— А я успела его отобрать!
— Тише! — рявкнул полицейский и снова вытер лысину. — Документы!
— Что — документы? — переспросила Надежда, холодея.
— Документы предъявите!
Муж все время говорил Надежде, чтобы она носила в сумочке какое-нибудь удостоверение личности.
«Зачем? — отмахивалась Надежда Николаевна. — Так только больше шансов потерять документ. Или его могут украсть…»
«Зачем? На всякий случай! — уговаривал ее муж. — Мало ли что может случиться! Не хочешь носить документы — сделай ксерокопию паспорта и носи ее с собой!»
Надежда на словах соглашалась, но ничего не делала — она считала, что обладает вполне представительной внешностью, да и возраст ее достаточно солидный, так что вряд ли ее задержат на улице для проверки документов… и вообще бывают такие вещи, которые случаются с другими людьми, с кем угодно, только не с тобой…
В общем, предъявить ей было нечего.
Зато подозрительная женщина в оранжевой футболке с готовностью выложила перед сержантом красный потрепанный паспорт.
— Тыквина Мария Семеновна… — прочитал полицейский и перевел взгляд на Надежду Николаевну:
— А ваши документы?
— А у меня нет… — виноватым тоном ответила Надежда.
— Нехорошо получается… — и полицейский забарабанил пальцами по столу.
— Я же вам говорю — она воровка! — вскинулась гражданка Тыквина. — Ее надо арестовать, чтобы другим было неповадно…
И тут Надежда едва слышно проговорила:
— Позвоните моему мужу…
Она очень не хотела, чтобы Сан Саныч узнал о ее сегодняшнем приключении. Просто ужасно не хотела. Она знала, как ей потом от него достанется.
Но ничего другого ей не оставалось.
— Мужу? — переспросил ее полицейский. Ему очень не хотелось заводить бумажную волокиту, писать протокол… до конца его смены оставался всего час.
— А кто у нас муж?
— Лебедев Сан Саныч… то есть Александр Александрович, — торопливо поправилась Надежда и хотела уже продиктовать номер мобильного, но в это время дверь опорного пункта распахнулась, и в помещение ввалилась толстая тетка в грязной куртке из болоньи и вязаной шапочке, явно не подходящей к жаркой погоде, установившейся в нашем городе в первых числах августа.
В комнате сразу стало нечем дышать.
Следом за теткой вошел молодой полицейский в заломленной на затылок фуражке.
— Это еще что такое?! — Сержант попеременно глядел то на бомжиху, то на своего младшего коллегу.
— Да вот, Степаныч, опять она… — плаксивым голосом проговорил молодой полицейский и кивнул на тетку. — Уселась перед пересадочным эскалатором, препятствует движению…
— Фунтиков, я тебе сколько раз говорил — не таскай ее сюда! Опять придется санобработку проводить… — сержант нервно почесался. — Выгнал бы ее на поверхность, к чертовой матери…
— Так она возвращается! — пожаловался молодой полицейский. — Я ее уже три раза выгонял!
— Что тебе — медом в метро намазано? — обратился сержант к бомжихе. — Я понимаю, зимой, в мороз…
— А может, ндравится мне у вас! — весело выпалила бомжиха и хриплым голосом запела: — А он мне нравится, нравится, нравится…
Воспользовавшись суматохой, Надежда Николаевна вытащила из сумочки мобильный телефон и набрала номер мужа.
Сан Саныч отозвался не сразу.
— Ну в чем дело, Надя?! — проговорил он недовольно. — Я же тебе говорил — не звони мне по ерунде! У меня самая запарка…
— По ерунде?! — страшным шепотом отозвалась Надежда. — Меня в полицию замели!
— Что ты там шепчешь? — переспросил Сан Саныч, и тут до него дошли ее слова. — Что? В полицию?
К его чести, он не стал тратить время на вздохи, причитания и воспитательные беседы. Быстро и деловито он спросил, где именно находится Надежда, и сухо бросил:
— Сейчас приеду.
Тем временем молодой полицейский с бомжихой покинули опорный пункт. Правда, воспоминание о бомжихе в виде густого спертого воздуха осталось надолго. Подозрительная тетка, из-за которой Надежда Николаевна попала в полицию, тоже под шумок исчезла. Надежда с сержантом остались один на один.
— Может быть, вы меня отпустите? — жалобно проговорила Надежда Николаевна. — Видите, та женщина ушла… значит, она передумала… взяла назад свои слова…
— Ничего не значит! — огрызнулся сержант. — Вот когда выясним вашу личность…
— Вам разве нужно лишнее дело? — продолжала ныть Надежда. — Давайте расстанемся по-хорошему!
— Документы при себе нужно носить! — мстительно произнес сержант и уткнулся в какие-то бумажки, разложенные на столе. Надежде показалось, что у него там «скандинавский» кроссворд. Однако проверить это предположение она не успела: в дверь опорного пункта энергично постучали.
— Ну что там, Фунтиков? — недовольно проговорил сержант, вставая из-за стола и подходя к двери. — Я же тебе сказал…
Однако в открытую дверь вошел не молодой полицейский, а муж Надежды Николаевны Сан Саныч.
Как же Надежда ему обрадовалась!
Но Сан Саныч вовсе не разделял ее радости.
— В чем обвиняется эта женщина? — строго спросил он сержанта.
Сержант вытер лысину и обстоятельно рассказал Сан Санычу про все приключения Надежды. По мере рассказа муж все больше мрачнел. Стараясь не встречаться с женой глазами, он обратился к полицейскому:
— Извините мою жену. Вот умеет она в разные неприятности попадать.
— И документов при себе не носит! — мстительно добавил сержант.
— Сколько раз я ей говорил! — с глубоким чувством воскликнул Надеждин муж.
— А у вас-то документики имеются? — спохватился бдительный страж порядка.
— А как же! — Сан Саныч поспешно выложил на стол паспорт, служебный пропуск, водительское удостоверение, профсоюзный билет, читательский билет Публичной библиотеки и еще несколько книжечек и бумажек.
Надежда поразилась, увидев все это обилие документов, но на сержанта они, видимо, произвели впечатление. Увидев читательский билет, он с уважением взглянул на Сан Саныча и спросил:
— Вы вот, наверное, образованный человек… не знаете, какой есть хищник семейства кошачьих из шести букв?
— Кугуар, — машинально отозвался Сан Саныч.
— Кугуар? — переспросил полицейский. — Спасибо…
— Ну что — могу я забрать свою правонарушительницу?
— А… ну, конечно… — и сержант потянулся за кроссвордом.
Всю дорогу до дома муж упорно молчал, сосредоточившись на вождении. Надежда тоже притихла, с тоской ожидая неизбежного тяжелого разговора. Но действительность превзошла все ее самые смелые ожидания.
Во-первых, столкнувшись с соседкой нос к носу, Надеждин вежливый и воспитанный муж не раскланялся с улыбкой, а буркнул что-то неразборчиво и проскочил в лифт, втянув туда же Надежду.
Во-вторых, ключи от дома и машины он не убрал аккуратно в карман, а швырнул возле телефона, отчего красивый стеклянный столик жалобно звякнул.
И, в-третьих, он, конечно, не отпихнул ногой радостно бросившегося навстречу кота Бейсика, но не сказал коту ни одного ласкового слова, не наклонился погладить и вообще сделал вид, что его не заметил.
Каждый из этих пунктов и сам по себе был делом совершенно неслыханным, а уж все вместе они говорили о том, что в душе Сан Саныча бушует такая гроза, какой никогда еще не было за девять лет их с Надеждой совместной жизни. Она приготовилась к самому худшему. Но решила ни за что не начинать разговор первой, сцепить зубы и держаться. Сан Саныч человек рассудительный и нескандальный, возможно, удастся свести все на нет.
Но Надежда не учла всей степени ярости, клокотавшей в душе ее мужа. Он прошел было в гостиную, причем так и протопал в ботинках по паркету, чего ни разу не случалось за все годы их семейной жизни. Надежда Николаевна решила улизнуть и отсидеться в ванной, но муж тут же вернулся, встал посреди прихожей и перегородил Надежде все пути отступления.
— Что, так и будем молчать? — вопросил он, сложив руки на груди, как Наполеон перед Ватерлоо. — Мне ведь лясы точить некогда, я на работе должен находиться!
Надежда мгновенно обиделась: теперь муж попрекает ее, что она не работает, а раньше просто умолял бросить эту работу! Все уши ей прожужжал! Однако вслух она ничего не сказала, продолжая хранить гордое молчание. Но муж, похоже, гордым ее молчание не считал, он-то думал, что Надежда молчит, потому что ей просто нечего сказать в свое оправдание.
— Мыслимое ли дело! — продолжал муж, еще больше накаляясь. — У меня огромный заказ висит на волоске, если за два дня не сделаем принципиальный рывок — все рухнет! У меня люди разбегаются: у одного жена уходит, у другого теща в больницу попала, третий отпуск за свой счет требует — тетка у него, видите ли, в деревне с катушек сошла! А я вместо того, чтобы на работе находиться, жену из полиции вытаскивать должен! Стыд какой!
