В течение следующих пары недель я раза по два встретился с двумя другими, но и с ними почему-то не получил желаемого. Хотя Сара в постели оказалась ничего. Но вот склочность, неожиданно проявившаяся в ее характере, свела всю радость от этого на нет. И мне пришлось понемногу от нее отдалиться, а потом и потерять ее телефон посредством стирания его в памяти телефона…
Все это время я посещал знакомого нарколога, пытаясь перестать ежедневно пить водку. Увы, его советы мне не помогали, и я продолжал хвататься за бутылку при каждом удобном случае, а иногда и без него. Отвлекаясь лишь на работу и женщин.
Я слетал в Канберру на задание, просидел там неделю ради одного выстрела, немного подзаработал, но особого удовольствия, увы, не получил. Просто там мне было скучно. Единственным плюсом поездки было знакомство с Элизабет, юристом из Чикаго, которая чуть не сбила меня с ног в аэропорту Лос-Анджелеса, когда я после прилета из Канберры шел к своей машине, дожидавшейся меня на стоянке.
Элизабет, или Лиз, как я стал ее называть потом, приехала к нам в командировку на десять дней. У нее не была забронирована гостиница, не было никого из знакомых, и я сначала предложил ее подвезти до какого-нибудь отеля, потом мы с ней пообедали в китайской забегаловке, а потом она приехала ко мне. И осталась на все десять дней.
Совершенно ненасытная в постели, она выматывала меня к утру так, что когда она убегала на работу, я еще пол дня отсыпался. Потом ел, пил и снова готовился к ночи с ней. Все эти счастливые дни пролетели, как один, но, к сожалению, настал момент, когда пришлось везти ее в аэропорт. Увы, ни телефона, ни адреса она мне не оставила, так как оказалось, что у нее есть семья, и она очень любит своего мужа…
Я не совсем понял ее логику, но все равно подарил ей букет цветов, поцеловал в щечку и пожелал удачи. А потом, когда она направилась на посадку, еще долго думал о том, что душа каждого человека — потемки. И не дай бог узреть всю прелесть ее пыльных, заброшенных, покрытых паутиной углов…
Два дня после этого я пил, не ища ни чьего общества, и меня постепенно начала доставать развивающаяся депрессия.
Потом я вспомнил о работе, о том, что обязан держать себя в форме. А работать в таком состоянии смерти подобно. Причем в буквальном смысле. Поэтому я улетел отдыхать на Гавайи, где снял бунгало с видом на океан, познакомился с понравившейся мне туристкой из Швеции, только немного крупноватой на мой взгляд, и решил забыть обо всем. И забыл! Обо всем, кроме того, что гетеросексуален: об этом постаралась моя дама. Пока у нее не закончился отпуск и она не улетела домой. Поэтому последнюю ночь в бунгало я провел один. Отсыпаясь.
А утром позвонил Босс, причем его звонок снова поднял меня с кровати. Выйдя на балкон и с тоской оглядев порядком поднадоевшие мне море и пальмы, я с надеждой проорал в трубку:
— Алле, Босс! Чем могу быть полезен?
— Мне нравится твой боевой настрой, мальчик! Похвально! Тут тебе работка подвалила. Немного не по профилю, но заказчик требует тебя. Надеюсь, ты еще не забыл свою поездку в Москву?
У меня слегка задрожали колени и пересохло во рту: кажется, со скукой можно распрощаться… А жизнь в нашей благополучной стране уже давно стала казаться мне слишком пресной, лишенной какого-то огонька и задора. И я каждое утро с тоской вспоминал милый сердцу «траходром», катание в картинг-клубе и другие приключения, выпавшие на мою долю в далекой, но милой России.
— Никак нет! Не забыл! — по военному четко отрапортовал я, стараясь скрыть радость в голосе.
— Тогда слушай! Завтра в пять двадцать встречаешь знакомого тебе Вована Петровича с дочерью Толяна Михайловича в аэропорту города Ларнака на Кипре. Они летят туда на недельку отдохнуть. Их безопасность, языковые проблемы и т. д. и т. п. — на тебе. Оплата, — как в прошлый раз. Об оружии не беспокойся, у заказчика на Кипре есть связи, он обещал все решить на месте. Так что ты полностью в их распоряжении. Вопросы есть?
Вопросов не было. Ни одного. В голове было пусто, как в цистерне из-под мазута, валяющейся на задворках заброшенной птицефабрики в Оклахоме. Впрочем, это не помешало мне попрощаться и заняться сборами. Периодически пытаясь согнать с лица совершенно глупую, но от этого не менее счастливую улыбку…
Я стоял в аэропорту и, слегка волнуясь, как мальчик на первом свидании, ждал выхода пассажиров прилетевшего две минуты назад рейса Москва — Ларнака. По моим подсчетам, самолет еще только заруливал на стоянку, но мне не хотелось ударять лицом в грязь. Удар по плечу, чуть не сломавший мне ключицу, и рев в ухо привычно кинул меня в перекат, отточенные рефлексы заставили вырвать ножку у барной стойки и подготовиться к защите, но…раскатистый хохот заставил меня смущенно спрятать «оружие» за спину:
— Привет, Жорик! Рад тебя видеть! (Жора — Это мое имя Джон в интерпретации Вована.) Ты чо такой нервный?
Вован, одетый в потрясающе дорогой костюм, не менее дорогие ботинки и зеркальные солнечные очки, напоминал мне тяжелый танк, задрапированный ради маскировки в безразмерные бикини с рюшечками. Прятать — не прячет, но смотреть прикольно. Рядом с ним стояла девушка лет семнадцати, при виде которой я впал в ступор: я люблю женщин, и даже очень, даже посещал всякие конкурсы вроде «Мисс Америка» и т. д., но этот экземпляр меня просто потряс. Заметив признаки отупения на моем лице, она улыбнулась и протянула мне руку:
— Татьяна! Наслышана о Вас!
Я пожал ее ладошку и тоже представился:
— Джон! По вашему, Жора! Но ведь самолет еще только-только сел! Как вы тут оказались?
— Какой самолет? — удивился Вован, сграбастав меня в объятья и проверяя мои ребра на прочность. Слава богу, ничего не хрустнуло.
— Рейс Москва—Ларнака!
— А! — обрадовался Вован. — Так мы же на него опоздали! Пришлось дать денег какому-то летуну в Шереметьево, чтобы он нас сюда подкинул. Я там посмотрел по карте, — они летают как-то беспонтово, кривульками. По каким-то там авиа коридорам. Короче, он мне что-то там объяснял, но я не понял. А мы полетели напрямик! Пилот, правда, немного посопротивлялся, но, в итоге, я дал еще денег, и мы добазарились. Так что мы тут уже минут сорок тебя ждем! За это время нашли не фиговые тачки. Так что пора валить!
— Кого? — удивился я.
— Да не кого, а куда! — поправил меня Вован. — Отрываться! По полной программе!
Эта до боли знакомая еще по Москве фраза вызвала у меня легкий шок. «Впрочем, ты же сам об этом мечтал!» — подумал я и пошел за ними к выходу.
Выйдя на улицу, я почти и не удивился, обнаружив, что на троих людей тачки — две. «Астон-Мартин» последней модели для меня и Татьяны, и «Ламборджини-Диабло» для Вована.
— У меня тут дел навалом! — сообщил мне между делом Вован. — Так что Татьяна отдыхает с тобой. Бабки в багажнике, экономить не надо! Не хватит, — звони! Еще подкину! — он протянул мне визитку с номером мобильного телефона, втиснул свое тело в салон суперкара, что-то рявкнул на прощание и рванул с места.
Как я и ожидал, я тут все понял не так: в багажнике машины лежали не дохлые старушки, а деньги. В дипломате довольно внушительных размеров. По моим прикидкам, тысяч восемьсот долларов наличными. Как этого могло не хватить на неделю отдыха, я представить себе не мог. При всем желании. Вздохнув, я захлопнул багажник, открыл дверь для Татьяны, сел за руль и тронул машину с места. Рев мотора под капотом меня заворожил. Я выехал на трассу, слегка придавил педаль газа, и с удивлением обнаружил, что машина почти летит.
— Где будем жить? — спросил я девушку, немного освоившись с управлением.
— Даже не знаю! Дом в Никосии надоел. В Айя-напе — тоже. Давай махнем в Лимассол, завалимся в какую-нибудь гостиницу, и поживем там! Только не веди тачку, как лох, дороги тут нормальные, можно немного погонять!
— А дорожная полиция? — с сомнением в голосе полюбопытствовал я.
— А по-фигу! — рассмеялась Татьяна. — Я смотрела, на них-то денег точно хватит!
Пожав плечами, я вдавил в пол педаль акселератора, и вдруг ощутил в себе тот самый «пофигизм», о котором я слышал еще в Москве… Он (пофигизм), очень неплохо помогал освоить продвинутую технику вождения…
Через десять минут, собрав за собой хвост из семи полицейских машин с разрывающимися сиренами и включенными мигалками, мы решили, что погоня начала немного надоедать. Вернее, решила Татьяна, а я покорно выполнил ее просьбу. Не успела машина остановиться, как девушка выскочила из салона, с хохотом открыла багажник, потом подбежала к полицейским, выпрыгивающим из своих с визгом тормозящих машин и начала раздавать им по сто долларов:
— Спасибо, вы такие милые! Все было как в кино! Мне так понравилось!
Блюстители порядка оторопело брали деньги, пытаясь понять, что же она им говорит. Пришлось выступить в роли переводчика. Правда, и после перевода ее слов я что-то не заметил особого понимания в их глазах.
