Больше всего на свете мой слонопотам боится остаться один. Он начинает выть и биться головой о стену, сами понимаете, как к этому относятся соседи.
Бонни посмотрел виновато – ну что ты, шуток, что ли, совсем не понимаешь, потом наклонил голову и выплюнул картонку на коврик в прихожей.
Это оказался талон на прием к стоматологу. Клиника называлась «Мультидент» и находилась поблизости, на Девятой линии нашего Васильевского острова.
Не помню, говорила я или нет, но у нас на Васильевском все есть, от родильного дома до кладбища, и некоторые старожилы годами в Большой город не выезжают.
На талоне стояла фамилии врача – Воронов, а также дата приема – сегодня, двадцать пятого сентября, в 16. 30.
Это уже что-то. Конечно, гораздо лучше было бы, если бы неизвестная пострадавшая женщина хранила в сумке квитанцию о квартплате – там и адрес есть, и фамилия указана. Или завалились бы за подкладку водительские права… Хотя права-то уж воришка мигом бы отыскал, их можно продать той же владелице.
Итак, я взялась за трубку телефона, чтобы позвонить в клинику, но помедлила.
Дядя Вася, а полностью – Василий Макарович Куликов, с которым мы заняты совместной трудовой деятельностью, изредка проводит со мной воспитательные беседы, а попросту учит меня жить и работать. Относительно жизни я к нему не слишком прислушиваюсь, потому что он не больно-то в современной жизни разбирается, ему самому есть чему поучиться.
И то сказать: капиталов особенных он не нажил, честно протрубил больше двадцати лет в одном отделении милиции. За что и получил благодарность при выходе на пенсию на словах, а также в виде нового телевизора. И все, больше никаких ценных вещей у него в квартире нету. Я понимаю, конечно, что не следует оценивать человека по его благосостоянию, но все же русская народная пословица «Не в деньгах счастье!» в наше время как-то утратила свое значение. Без них, как говорится теперь, тоже не сахар!
Кстати, дядя Вася это хорошо понимает и учит жить меня только по привычке, и то не слишком настойчиво. Но что касается его опыта в работе детектива – то тут я слушаю его очень внимательно и мотаю все услышанное на ус.
«Василиса, – говорит дядя Вася, – прежде чем что-то предпринять, хорошенько подумай. Чаще всего в работе детектива требуется получить информацию. Теперь вопрос – от кого? Если от разговорчивых бабушек на лавочке – то это одно, к ним надо идти одетой поскромнее и без всякой косметики, они расфуфыренную девицу сразу осудят и ничего полезного ей не скажут, да еще обзовут по-всякому. Если от обычного законопослушного гражданина, то можно представиться сотрудницей государственных органов, только не старухам: они-то всех таких сотрудников у себя в районе в лицо и по именам знают – от паспортистки до участкового врача и работника собеса».
Вспомнив наставления старого милиционера, я положила трубку и задумалась. Чего я хочу в данный момент? Избавиться от проклятой сумки. И раз уже так получилось, что я ее не выбросила, то хорошо бы вернуть ее владелице. Потому что мне вдруг стало жалко эту незнакомую женщину. Мало того что обокрали и документы замучаешься теперь восстанавливать, так еще небось и по голове ударили или еще какие повреждения нанесли. И теперь еще и сумки дорогой лишиться. Не стану я ее выбрасывать!
Надо идти туда, в стоматологическую клинику, поняла я, и разбираться на месте. Потому что если я начну объяснять ситуацию по телефону, то реакция будет только одна, совершенно очевидная: меня пошлют подальше. Вежливо, поскольку клиника частная и довольно дорогая.
– Все из-за тебя! – сказала я Бонни, который робко заглядывал в прихожую.
Он понял, что я больше не сержусь, и выпустил на пол изрядную порцию слюны.
Я потянула на себя красивую тяжелую дверь, табличка на ней гласила, что клиника «Мультидент» работает ежедневно с 9.00 до 22.00, без выходных и праздников.
Холл был маленький, но уютный, светлый и чистый. Сразу видно, что здесь денег на ветер не бросают и не стараются поразить клиентов шиком и блеском. В конце концов, главное ведь лечение.
В углу за стойкой сидела девушка, за ее спиной стояло три металлических шкафа с карточками, перед ней – два телефонных аппарата, ксерокс и компьютер. Кроме меня, в холле не было ни одного посетителя – ясное дело, клиника дорогая, это тебе не в участковой поликлинике маяться в очереди, слыша из-за двери душераздирающие стоны страдальцев и шум бормашины.
– Добрый день! – поздоровалась я как можно приветливее и облокотилась на стойку.
Девушка оторвалась от компьютера и улыбнулась мне с профессиональной вежливостью.
– Вы хотели бы попасть к врачу? Дело в том, что у нас принимают только по предварительной записи…
– Да нет, я по другому вопросу, – сказала я, – вот…
И я положила на стойку талон на прием.
– В шестнадцать тридцать? Но вы пришли раньше… – немного растерянно проговорила девушка. – Вам придется подождать… хотя я, конечно, уточню…
– Да я вовсе не собираюсь на прием к доктору! – перебила я ее нетерпеливо. – Дело совершенно в другом. Понимаете, у меня есть собака…
И я как можно короче и убедительнее изложила историю с сумкой. Как только девица поняла, что я не являюсь потенциальным клиентом клиники, профессиональная улыбка сползла с ее лица, губы плотно сжались, а глаза подозрительно прищурились.
– Что вы хотите? – сухо спросила она.
– Я хочу вернуть сумку, – честно ответила я, – вещь дорогая, ничуть не поврежденная, человеку сейчас и так несладко, пускай хоть сумка назад вернется…
– И что? – процедила она сквозь зубы. – Вы хотите, чтобы я вам вот просто так, выслушав вашу невероятную историю, выболтала координаты нашей клиентки? Мы справок и вообще-то не даем, а в вашем конкретном случае – тем более, почем я знаю, откуда у вас эта сумка взялась. У нас приличная клиника, мы не хотим быть замешаны в сомнительных делах!
– Это правильно, – я держалась как могла спокойно, – но, боюсь, вы меня не совсем поняли. Я вовсе не прошу у вас координаты вашей клиентки, я просто хочу вернуть ей ее вещь. Я оставлю сумку у вас, а она придет на прием к шестнадцати тридцати и заберет ее, и все. Мне не нужно никакой благодарности, ни в устном, ни в денежном эквиваленте, если вы это имеете в виду!
И я положила на стойку сумку. И можете мне не поверить, но в глазах девицы блеснуло узнавание. Видела она эту сумочку, смотрела завистливыми глазами на нее и на ее хозяйку, уж настолько-то я в людях разбираюсь, дядя Вася научил! Однако реакция девушки снова меня удивила.
– Уберите! – взвизгнула она – Уберите немедленно!
– Да что вы так кричите? – растерялась я.
– Откуда я знаю, может, там бомба!
Ой, дурочка! Я раскрыла сумку и потрясла перед ней.
– Ну, какая бомба, что ты несешь-то…
– Я не могу ее взять, здесь не бюро находок! – ответила девица более твердо. – Обратитесь в милицию!
– Да кто там хозяйку сумки искать будет! – в сердцах сказала я. – Что у них, других дел нет?
В общем, злиться можно было только на Бонни и на собственную глупость. Ну, с чего я завелась с этой злополучной сумкой? Бросить ее и уйти!
Но теперь нельзя, эта девчонка еще охрану вызовет! А вот, кстати, отчего она этого до сих пор не сделала?
– Слушайте, так мы ни к чему не придем, – мирным тоном заговорила я, – мне вы телефон давать не хотите, но можете же сами клиентке позвонить. И спросить, украли у нее сумку или нет! И если она ответит утвердительно, то…
– Ладно, – неожиданно согласилась девушка, наверное, я очень ей надоела. Она перебрала стопку карточек, лежащих в большой пластиковой папке, на которой была написана фамилия Воронов, вытащила одну и набрала номер телефона, указанный сверху. Я незаметно скосила глаза на карточку. Было видно только фамилию – Щукина Алена не то Гавриловна, не то Георгиевна.
– Не отвечает, – сказала девица.
– А вы по мобильному звоните? – осенило меня. – Ну так как же она ответит, если у нее телефон украли!
– А другого тут нету! – девица машинально придвинула ко мне карточку.
Она тут же опомнилась, но я успела разглядеть, что Щукина Алена не Гавриловна, а Геннадьевна, да еще и возраст – двадцать девять лет. Так я и думала, что она молодая.
– Ничем не могу вам помочь! – администратор убрала карту.
– Что ж, по крайней мере, вы можете ей передать, что я приходила, – вздохнула я.
– А вы телефончик оставьте! – Теперь в голосе девицы звучало несомненное ехидство.
– Нет уж! – настал мой черед грубить. – Как вы со мной, так и я с вами! Не собираюсь свои координаты давать, мало ли какие у вас клиенты, впутаете в такую историю, потом не оправдаешься!
И поскорее выкатилась из холла, да еще и дверью хлопнула напоследок.
Если бы у меня были срочные дела, я засунула бы злосчастную сумку куда-нибудь подальше и выбросила этот случай из головы. Но дел на этот момент у меня никаких неотложных не нашлось. Мы с дядей Васей находились на мели – заказов на расследование не поступало, да и раньше-то случались они нечасто, так что я даже подумывала, не заняться ли поисками работы, поскольку прокормить Бонни – это, доложу я вам, задача не из легких. Но жалко было дядю Васю – он хоть и петушится, но на самом деле без меня, конечно, не справится. Да и нравится мне эта работа, все лучше, чем в офисе сидеть, слушать сплетни, полировать ногти и обсуждать наряды жены начальника.
