшенной, хоть в Пассаже, хоть в Гостином Дворе. Новогодних костюмов везде полно, — отмахнулась Бойцова. — Послушай, внученька, тебе досталась отличная роль, не галди. Я вообще мужика, хуже, деда играю, причем каждый год, и не ропщу.
— А сценарий? Что я, по-твоему, должна говорить? — не унималась Далила.
Елизавета пристыдила подругу:
— Какой сценарий? Ты что, косноязычный мужик? Женщины привыкли говорить и думать экспромтом. Вот и давай, держи нашу марку.
— Но у меня нет артистического таланта! — взвыла Далила.
