– Добрый день, – отчеканила я.
Осиков вскочил, отшвырнул газету – это оказался толстый рекламный проспект, и провозгласил:
– Осиков Арсений Захарович!
Я сочувственно посмотрела на Альжбетку.
– Знаю, мы с вами уже неоднократно встречались, – тактично напомнила я. Забудешь такое, как же!
– Помню, просто теперь, я надеюсь, – Арсений Захарович заходил по комнате, – дело примет иной оборот, более официальный.
– Да будет так, – подняла я глаза к небу.
– Мне нужны мои сокровища!
Мои уши заболели.
– А с чего вы взяли, что мы имеем к этому отношение?
– В основном к этому имеет отношение она, – сказал Осиков, кивая в сторону Альжбетки, – но мне стало известно, что всем здесь заправляете вы, – он остановился и посмотрел мне в глаза, – так что будьте любезны!
Арсений Захарович развел руками, давая понять, что он все сказал и теперь дело за мной. Я по-прежнему ничего не понимала и жутко хотела конкретики. Пожалуй, надо быть более решительной и настойчивой.
– Предъявите улики, пока все, что вы говорите, это лишь пустые слова.
– С удовольствием, – оживился Осиков, чем меня сильно удивил.
Он принялся с достоинством выворачивать карманы брюк, кидая при этом весьма многозначительные взгляды на нас.
На столе оказались Альжбеткина помада, носовой платок, карточка видеопроката, квитанция об уплате за мобильный телефон, два накладных ногтя и замызганный пропуск в один из дорогих косметических салонов Москвы, на котором в правом верхнем углу была приклеена Альжбеткина фотография. Все это принадлежало когда-то Альжбетке, и если говорить об уликах, то тут мы были бессильны, нас приперли к стенке. Правда, пока что это не объясняло ничего. Пожалуй, Осикову было нетрудно узнать, где проживает наша длинноногая красавица, а до ресторана он нас скорее всего выследил. Представив, как он крался за нашими спинами, я еле сдержала улыбку.
Я посмотрела на Альжбетку.
– Да, это мое, – обрадовалась она и с трепетом стала перебирать любимые вещи, – я это все потеряла...
Альжбетка осеклась.
– Где? – поинтересовалась я.
– Там, где хранились мои сокровища! – воскликнул Арсений Захарович.
– Вы нас извините, – сказала я, – дело, бесспорно, проясняется, но нам надо уединиться на кухне, чтобы уточнить некоторые детали...
– Только недолго, – заволновался Осиков.
– Не беспокойтесь... а кто, кстати, пришил вам карман, мне кажется, он был оторван?
– О! Ваша мама, добрейшей души человек!
Я посмотрела на Альжбетку.
– Она нитки попросила, ну, я и дала, а что было делать...
Я потащила Альжбетку в кухню.
– Ты где это все потеряла? – поинтересовалась я.
– В гараже, в этом ненавистном гараже Селезнева, когда мы деньги искали...
– Точно... у тебя тогда сумка упала, и все рассыпалось...
– Ну да, я собирала все в такой спешке, вот и недоглядела...
Предыдущее приключение здорово заставило нас побегать: полагая, что искомые деньги находятся в гараже моего к тому времени умершего начальника, мы наведались туда с ревизией. Отыскав сейф, мы дико обрадовались, но только открыть его сразу не смогли и не придумали ничего лучшего, как попросту притащить его ко мне в квартиру. В сейфе денег не оказалось (там лежали только образцы пород камней – кусочки мрамора, гранита и прочая белиберда), и нам пришлось искать совсем в другом месте.
– А о каких же сокровищах он твердит? – задумалась я.
– Не знаю, не о деньгах же твоего покойного начальника.
– Ты что, к этому он вообще никакого отношения не имеет, тем более, что в гараже их не было. Пойдем, обрадуем его, что к нам частично вернулась память. Говорить буду я, а ты молчи.
– Хорошо.
В дверь зазвонили.
– Это Солька, – сказала Альжбетка.
– Иди открывай.
Осиков нервно ходил по комнате.
– Мы обсудили создавшееся положение, – начала я, кивая вошедшей Сольке, – но нам хотелось бы уточнить, где именно вы нашли эти вещи?
– В гараже, в гараже моего приятеля Вальки! Он умер, и это ужасно...
Арсений Захарович сел на диван и удрученно посмотрел на нас. Уже лучше – оказывается, мой бывший начальник некогда был его приятелем.
– А ваши сокровища хранились в гараже?
– Ну да, где им еще храниться!
– Логично... а почему вы думаете, что это именно Альжбетка их похитила?
Осиков вскочил и ловко извлек из кучки накладной ноготь.
– Это я нашел в том месте, где все и было спрятано, а это, – Осиков поднял в воздух второй накладной ноготь, – лежало вместе с остальными вещами в кучке около дивана.
Да уж, работа была проделана капитальная, этот Осиков – просто ищейка, да и только, ему бы клетчатое пальто и узенькую длинную собаку на поводке...
– В каком месте было спрятано ваше сокровище?
Осиков посмотрел на нас с явным неодобрением, ему казалось, что мы морочим ему голову.
– В сейфе, конечно, – пожал он плечами, – а сейфа там больше нет, только пыльный квадрат на полу остался.
Мы так и сели.
– Так вам камни эти нужны, – выпалила Солька, – так бы сразу и сказали!
Осиков расцвел, ему было приятно осознавать, что его наконец-то поняли и услышали.
– Камни! Да, камни, верните мне их, пожалуйста.
Сейф проживал у меня на балконе, на нем стояла старая лампа, которую мама все грозилась забрать, а мне уже давно хотелось ее выкинуть... значит, ему нужны эти булыжники, сколько возни из-за ерунды... Наверное, мой бывший начальник увлекался раскопками и географией или еще чем-нибудь в этом роде, если набил свой сейф природными материалами.
– Пойдемте, – сказала я, – сейф у меня на балконе, мне его Валентин Петрович на хранение отдал, говорит: «Пусть у тебя постоит, а то я ремонт в гараже затеял».
– Так вы знали Вальку?! – воскликнул Осиков, пытаясь меня обнять.
Я тактично отстранилась и сказала:
– Вообще-то, это мой бывший начальник, мы работали вместе, пойдемте, я отдам вам камушки.
На балконе было свежо, и я с удовольствием глотнула прохладного воздуха. Этот суетливый Осиков измотал меня просто до невозможности.
– Забирайте своего железного друга, – сказала я, указывая на ладненький сейф, который мы с таким трудом втащили сюда.
Осиков вдруг изменился в лице, бросился к сейфу, распахнул его и... стал выбрасывать коробочки с камнями, как будто это ненужный хлам...
Нашему удивлению не было границ. Еще недавно этот человек трепетно называл эти булыжники сокровищами... теперь же было похоже, что он интересуется совсем другим и камни для него не имеют никакого значения...
Выкинув почти все на пол, Арсений Захарович углубился в изучение старых потрепанных журналов.
– Простите, – начала Солька, – но разве это не то, что вы искали?
Она указала на кучу прозрачных коробочек с булыжниками разной величины.
– Нет, что вы, это просто камни, детские забавы, никому не нужная коллекция...
– Но вы же кричали – отдайте мне мои камни, – напомнила я.
– Ну да... не мешайте...
Осиков продолжал копаться в журналах, он листал их, тряс, рассматривал газетные вырезки и какие-то схемы, казалось, он не видит и не слышит нас. Из одного журнала выпала заляпанная карта. Осиков вскочил и заметался. Я убрала светильник с сейфа, и он смог расстелить карту.
– Вот! – воскликнул он, тыкая в какие-то леса и поля, – здесь мои камушки!
Мы переглянулись: надежда на то, что он умственно здоров, опять начала таять как дым.
Свернув карту, Осиков сказал:
– Я пошел, спасибо.
– Идите, – кивнула я.
Маленький мужчина зашагал в коридор, мы остались на балконе.
– Что-то мне это не нравится, – сказала Солька.
– Мне тоже, – прошипела Альжбетка.
Я промолчала: дверь квартиры была закрыта, а ключи лежали в моем кармане.
Осиков вернулся и с недоумением посмотрел на нас.
– Там закрыто, – сказал он.
– Я знаю.
– Так откройте, – пожал плечами Арсений Захарович.
– И куда вы пойдете? – спросила я, чувствуя, что на моем балконе хранилось нечто большее, чем горсть отбитых камней.
– В лес, по карте, – сообщил Осиков.
– Один? – вопрошала я. – А вы волков не боитесь?
Арсений Захарович вдруг побледнел.
– Вы же никому не скажете, что я здесь был? Так?
Я почувствовала, что затронула больную тему...
– Значит, эти камни, – я указала на пол, – не являлись пределом ваших мечтаний, значит, вас интересует кое-что другое?
