Катерина, подталкиваемая мягкими, но настойчивыми руками молодого человека, украшенными светло-розовым маникюром, послушно дала себя увести в другую комнату. Там было зеркало во всю стену и вертящееся парикмахерское кресло. Молодой человек разлохматил и без того встрепанные Катины волосы и критически оглядел ее со всех сторон.
— Та-ак, — пропел он, — лапочка, тут есть над чем поработать. Думаю, прежде всего нужно изменить цвет.
Катя пыталась сказать, что цвет как раз нужно оставить как есть, а волосы просто подстричь и уложить, но проклятая пленка намертво прилипла к губам, так что она могла издавать только нечленораздельное мычание. Молодой человек замотал ее простыней, так что руки тоже оказались накрепко прижаты к телу, и Катя не могла объясняться языком жестов.
Двигаясь вокруг своей жертвы крадущимися шагами, слегка пританцовывая, мастер что-то делал с ее волосами — надевал какие-то штуки на отдельные пряди, что-то смешивал и толок в фарфоровой ступке, потом разбавлял все это странной жидкостью из большой непрозрачной бутыли, наливал в три разные мисочки и намазывал их содержимым Катины волосы по очереди. Бедная Катерина отчаялась что-то понять и покорилась судьбе.
— Девочкой своею ты меня назови! — звонко напевал мастер. — А потом обними, а потом обмани…
Поймав в зеркале Катин удивленный взгляд, он кокетливо рассмеялся и послал ей воздушный поцелуй. Чтобы не видеть безобразия в зеркале. Катя прикрыла глаза и стала перебирать в уме невольно подслушанный ею разговор двух дам. Главное — это все в точности передать Жанне, уж она примет меры, а то как бы и вправду не устроили ей неприятности по работе.
Так прошло минут сорок, молодой человек куда-то ненадолго отлучился, потом вернулся вместе с Танечкой, которая потеряла клиентку и очень обрадовалась, когда Катя нашлась.
Дальше все было очень быстро. Размотали пленку, отчистили лицо, молодой человек, которого звали Леликом, мигом подстриг и причесал Катю.
— Прошу! — сказал он, ловко снимая простыню. — Любуйтесь!
Катя открыла глаза и уставилась в зеркало.
С зеркалом творилось что-то странное. Вместо Кати Дроновой там отражалось существо непонятного пола с разноцветными волосами. На темно-рыжем фоне в живописном беспорядке располагались розовые и сиреневые пряди.
— Ой! — пискнула Катя, и монстр в зеркале тоже дернулся и прижал руки к пылающим щекам.
— Нравится? — заулыбался Лелик. — Уж я постарался.
Катя осторожно повернула голову и снова поглядела в зеркало. Она не могла не признать, что оттенки подобраны со вкусом. Другое дело, что на ее голове такие цвета смотрелись как-то необычно.., может быть, в оперении райской птицы они были бы более уместны… Лицо Танечки было каменным, она-то прекрасно помнила, что Катерину нужно было после массажа отвести к Марианне, и ожидала, что клиентка сейчас начнет скандалить. Катерина же просто потеряла дар речи. К тому же она ужасно устала с непривычки. Потом она взглянула на часы и поняла, что жутко опаздывает, Жанна обещала подхватить ее возле салона и отвезти домой.
Катя махнула рукой, улыбнулась Лелику и решила оставить все как есть, тем более что все равно ничего уже не изменишь.
* * *
Жаннин автомобиль стоял чуть поодаль, из окна выглядывала озабоченная Ирина. На Катю она не обратила внимания — не узнала в таком виде.
— Девочки, — сказала Катерина, неизвестно отчего чувствуя себя виноватой, — вот же я…
Подруги уставились на нее, выпучив глаза и разинув рот. Жанна опомнилась первая. Она закрыла рот, потом снова его раскрыла, чтобы выдать такое, отчего у Кати покраснели и без того малиновые щеки.
— Это конец! — обреченно сказала Ирина.
— Зачем ты, дубина стоеросовая, пошла к Лелику? — бушевала Жанна. — Я же записала тебя к Марианне, все было бы скромненько и со вкусом!
— Это случайно, — лепетала Катя, — он перепутал, а я не могла ничего сказать, у меня рот был заклеен…
— Пойду хоть поскандалю! — Жанна сделала попытку вылезти из машины.
— Некогда! — решительно сказала Ирина. Нужно еще одежду к этим ультрафиолетовым волосам подобрать!
Дома стало ясно, что катастрофа неминуема. К новой Катиной прическе совершенно нельзя было надеть шикарный терракотовый костюм, купленный не так давно по рекомендации Жанны в бутике «Венеция». Костюм обошелся в общем-то не так и дорого, поскольку был заказан богатой покупательницей и не подошел ей. Продать же костюм такого размера клиенткам дорогого бутика было никак невозможно. И вот тут очень кстати в бутике появилась Катерина.
Жанна с Ириной очень рассчитывали на этот костюм, это была единственная действительно приличная вещь в Катькином гардеробе. И вот теперь все их надежды пошли прахом.
— Полный облом! — Жанна плюхнулась на диван и нервно закурила.
— Купить ничего уже не успеем, — сокрушалась Ирина, — Катька, да прекрати ты есть, до того ли сейчас!
— С утра маковой росинки во рту не было! огрызнулась голодная Катька. — Голова кружится, еще в обморок на выставке упаду! А вы только нервируете!
Подруги усовестились и решили перебрать все Катины вещи, потому что больше ничего не оставалось.
Ревизия Катькиного гардероба привела их в привычный ужас. Вещей-то было полно, потому что Катя долгое время колесила по Европе и покупала там одежду на распродажах и в недорогих магазинчиках. В основном она руководствовалась одним принципом: чтобы было удобно. Посему кучей валялись у нее в шкафу длинные трикотажные свитера всевозможных расцветок, свободные хлопчатобумажные брюки, необъятные джинсовые сарафаны и замшевые жилетки с бахромой в стиле «кантри».
— Все не то! — в отчаянии воскликнула Ирина, выныривая из шкафа. — Показывай платья!
— Знаю я ее платья, — ворчала Жанна, — балахон какой-нибудь напялит и говорит, что это платье. Да еще цвет норовит выбрать зелененький..
— Оливковый! — обиделась Катя. — Или вот, бежевое, тоже ничего…
— Повеситься! — хором прокомментировали подруги.
— А это что? — Ирина вытащила что-то полосатое, как брюшко у шмеля.
— Ой, — обрадовалась Катька, — а я его потеряла!
Она мигом нацепила полосатое платье и покрутилась перед подругами. Платье было прямое и довольно длинное, в поперечную черную и малиновую полоску, причем черные полоски были кожаные, а малиновые — из плотного трикотажа. Платье натягивалось на Катькиной круглой фигуре, так что несведущий человек, глядя издалека, мог подумать, что на даме надеты плотно штук двадцать шин от велосипеда.
— Это я в Падуе покупала на воскресном рынке! — щебетала Катя. — Дай, думаю, возьму, черное стройнит!
Подруги переглянулись: какая женщина в здравом уме может подумать, что ее будет стройнить платье в поперечную черную и малиновую полоску?
— Однако, как ни странно, — пробормотала Ирина, — только это платье подходит к Катиной новой прическе… — — Ты с ума сошла! — Жанна замахала руками.
— Слушай, что ты на меня давишь! — возмутилась Катерина. — Я же не на экономический форум иду и не в банк на работу устраиваться!
Зачем мне на выставке деловой костюм!
— Делайте, как знаете! — поморщилась Жанна. — Теперь уже все равно.
Она засобиралась на работу, Ирина тоже подхватилась, оставив Катю собираться самостоятельно. Условились встретиться на открытии.
* * *
Ирина и Жанна приехали в галерею за несколько минут до официального открытия вернисажа. Предъявив пригласительные билеты, они прошли в длинный зал, уже понемногу заполнявшийся публикой.
Ближе ко входу по стенам висели самых разных размеров вышивки. В основном это были репродукции известных картин, аккуратно исполненные в натуральную величину простым болгарским крестом. Поражала своими размерами тщательно вышитая копия картины Шишкина «Утро в сосновом лесу», хорошо известной каждому нашему соотечественнику по замечательным конфетам «Мишка косолапый».
Рядом с этим популярным шедевром красовалась репродукция картины Серова «Девочка с персиками».
— Со школьных времен ненавижу эту картину, — прошептала Жанна.
— Я тоже, — призналась Ирина вполголоса, однако крестики очень аккуратные…
Пройдя немного дальше, они увидели целую серию выполненных гладью портретов каких-то благообразных бородатых мужчин в церковных облачениях. Среди них затесалось несколько изображений руководителей государства.
Ирина обратила внимание на портрет бывшего президента Ельцина с теннисной ракеткой в руке, вышитый цветным ирисом.
Рядом с этими впечатляющими творениями скромно стояла невысокая старушка в коричневом платье с белым школьным воротничком, с круглыми румяными щечками, напоминающими печеные яблочки, и разговаривала с высоким, представительным священником.
— Объясни мне, — негромко обратилась Жанна к подруге, — то ли я чего-то не понимаю, то ли мы ошиблись и приехали не в ту галерею.
